Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.
Автор, никоим образом, не злорадствует, над трагедией немецких беженцев, втянутых в водоворот военных событий и погибших в холодных водах Балтийского моря. Просто подчеркивает, что вполне возможно, что на этих судах, ушедших на дно, могли находиться и раненые летчики из Люфтваффе, бомбившие, в свое время, наши транспорты с мирным населением. А вполне возможно, что там находились и родственники, и друзья этих же самых пилотов. Все возможно. Вот и испытали, все они, вместе взятые, на себе все «прелести» войны. А ведь, поначалу боевых действий, очень даже, могли радоваться успехам своих мужей, сыновей и братьев на Восточном фронте. Что ж, вполне закономерный итог — возмездие восторжествовало!
Но ближе к нашей теме о предательстве и подставе врагу. Каким же образом военное руководство, не только сорвало боевую готовность Балтийского флота, но и позволило противнику беспрепятственно устанавливать морские мины 21 июня (и даже чуть раньше), западнее Таллиннского меридиана. Вдобавок, в середине лета, пользуясь прямым попустительством нашего командования, не организовавшим элементарную морскую разведку, немцы установили целое минное поле «Юминда» на середине прямой, между Таллинном и Кронштадтом. И это в водах, подконтрольных Балтфлоту?!
Недаром, контр-адмирал Ю.Ф.Ралль, участник еще русско-японской войны 1904–1905 годов, командир арьергардной группы военных кораблей в данном, Таллиннском переходе, назвал эту трагедию «Второй Цусимой».
Хочу немного развеять грустные мысли читателя. Хотите улыбнуться?
На десерт несколько сообщений Советского Информбюро о событиях на Балтике того времени.
До Таллиннского перехода.
«за 14 июля 1941 года.
Вечером 12 июля в Балтийском море были обнаружены германские транспорты с войсками и танками, охраняемые сильным отрядом эсминцев, сторожевых кораблей, торпедных катеров и истребительной авиации.
Краснознаменный Балтийский флот рядом последовательных ударов авиации, кораблей и береговой обороны нанес противнику крупные потери: потоплены два эсминца, тринадцать транспортов и баржа с танками; кроме того, получили сильные повреждения и горят тринадцать транспортов и один эсминец. С нашей стороны потерь в кораблях и самолетах нет».
После Таллиннского перехода.
«за 12 сентября 1941 года.
В Финском заливе наши бронекатеры 10 сентября потопили несколько немецких катеров и две баржи с фашистской пехотой. Вражеские корабли пытались ночью скрытно подойти к нашему берегу и высадить десант. Советские моряки расстроили их планы. На полном ходу бронекатеры…
В данном тексте, именно так — многоточие. Как у Михаила Задорнова на концерте зритель должен почувствовать всю прелесть данной лажи.
начали таранить неприятельские корабли. Советские моряки потопили один за другим четыре немецких катера. Не слыша выстрелов, немцы
Снова, внимание! Самая «сладость» сообщения.
вслед за катерами послали две баржи с буксирами. Наши командиры решили, не открывая огня, снова идти на таран.
С немецкими катерами этот же фокус удался! Зачем снаряды понапрасну тратить.
Бронекатеры нанесли мощные удары по буксирам, а затем по баржам. Получив пробоины, баржи быстро затонули. На дне Финского залива нашли себе могилу несколько сотен фашистских солдат и офицеров».
Ну, как вам показалось ура-патриотическое сообщение? Не правда ли, что кроме улыбки, не может вызвать ничего. Прямо по-Суворовски: «Чего их жалеть-то, басурман проклятых!»
Вновь о серьезном.
Если читатель не забыл, то теперь обещанная тема о взрывателях к зенитным снарядам, и, конечно, не только о них. Встретимся со «старыми знакомыми».
Обратимся к мемуарам Яковлева Н.Д. «Об артиллерии и немного о себе». Было бы, конечно лучше, если бы Николай Дмитриевич, более подробно рассказал о себе, чем об артиллерии (о ней мы и без него узнаем), но у Лубянских послевоенных поседельцев, почему-то сильно развито чувство скромности, по отношению к собственной персоне.
Итак, небольшая история по начальному периоду войны. Яковлев, будучи начальником артиллерии КОВО, вспоминает.
«Вечером мне передали приказание командующего войсками округа, чтобы к утру 16 июня я непременно прибыл в Киев. Поехал в тот же вечер. Утром генерал М. П. Кирпонос объявил мне, что я, оказывается, назначен начальником Главного артиллерийского управления Красной Армии. Вот это неожиданность!
