Лев Безыменский - Будапештская миссия
Следовательно, Валленберга надо было бы в первую очередь использовать на этом новом направлении. Что касается бывших позиций абвера и СС, то у Смерша было достаточно других источников для выяснения прямой немецкой агентуры, поскольку среди захваченных в плен узников Лубянки были «звезды» немецкой, венгерской и румынской разведок. СС уже ушло в небытие. Куда интереснее были иные связи шведа, ведшие к УСС, а также к еврейским организациям в Будапеште, Стамбуле, Палестине и, конечно, в США. В глазах НКВД эти организации были равнозначны американским спецслужбам. Уже тогда слово «Джойнт» на Лубянке (впрочем, как и в РСХА) было синонимом международного еврейско-империалистического, сионистско-американского заговора против Советского Союза и идей коммунизма.
Версии двух генераловУстановка контрразведки была очевидна: кем бы ни был попавший в её руки человек, сначала нужно было получить от него ценную для Смерша информацию. А уж затем постараться в расчете на будущее, то есть приобрести этого человека как источник новой информации. Простая, но жестокая логика деятельности этого учреждения требовала рассматривать все под сугубо профессиональным углом зрения. О том, что именно под этим углом смотрели на Рауля Валленберга, свидетельствует повествование упоминавшегося выше генерала Синицына. Кадровый разведчик, резидент НКВД в Хельсинки (1939 1941), Стокгольме (1944 — 1945), Берлине (1950 — 1952), представитель КГБ в Венгрии (1953 — 1956), Польше (1952 — 1957), Чехословакии (1970 — 1981), он прошел сорокалетний путь разведчика-профессионала от слушателя школы особого назначения до заместителя начальника 1-го Главного управления КГБ СССР. Появившиеся в 1996 году его мемуары содержат рассказ о Рауле Валленберге — рассказ, который я не смог перепроверить (Синицын скончался несколько лет назад). Однако он заслуживает быть включенным в разряд одной, причем вполне вероятной, версии о том, что же произошло или могло произойти с Валленбергом в Москве. Синицын в начале 1945 года был назначен начальником отдела 1-го Главного управления НКГБ по скандинавским странам.
Синицын знал Швецию. Тем большим было его удивление, когда окольным путем — не от сотрудников собственного ведомства, а от советских дипломатов он узнал, что Рауль Валленберг находится в руках Смерша в Лубянской внутренней тюрьме. Сотрудник скандинавского отдела НКИД поделился с Синицыным теми трудностями, которые испытывает его ведомство при объяснении судьбы шведского дипломата, о котором НКИД официально известил Стокгольм, что он под охраной советских властей в Будапеште. Но что с ним дальше узнать не удалось. Синицын навел справки и неофициально узнал, что Валленберг — в руках Смерша. Тогда-то и родилась у генерала мысль — а что, если приобрести отпрыска столь знаменитой семьи в качестве советского осведомителя?
Много лет спустя Синицын объяснял свою мысль заботой о самом Валленберге и возмущением незаконными действиями главы Смерша Абакумова. Мне кажется, что, скорее всего, действовали не гуманитарные соображения, а профессиональный рефлекс. Синицын знал, кто такие Валленберги. Знал, что во время войны удалось наладить с ними деловой контакт через специальные каналы и негласно обеспечить получение шведских шарикоподшипников для советской авиапромышленности. Синицын поделился своей идеей со своим начальником — Павлом Фитиным, и оба они отправились к Абакумову. Синицын вспоминает1:
"— Вам, уважаемый Виктор Семенович, известно, — сказал Фитин, — что шведское правительство уже неоднократно обращалось в наркомат иностранных дел с просьбой сообщить о судьбе Валленберга, находящегося в СССР. Ответ заместителя наркоминдела Деканозова их не удовлетворяет.
— А для чего вам все это знать, уважаемый Павел Михайлович? — резко спросил Абакумов.
— Мы предлагаем вам прекратить следствие над Валленбергом и начать совместно с нами работу по привлечению его к сотрудничеству с советской разведкой. Пусть он и впредь останется в ведении военной контрразведки, но мы к вашим следователям добавим нашего опытного разведчика-вербовщика и дело завершим привлечением Валленберга к работе на Советский Союз, спокойно ответил Фитин.
— В такой помощи мы не нуждаемся. У нас есть много квалифицированных вербовщиков, которые не хуже вашего справились бы с ним, но следствие надо довести до признания его в сотрудничестве с американской разведкой и международным сионистским центром, — ответил Абакумов.
