Даниэл Дефо - История полковника Джека
Вышли мы вдвоем и серьезно обсудили наше положение. Капитан объяснил мне свои трудности, что ему никак нельзя идти с батальоном через Ньюкасл, не то его прикажут вывести из строя и приговорят к смерти, а я и без него все это знал.
- Если бы я отправился в Ньюкасл один, - сказал он, - я бы мог благополучно пройти через город, но появиться там открыто - это все равно, что самому кинуться в пропасть.
- Что верно, то верно, - согласился я. - Как же тебе теперь быть?
- Как! - воскликнул он. - Уж не думаешь ли ты, что мне до того дорога солдатская честь, что во имя ее я добровольно пойду на виселицу? Как бы не так! - говорит он. - Я твердо решил ретироваться и не прочь тебя прихватить с нами.
- Что значит "с нами"? - спросил я.
- Да есть тут один честный малый, тоже англичанин, - говорит он, который тоже решил бежать. Он уже давно служит в полку и говорит, ему хорошо известно, зачем нас посылают во Фландрию, а потому он туда не поедет, нет уж, сказал он, пусть отправляются без него.
- Да, но вас же расстреляют за дезертирство, коли схватят, - говорю я, - за вами тут же во все концы вышлют погоню, и вам от нее не уйти.
- Ну, моему приятелю хорошо знакома эта дорога, и он берется вывести нас к берегу Твида, те даже не успеют напасть на наш след, а когда мы окажемся на другом берегу Твида, они уже не смогут схватить нас.
- Когда же вы собираетесь бежать? - спросил я.
- Прямо сейчас, - отвечал он. - Нельзя терять ни секунды, и ночь стоит ясная, лунная.
- Но у меня нет с собой вещей, - говорю я, - можно, я схожу за своим платьем и всем прочим?
- Платье это пустяки, - говорит он. - В Англии мы запросто раздобудем новое известным тебе путем.
- Нет, никаких известных мне путей, - сказал я. - Из-за них мы сейчас и попали в беду.
- Ну, ну, потише, - говорит он, - лучше следовать нашей проторенной дорожкой, чем помирать с голоду честным джентльменом!
- Так у нас ведь ни гроша в кармане, - говорю я. - Как же мы будем путешествовать?
- У меня кой-что есть, - говорит Капитан, - до Ньюкасла дотянем да по дороге еще раздобудем, а нет, так наймемся на любой угольщик и попадем тогда в Лондон по морю.
- Вот это мне нравится больше всех твоих предложений! - сказал я.
Я согласился бежать с ним, и мы тут же отправились в путь. Этот хитрый мошенник велел своему напарнику пройти вперед милю и дожидаться его у подножия холмов и меня слово за слово увлек по той же дороге, так что, когда мы уже почти пришли к согласию, он и говорит: "Смотри, вон мой приятель!" - тот был уже недалеко, и я сразу же узнал его, так как видел его раньше среди рекрутов.
Итак, мы уже находились у подножия холмов. Добрая миля пути осталась позади, а день только-только занимался, но шагу мы не сбавляли, рассчитывая, по возможности, уйти от погони еще до того, как нас хватятся или проведают что о нашем бегстве.
Мы шли так быстро, что уже к пяти часам утра достигли какой-то деревушки, не помню, как она называлась, и там нам сказали, что до реки Твид от нее всего восемь миль, а стоит нам перебраться на другой берег, и мы на английской земле.
В деревушке мы перекусили и, немало не медля, отправились дальше, однако лишь в половине девятого мы вышли к Твиду, потому как, вместо обещанных восьми миль, нам пришлось пройти, по крайней мере, шестнадцать. Тут мы нагнали еще двоих из нашего батальона, которые дезертировали из Хаддингтона, где квартировала часть рекрутов.
Эти двое были шотландцами, совсем бедными, без гроша в кармане; когда они собрались бежать, на двоих у них было всего восемь шиллингов. Они как увидели нас, так сразу узнали, что мы из того же батальона, и подумали, что нас выслали за ними в погоню, чтобы схватить их, поэтому они решили защищаться, благо им, как и нам, успели выдать в отряде по шпаге: ни лошади, ни мундира - только шпагу. Мундир мы должны были получить лишь по прибытии в полк, стоявший во Фландрии.
Мы быстро дали им понять, что находимся точно в таком же положении, что и они, и тут же объединились в одну дружную компанию. Позволив себе небольшую передышку на английском берегу реки (мы чувствовали себя смертельно усталыми, да и те двое вымотались не меньше нашего), повторяю, позволив себе небольшую передышку, мы двинулись в направлении Ньюкасла, поскольку уже приняли решение добираться оттуда до Лондона морем, так как денег у нас больше не было.
Мы находились в очень стесненных обстоятельствах, хотя на крайний случай я приберег один золотой и держал его в кармане, но это было всего полгинеи; а все наши расходы взял на себя Капитан, пока деньги у него не вышли; таким образом, в Ньюкасл мы прибыли с шестью пенсами на всех, и по дороге шотландцы даже просили милостыню.