Первое, что нашелся спросить, было: а кто будет назначен вместо меня в округ? М.П.Кирпонос сказал, что уже завтра, 17 июня, в Киев с должности генерал-инспектора артиллерии прибывает генерал И.А.Парсегов. Он-то и будет начартом КОВО. Ну, а мне после сдачи ему дел, 21 июня, надлежит явиться уже в Москву, где представиться Народному комиссару обороны СССР Маршалу Советского Союза С.К.Тимошенко».
Нам это не в новинку, когда перед самой войной происходит перемещение и смещение командного состава. Значит, все артиллерийские дела, которые были в Киевском военном округе, вдруг, переходят из одних рук в другие. Как мы знаем, артиллерия из воинских частей, накануне войны, по приказу сверху, в данном случае, и Яковлева тоже, убыла на полигонные испытания. Комкор Рокоссовский свою артиллерию отстоял и встретил войну с пушками, а другие, менее твердые в своих убеждениях, «лапу сосали», когда немец границу перешел.
А Николай Дмитриевич, который приказ отдавал по поводу артиллерии в Киевском округе, в это время, уже будет в Москве, связи с «неожиданным» назначением. По воспоминаниям И.Х.Баграмяна Парсегов прибыл в Киев 19 июня. Как раз перед войной. Неясно, за что, его из Москвы на округ? Баграмян отмечает: «Три года на высших постах в артиллерии дали Парсегову много. Это уже был командир с широким оперативным кругозором, смелый и быстрый в решениях».
Вроде, без иронии написано, что самое время подошло, чтоб Парсегова с высших постов в артиллерии, да на Киевский военный округ. Главное, смог ли он быстро разобраться с оставленным ему Яковлевым артиллерийским хозяйством округа, за два дня до войны, вот вопрос?
А новоиспеченный начальник радостно вспоминал:
«В Москве я тоже никогда не служил. Правда, бывал в ней проездом или же в командировках. Но это — считанные дни. Центрального аппарата, кроме управления начальника артиллерии РККА, не знал. Теперь же нужно было все это познавать, привыкать к новому, столичному ритму работы.
Итак, я стал готовиться к отъезду в Москву. Мне предстояла встреча с бывшим командующим войсками КОВО, а ныне наркомом обороны С. К. Тимошенко, с его преемником на этой должности генералом армии Г.К. Жуковым, сейчас возглавлявшим Генеральный штаб. Был уверен, что мое назначение начальником ГАУ не обошлось без их непосредственного участия. Поэтому и надеялся, что на первых порах смогу получить помощь с их стороны.
В наркомате было и еще несколько моих сослуживцев по КОВО. Это бывший начальник штаба округа Н. Ф. Ватутин. Сейчас он являлся заместителем начальника Генерального штаба — начальником оперативного управления. В его непосредственном подчинении работал и генерал Г. К. Маландин. До середины 1940 года он занимал в Киеве должность заместителя начальника штаба округа. Мы даже жили с ним в одном доме.
Начальником бронетанковых войск РККА также был наш, «киевский», — Я. Н. Федоренко. Выходцем из КОВО являлся и Я.М.Хотенко, возглавлявший сейчас Центральное финансовое управление, строительством руководил А. В. Хрулев, кипучей энергии человек. Да, все эти товарищи были уже крупными военными работниками. Однако непосредственно в ГАУ они мне мало чем могли помочь».
Все-таки, что не говорите, а со своими, служить вдвойне приятно. Приехал, понимаешь в Москву, а здесь все «киевляне» под крылом у Хрущева. Хотя и Киев — столица, но в Москве — все же, лучше.
«К 19 июня я уже закончил сдачу дел своему преемнику и почти на ходу распрощался с теперь уже бывшими сослуживцами. На ходу потому, что штаб округа и его управления в эти дни как раз получили распоряжение о передислокации в Тернополь и спешно свертывали работу в Киеве».
Точнее, было бы сказать, что все свои дела передал «на ходу», так как Парсегов только 19 июня прибыл на место. А может быть и 20-го? Уж больно знаковые дни. Как шустро наши военные, замеченные в нехороших делах, зашевелились с перестановками командного состава перед самой войной. Яковлев и не скрывает, что на новом месте ему нужно будет «все это познавать, привыкать к новому, столичному ритму работы». Можно ли сказать по этому поводу, что во всеоружии встретит врага?