Пришлось и мне вступить в эту дискуссию. Я сказал, что дипломат Валленберг находился в Будапеште по поручению шведского правительства, чтобы осуществлять защиту интересов Советского Союза в Венгрии и оберегать венгерских евреев от расправы над ними немецких и местных фашистов. Семья Валленбергов в Швеции обладает миллиардным состоянием и никогда не проявляла враждебности к СССР. Наоборот, во время войны заводы Валленбергов добросовестно снабжали Советский Союз высококачественными шарикоподшипниками и инструментом, без чего наша авиация не могла бы подняться в воздух. Почти ежедневно наши самолеты по ночам пересекали линию фронта с Финляндией, приземлялись в Швеции и поставляли оттуда эти подшипники прямо на наши авиазаводы.
Один из Валленбергов по поручению советского посла в Швеции Александры Михайловны Коллонтай в 1944 году выезжал в Хельсинки убеждать финнов, чтобы они начали переговоры с Советским Союзом о заключении перемирия: нам тогда требовались солдаты с финского фронта для решающего удара по Берлину.
— Таким образом, — сказал я, — получается парадоксальная ситуация — в Швеции Валленберги помогают нам в разгроме фашизма, а вы сажаете в тюрьму шведского дипломата Валленберга без доказательств и требуете от него признания, что он в Будапеште шпионил против Советского Союза.
В это время Фитин подключился к разговору и сказал:
— Арест Валленберга в Будапеште является ошибкой военной контрразведки, и дело Валленберга, уважаемый Виктор Семенович, вы до суда не доведете. А если вам не с чем будет идти в суд, то скажите, пожалуйста, в связи с этим, как вы намерены закончить это дело? Ведь бесконечно это дело продолжаться не может. Говоря об этом с вами откровенно, мы не желаем вам неприятностей, мы предлагаем вам отказаться от ведения следствия над Валленбергом, как агентом американской разведки, а совместно с нами начать с ним работу. Если это предложение вам не подходит, то передайте Валленберга к нам в разведку, и мы готовы нести всю ответственность за дальнейшее его пребывание в тюрьме…"
Но Абакумов был непреклонен.
Синицын объясняет отказ Абакумова свойством его характера "карьериста, шагавшего по трупам". Я склонен видеть в отказе другие причины. О них можно привести в свидетели другого лубянского генерала, о беседах с которым мне рассказывал Павел Судоплатов.
…Генерал Михаил Белкин принадлежал к числу тех, кто играл в деле Валленберга зловещую роль, преследуя шведа с момента его ареста (на знаменитом рапорте подполковника Дмитриенко от 14 января 1945 года чья-то рука надписала: "Доложить Белкину"). Как представитель Смерша при Союзной контрольной комиссии в Венгрии, затем как уполномоченный НКГБ в Юго-Восточной Европе с резиденцией в Бадене под Веной, Белкин не выпускал Валленберга из поля зрения.
Говорят, что нет худших антисемитов, чем сами евреи. Михаил Белкин, еврейский рабочий с сионистским прошлым, ненавидел свое прошлое и все время хотел доказать, что не дает спуска евреям. Он был не единственным человеком такого рода у Берия, которому верно служили много евреев. Точно как адмирал Канарис, Берия понимал, как можно использовать евреев, которые евреями быть не хотят. Среди них был знаменитый на Лубянке Семен Шварцман — его боялись больше, чем Берия, ибо он имел прямой доступ к Сталину. Михаил Белкин был закадычным другом Шварцмана, которого впоследствии обвинили в сионистском заговоре и казнили.
Как человек, который готовил процесс против секретаря ЦК венгерской партии Ласло Райка, Белкин знал венгерские дела «по-лубянски». Его кличкой была «Липач»: в секретном ведомстве знали, что он способен изготовить любую «липу». Немецкий агент? Пожалуйста. Американский? Еврейский? Еще лучше. Советский? Именно здесь Белкин споткнулся. Генерал Липач однажды доверительно сказал своему коллеге Павлу Судоплатову о Валленберге: "Мы хотели его вербануть, а он не захотел".
Иными словами, мысль завербовать Валленберга пришла в голову не только Синицыну. Как явствует из сведений Белкина, ведомство Абакумова само пыталось провести вербовку и помощь Синицына действительно не была нужна. О том, что Рауля Валленберга пытались перевербовать, нам говорили и другие ветераны КГБ. Они же свидетельствовали, что эти попытки были отвергнуты узником Лубянки, что впоследствии и стало одной из главных — если не главной! — причин расправы с ним. Как сказал тот же Белкин:
