Николай Богомолов - Вокруг «Серебряного века»
Но… но это отчасти подлость…
Нет! Уж если я буду совершать ее, то ради чего-нибудь! Нет, Ел. Андр., если Вы не будете давать мне ясного, определенного доказательства Вашего расположения ко мне, то черт с вами; мне дороже то, что люди зовут совестью!
Так-то-с.
_______________________
Если можешь, иди впереди века; если не можешь, иди с веком. Но никогда не будь позади века, хотя бы даже он шел назад.
_______________________
<…>
26.12.
Я разучился напиваться!
Вчера выпито мною:
1) У дедуш<ки> портвейн,
2) Дома наливка,
3) специально, чтобы напиться, рюмок 8 <1 нрзб>,
4) На пути к Краск<овым> рюмка водки и рюмка рябин<овой>,
5) У них 2 рюмки англ<ийской> горькой и 2 рюм<ки> вина.
В результате сегодня утром даже голова не болит! Скверно.
День потерял, хотя удачно набросал начало гимназ<ического> сочинения («Гораций»), <2 нрзб> Литератур<ного> вечера (Гончарова — это за глупый концерт <?>!) и плоховато перевел стихи из Верлена.
Сколько я их напереводил. Даже удивительно. <…>
28 <декабря>.
Благодарю тебя, судьба!
Вчера все сошло удачно <…>, а главное — всем было весело.
Достиг я этого тем, что начал вечер приглашением:
— Н<и>к<олай> Ал<ксеевич>, на два слова. — Выпили. Потом:
— Сер<гей> Мих<айлович>, на два слова.
Повел его, выпили.
Вообще старался, чтобы побольше выпивали. Варя не пила ничего и мило отнимала рюмку у С. Мих. Верочка выпила рюмку. Е. Андр. две и, конечно, развеселилась. Говорили мы с ней много, танцевали дважды кадриль (вообще танцевал я много, даже польку и вальс). Польку и с Варей, так как вновь начал и говорить, и посмеиваться с нею. Между прочим, шаля, бросил Е. А. за корсаж драже. Она ничего, рассмеялась…
Гм.
Мой друг, конечно, ей приятно, когда за ней ухаживает юноша.
Оно ей напомнило вновь о былом,
О счастье, любви, обо всем, обо всем,
Что можно терять, что вернуть невозможно.
Верь себе и иди вперед!
VI часов.
Странно! Неужели прав Мих. Евд., который говорит, что я влюбляюсь во всех от юности, так сказать?
Неужели мне достаточно благосклонного взора, и я уже влюблен, люблю?
Верочка, Варя, Ел. Андреевна.
Перебрал всех по очереди!
Ха Ха Ха.
Или это я блуждаю
В поисках любви?
Где я найду ее, кто даст мне хоть минуту счастья, той я отдам все грезы юности, все силы души.
Елена Андреевна, вы?.. нет, Леля, — ты? <…>.
После <?> XII час.
Играем в винт. Выходя, я занимаюсь переводами из Верлена (см. «Мои стихи» будущ<ие>). Первый очень близко к подл<иннику>:
La lune est rouge… <…>
Тысяча восемьсот девяносто третий год
2 Янв<аря> <18>92 <так!>.
Привет тебе, Новый год!
Последний год второго десятка моей жизни, последний год гимназии…
Пора!
За дело, друг!
Вот программа этого года.
1). Выступи на литер<атурное> поприще.
2). Так или иначе покончи с Красков<ыми>, т. е. или заведи посерьезнее интрижку, или распростись с ними.
3). Бли<с>тательно кончи гимназию.
4). Займи отдельное положение в универс<итете>.
5). Приведи в порядок все свои убеждения.
6).
7).
8).
Между прочим, сделаю пробу. Пошлю переводы из Верлена в «Нов<ости> Иностр<анной> Лит<ературы>», «Тени» — в «Артист», и «Николая» — в «Ребус»[130].
_______________________
4.1.93.
Впечатления сменяются быстро. Не успеваю записывать.
2-го вечером ехал с Е. Андр. к Верочке, дабы пот<ом> вместе ехать к Ек. Ник. Но этого не пришлось, так что посидели у Верочки, погадали да и поехали назад.
Целовались, конечно. Мне это наконец надоело. Я стал изобретать что-нибудь новое. Додумался до того, чтобы щупать, и засунул руку за пазуху Е. Андр. (грубые выражения почти <?> нарочно). Кажется, она одобрила это.
Приглашает на завтра (3).
— Может быть, если…
— ………………
Едем.
— А как я мало вижу М. Евд…
Хочу возражать, но меня толкают (не забывайте, что мы едем втроем: я, она, Юлия).
