Андрей Буровский - «Отречемся от старого мира!» Самоубийство Европы и России
Например, каучук, который стали не собирать в амазонском экваториальном лесу, а выращивать на плантациях.
В целом же мировая промышленность начала испытывать все большие проблемы со все большим количеством видов сырья. Тем более, что число производственно-хозяйственных цепочек при производстве любой продукции было меньше — соответственно, доля стоимости сырья в общей стоимости продукта была выше. Причем для производства машин и механизмов того времени сырья требовалось очень много.
Оскудение ресурсов биосферыВырубка лесов на всем Земном шаре сделала несудоходными ряд рек, особенно малых и средних. Несудоходные реки ухудшали инфраструктуру, затрудняя путь к новым месторождениям в Индии и всей Южной Азии, в Западной Африке и Северной Америке. Разведка полезных ископаемых в Амазонии, в Центральной и Средней Азии и Сибири только начиналась, на это нужны были немалые средства и довольно много времени.
Из-за истощения лесов стоимость древесины все время возрастала. С середины XIX века в Индии тигры и леопарды-людоеды стали эпидемическим явлением. В общей сложности хищники убили и съели больше трех тысяч человек. Британские охотники проявляли огромное мужество, истребляя людоедов, об их подвигах написана целая библиотека.{59} Но причина появления такого количества людоедов — вырубка лесов: хищники лишались привычной кормовой базы.
Британцы строили железные дороги в Африке, в том числе и для вывоза древесины тропических лесов. В 1898 г. строительство дороги Кения — Уганда было парализовано львами-людоедами в районе Цаво (современная Танзания). За два года хищники убили 135 рабочих и местных жителей, пока их не уничтожил англичанин — инженер-железнодорожник.
Сам район Цаво лишился слонов и полностью зарос непроходимым кустарником, который невозможно было использовать для лесозаготовок.
Все большие усилия колонизаторов приводили ко все меньшим результатам.
В России происходит то же самое.
Всего за сорок лет, с начала 1870-го по 1913 годы, на 40 % сократилась площадь лесов Европейской России. Леса рубили даже на водоразделах, независимо от их водоохранного значения. Реки стали стремительно мелеть. Крупные еще сохраняли роль транспортных артерий, но малые не могли принимать глубоко сидящие пароходы. Все малые притоки Волги, Днепра, Камы, Дона или вообще перестали быть судоходными, или стали судоходными только на части протяжения.
Выловы рыбы резко сократились. Еще в 1870-е годы во всех притоках и субпритоках Волги, включая Москву-реку, водилась стерлядь. К 1900 г. ее и другой красной рыбы в притоках Волги не стало. Балтийский осетр сделался редкостью в Неве. И вообще всей качественной рыбы стало намного меньше, ее место начали занимать виды, которые до того считались сорными, включая ерша и ельца. Рыба измельчала. Размеры карася упали с обычных в XVIII веке 30–40 см до современных 10–20 см.
Причина — и обмеление рек, то есть исчезновение ландшафтов, вмещающих рыбу. И засорение этих ландшафтов промышленными отходами, особенно затонувшими бревнами при молевом сплаве — то есть сплаве леса отдельными бревнами (в таком случае 5–10 % сосновых и до 15 % дубовых бревен тонут, вода засоряется корой, щепками и смолой).
Промышленные месторождения оказались выработанными прежними методами разработки. Нужно было или искать и разрабатывать новые (то есть вкладывать деньги и тратить время и силы), или изменять технологии (тоже время, усилия и деньги).
Разработки железа Курской магнитной аномалии стали заметно дороже, потому что пришлось прокладывать более глубокие шахты, возросли расходы на добычу такого же количества продукции.
Одновременно и по тем же причинам дорожал уголь Донбасса, необходимый для выплавки металла.
Иссякало плодородие почв. Установившиеся в Великороссии с XV века земледельческие традиции — трехполье, навозное удобрение и активное использование окружающего деревни леса — было вполне эффективно при численности населения Московии (7–8 миллионов человек) или Российской империи начала XIX века (до 20–25 миллионов). По первой в России переписи населения 1897 г. ее население составляло 128 200 000 человек, из них 93 400 000 — в Европейской России, 9 500 000 — в Царстве Польском, 2 600 000 — в Великом княжестве Финляндском, 9 300 000 — в Кавказском крае, 5 800 000 — в Сибири, 7 700 000 — в Среднеазиатских областях. Из чего следует: на географическом пространстве, кормившем 20–25 миллионов человек в 1830 г., стало жить порядка 90 миллионов. А методы ведения земледельческого хозяйства почти не изменились.