Явиться в Ньюкасл мы решили под вечер, когда сгустятся сумерки, но даже в этот час мы не рискнули показаться в людной части города, а спустились вниз к реке, в предместье, где находились стекольные заводы. Не зная, куда нам податься, мы, однако, не унывали, а предоставили себя своей судьбе, и она завела нас в трактир. Мы сели и спросили пинту пива.
Распоряжалась в трактире женщина, во всяком случае, другого хозяина мы не видели; она показалась нам сердечной, веселой и гостеприимной, и мы рискнули выложить ей все наши обстоятельства и спросили, не может ли она порекомендовать нам владельца какого-нибудь угольщика, которым мы можем добраться до Лондона. Лукавая бестия сочла нас подходящей рыбкой для своего крючка; она была с нами крайне любезна и искренне посетовала, что мы не обратились к ней на день раньше, потому что один ее хороший знакомый, как раз владелец такого угольщика, в это самое утро вышел с началом прилива в море, и судно его находится сейчас где-то возле Шилдса, хотя вряд ли успело уже миновать песчаную отмель, так что она пошлет к нему домой человека узнать, отправился он сам на борт или нет, поскольку судовладельцам случается иногда задержаться в ожидании большой воды; и она выразила уверенность, что, если он еще не уехал, она уговорит его взять нас с собой, только она опасается, что тогда нам придется поспешить на борт немедля, в эту же ночь.
Мы попросили ее скорее послать человека к нему домой, иначе мы просто не знаем, как быть, и ежели ей удастся уговорить его взять нас на судно, нам совершенно безразлично, когда выходить - ночью или днем: так и так мы без денег, а значит, и без ночлега, и ничего нам не надо, кроме как попасть поскорее на борт судна.
Мы сочли это великой услугой с ее стороны, что она согласилась послать к нему домой своего человека, и, к огромной нашей радости, примерно через час она сообщила нам, что он еще не уехал, а сидит в городе в таверне, где сынишка и застал его, он велел передать, что по дороге домой заглянет к ней.
Все складывалось для нас как нельзя более удачно, и мы были этим чрезвычайно довольны. Еще примерно через час, когда мы сидели вместе с хозяйкой в комнате, служанка принесла нам весточку, что судовладелец ждет внизу, и она к нему тут же спустилась, пообещав нам, что пойдет все расскажет и постарается убедить его взять нас на судно. Через несколько времени она поднялась вместе с ним наверх.
- Ну, где тут честные господа вояки, - спрашивает он, - которых постигла беда? - Мы все, как один, встали и засвидетельствовали ему наше почтение. - Так, стало быть, господа, вы не при деньгах?
- Нет, где там, - ответил один из нас. - И мы будем крайне обязаны вам, сэр, если вы возьмете нас на ваше судно, и готовы выполнять в пути любую работу, жаль только - мы не моряки.
- Как, вы никогда раньше не бывали в море?
- Нет, - отвечали мы, - никогда.
- Тогда вы мне не помощники, - говорит он, - всех вас непременно свалит морская болезнь. Но ради милой хозяюшки я, так и быть, возьму вас. Готовы вы тотчас отправиться? Я выхожу сегодня же ночью.
- Конечно, сэр, - подтвердили мы, - можем выйти хоть сию минуту.
- Ну, зачем же, - любезно заметил он, - сначала мы с вами выпьем. А ну-ка, хозяюшка, - говорит он, - поднесите молодым людям пунша.
Мы переглянулись, ведь у нас не было денег, но он это заметил.
- Знаю, знаю, что нет денег, - сказал он, - пусть это вас не заботит, мы с вашей хозяйкой никогда не расстаемся, не выпив на дорожку. Ступайте, голубушка, - добавил он, - приготовьте нам пунш.
Мы поблагодарили его и сказали:
- Да благословит вас господь, благородный господин капитан, тысячу раз! - так мы были счастливы выпавшей на нашу долю удачей.
Пока мы пили пунш, он подзывает к себе хозяйку и говорит:
- Я наведаюсь домой, прихвачу кой-какие вещички, попрощаюсь со своими и велю, как поднимется прилив, прислать за мной шлюпку. А вы, моя голубушка, - говорит он хозяйке, - постарайтесь приготовить чего-нибудь на ужин, чтобы, уж коли я угощаю этих честных ребят путешествием, я мог бы угостить их и ужином, вряд ли они сегодня хорошо пообедали.
С этим он ушел. Вскоре мы услышали шум внизу, один из наших спустился вниз поглядеть и вернулся с известием, что на огне жарится отличная баранья нога. Не прошло и часа, как наш капитан вернулся, поднялся к нам наверх и пожурил нас, что мы не допили пунш. "Не робей, ребята, - сказал он, допьете этот, попросим еще, когда я угощаю таких бедолаг, как вы, я не люблю скупиться".