— …Мало вижу Мих. Евд. Вот и завтра он будет в театре.
Понимаю.
Возвращаясь домой, тщетно старался написать стих<отворение> к Елене: в душе пусто (Первая попытка была в ночь с 1 на 2-ое янв<аря>. Получилось глупенькое стих<отворение> «Мысль я заставил молчать…». Теперь набросал получше, но все же плохо «Разбитый бурями челнок…»). <…>
10.1.93.
Вчера возвращался домой и шатался. Были с Е. А. (и Юлией, очевидно) у Александровых. — Я держал себя не блестяще, но хорошо, только за ужином напился и конец провел безалаберно. Вообще если я чему научился на Рожд<ество>, то это пьянствовать или, вернее, пить хладн<окро>в<но> водку. Черт знает что такое.
Третьего дни был сеанс (я теперь всюду твержу о спиритизме).
Почти то же, что и 23.10.92. Только поцелуи мне уж очень приелись. Надо изобрести свидание, но это в будущем. <…>
13 <января>.[131]
Вчера на сеансе у меня сердце опять задрожало.
Еще бы.
Ел. Андр. перегибалась совершенно и ложилась мне на грудь или на шею, а я, обняв, давил ей груди. Гм.
Надо, однако, изобрести новые способы ласки. <…>
26.1.93.
Проклятие тебе, рассудок!
Ты губишь меня; ты не даешь мне наслаждаться счастьем.
Вот три тени предо мною: Верочка, Варя, Елена.
Одна меня любит, другая не любит, третья смеется надо мной.
Понимаю ли я, что ни у Вари, ни у Елены нет сердца, что они могут играть в любовь, но не любить, что я для них могу быть интересен как победитель, а не как человек. Понимаю ли я, что у Верочки и душа, и сердце, что она любит меня, что я люблю ее!
Да, я люблю ее и не хочу в этом сознаться. Варя для меня безразлична, поцелуй Елены противен, а Верочка заставляет дрожать мое сердце.
Вот истина.
Я высказал ее сегодня, но не поверю ей никогда! <…>
_______________________
30 янв. 93.
Писать есть много о чем.
В среду был сеанс. Целовались. Была Попова. Писали по-английски. <…>.
Другое событие — именины отца.
Были Е. А. и Верочка. Двое. И Саблин, конечно.
Пили, пили, пили… Я и Саблин, конечно.
Сабл<ин> стал болтать с Е. А., мне осталась Верочка. Под влиянием вина объяснялся ей и едва ли не предлагал ей руку… хотя намеками, конечно.
Под конец вечера поговорил с Е. А. и ей признался.
Среди вечера ухаживал за Пол. Вас… то есть это и верно, но… но смотри в памяти.
Поехал провожать Верочку и поставил ей (правда, раньше) вопрос:
— Нравлюсь я вам или нет?
Без этого, говорю, разбирать дальнейшее нам бесполезно. Лица вашего мне не надо, за 10 целков<ых> найду лучше на бульваре (так и сказал), характер… черт с ним… Мне нужна — любовь. Ну и отвечайте. Да или нет.
Долго < 1 нрзб> и наконец решилась:
— Да!
— Да? Да? Да!! Да! Да?
Поцелуи, поцелуи.
Веду ее двором, целую, целую, целую…
— Верочка! Дорогая, милая!
— Когда же мы с тобой увидимся?
Это она сказала… Впрочем, может быть, было сказано «с Вами».
— В Ср<е>ду, конечно. На сеансе. Прощай, Верочка! Ну, еще раз… Один поцелуй.
— Это один?
— Один! Один! Только долгий.
Она домой, а я назад.
Подлец! Подлец! Подлец! <…>
1.2.93.
Был вчера в 1 г<и>м<на>з<ии> на вечере, лаже перчатки купил ради этого (увы, следовало белые, а я купил желтые).
Конечно, скучал.
Лучшее время — когда сидел внизу с Ел. Андр. на окне и целовались там (Даже была эрекция. На яз<ыке> Тургенева «почув<ствовал> себя наедине с». По-русс<ки> — «хуй встал»).
Целовались и на возвратном пути, но это лизание что-то уже очень приелось[132]. <…>
6.2.
Вчера был на сеансе[133].
С Ел. Андр. стал нагло дерзок. Это хорошо. Щупал ее за ноги, чуть не за пизду. Хватать ее за груди для меня уже шутки.
Сели за столом я с ней, а она отталкивает руки. Я еще, она опять. Тогда я хладнокровно отодвигаюсь к Верочке и начинаю ее щупать. Она рада; впрочем, я больше делал вид, что щупаю. Потом поворачиваюсь к Ел. Андр. Она смирилась, и я повел <1 нрзб> нее. Безобразничал до беспредельности.