В. В. Докучаев с фактами в руках показывал, что природная среда в России деградирует. Что в реки каждый год смываются миллионы тонн чернозема, и что национального богатства, русского чернозема, у нас к 1900 г. стало на 5–10 % меньше, чем было полустолетием раньше.{60} Кроме того, при удобрении почвы много навоза попадало в реки и отравляло их.
Система землепользования в России предполагала, что лесов много, они активно используются в хозяйстве. Лес служил для охоты и рубки дров, сбора дикорастущих ягод, грибов и орехов; реки и озера давали рыбу. Всякое усиление эксплуатации предполагало, что люди могут брать эти «даровые» ресурсы. Без них многие нормы эксплуатации крестьянства в эпоху крепостного права были бы просто невозможны.
Верхушка общества прямо провоцировала народ на бесконтрольное хищническое использование природных ресурсов.
Крестьянство сопротивлялось всякой частной собственности на «Божьи угодья» и последовательно считало, что любой сельский житель вправе брать сколько угодно «ничьих» ресурсов. Можно привести множество примеров вторжения крестьян в барские леса и угодья для вырубки леса и охоты. В этом следует видеть не столько «классовую борьбу», сколько:
• жизненную необходимость в использовании этих все сокращающихся ресурсов, становившихся все менее доступными;
• проявление народного крестьянского миропонимания.
В результате к началу XX века в Европейской России исчезли дикие лошади, туры, зубры, соболь. Даже самые обычные звери — лоси, косули, кабаны, медведи — сделались редки. Во многих губерниях крупного зверя практически не стало. Почти исчез благородный олень. Практически исчезли речной бобр и выхухоль, стала крайне редкой куница.
Со временем охота на все большее число видов все в большей степени становилась аристократической привилегией, ненавидимой простым народом. Заповедники для крупной дичи создавались именно для таких охот. Например, зубры в Беловежской Пуще сохранялись для охот царской семьи и ее гостей. Важный момент: стоило пасть Российской империи, как сами же егеря в Беловежской Пуще истребили зубров. Последнего в 1918 г. убил поляк Бартоломей Жпокович (или Шпокович).
Исчезали и многие виды мелких животных и птиц. Крупный заяц-беляк стал редок. Аксаков описывал, по словам еще живых очевидцев, как деревья были усеяны тетеревами, ветки ломались под тяжестью севших на них десятков глухарей. Сам он в 1870-е годы уже не застал этого изобилия.{61} В те же годы охота на вальдшнепа, других куликов и утку была обычным занятием образованного слоя «ружейных охотников». Нормы добычи описаны в классической литературе. У Льва Толстого удачливый охотник за утро «берет» 57 куликов.{62}
К началу XX века и от громадных утиных стай, и от куликов, и от боровой дичи мало что осталось. По описаниям Виталия Бианки, добыча глухаря стала редкой удачей, а добыча 5–7 куликов — успехом охотника.
При этом охота и на крупного зверя, и на мелкую и пернатую дичь продолжалась практически бесконтрольно. Вред от этого осознавался слабо.
Важный симптом: многочисленные нападения волков на человека в самом конце XIX — начале XX века. Волки-людоеды практически не известны, но нападения зимних стай на детей возле деревни, на прохожих и проезжих стали довольно частым явлением.
В начале XIX века волк был обычен во всех губерниях Росси, включая территорию современной Украины и Подмосковье. Известно, что идя из Михайловского в Тригорское, А. С. Пушкин брал на случай встречи с волком, палку, и описывал, как «С своей волчихою голодной / Выходит на дорогу волк». Но нападения волков на домашних животных и человека фиксируются намного позже.
С волками в России происходит то же, что с тиграми и леопардами в Индии: они лишаются привычной пищи.
Любая перспектива изменений волнует людей. Любая неопределенность, любая необходимость что-то менять тревожит и напрягает. А тут начинается кризис не много и не мало — мировой цивилизации! Меняются правила игры в масштабах Земного шара. Вполне естественны тревога, напряжение, беспокойство. Не менее закономерны поиски дальнейшего пути.
Не случайно в конце XIX — начале XX века сложились могучие идеологии, которые и пытались воплощать в жизнь люди XX столетия.
