Андрей Богданов - В тени Великого Петра
Поскольку непривилегированные «служилые по прибору» получали казенное оружие и обмундирование, а во время действительной службы — жалованье, они лучше обеспечивались казной в районах, почти постоянно находившихся на военном положении. Таких районов или разрядов, со сложившейся военно-территориальной организацией, к царствованию Федора Алексеевича было уже несколько. Самый старый, созданный еще в середине 1640-х гг. Белгородский разряд, по росписи 1677/78 г. включал 61 город с воеводским управлением, несколько крепостей и слобод «за чертой» и стоявший наподобие острова внутри территории разряда дворовый (царский) город Романов. Существовавшие с XVI в. разряды, такие как Береговой и Рязанский, были упразднены в связи с переносом границ, зато на западе возникли Новгородский и Смоленский разряды, с юга к ним примкнул выделенный из Белгородского Севский разряд, с востока Белгородский продолжился Казанским разрядом, а в Сибири были организованы Тобольский, Томский и Енисейский разряды.
Удобство разрядного управления состояло в том, что первый воевода каждого разряда являлся главой местной администрации в мирное время и командующим армией — в военное. При царе Федоре Алексеевиче южные и юго-восточные города получали имевшееся на более спокойных территориях полноценное воеводское и местное приказное управление (благодаря чему общее количество приказных изб в России возросло с 284 до 299). Поскольку же разряды по значению и территории значительно выходили за рамки старых уездов, то, например, белгородский воевода превратился в разрядного воеводу, а его приказная изба — в разрядную приказную избу, т.е. произошло делегирование на места части функций Разрядного приказа.[193]
Далее, со стабилизацией состава и расположения полков входившие в разряды города превращались в города полковые и корпусные (генеральские). Например, в Белгородском разряде квартировали в соответствующих городах и носили их имена по рейтарскому и солдатскому полку в Курске, Белгороде, Козлове, Мценске и Ельце. Понятно, что местный воевода должен был иметь чин не ниже генерал-майора. Известны также рейтарские полки этого разряда: Обоянский и Ливенский; солдатские: Старооскольский, Яблоновский, Хотмыжский, Ефремовский, Коротоякский, Усманский, Воронежский и Добренский; регулярные казачьи: Ахтырский и Сумский. Это не значило, что полки были укомплектованы жителями одного города и уезда. Так случалось (например, Курский рейтарский полк), однако не всегда: например, в Яблоновском солдатском полку из 1011 солдат 443 были местными, остальные — из Усерда, Ольшанска и Острогожска.
Трудности комплектования регулярных полков правительство с середины XVII в. преодолевало массовыми «разборами» и мобилизацией людских ресурсов из центральных уездов; переводом на рубежи дворян и принудительным набором «даточных» крестьян, записывавшихся в пожизненную солдатчину. Земли вокруг укрепленных рубежей испокон веков были причиной постоянной головной боли правительства. Они требовали людей и ресурсов, из-за нехватки людей частенько приходилось приостанавливать там сыск беглых, норовивших записаться в городовую службу (пушкари, затинщики, воротники и т.п.). В свою очередь оттуда бежали «даточные», а сконцентрированное в полках дворянство нищало до полной потери социального лица.
Так, в результате смотров 1677–1679 гг. Федор Алексеевич обнаружил, что на одного дворянина и сына боярского в южных городах приходилось в среднем меньше одного тяглого двора; атемарские дворяне владели по 1–3 крестьянскому и бобыльскому двору. В центральных уездах положение было лучше, но в целом земельный голод вполне объяснял и оправдывал ощутимое стремление дворянства к военным захватам.[194] Стоять на краю черноземов и быть нищими в виду бескрайнего Дикого поля из-за какой-то там турецкой и татарской опасности — ей-богу, призыв к истребительной войне с полумесяцем падал на благодатную почву.
Чрезвычайно любопытно наблюдать, с какой последовательностью царь Федор Алексеевич, уклоняясь от экстремизма во внешней политике, принялся кардинально решать весь этот комплекс взаимосвязанных проблем. Среди его деяний справедливо выделяют военно-окружную реформу 1679 г., представляющую собой всероссийский «разбор» военнослужащих, завершившийся составлением «Росписи перечневой ратным людем, которые в 1680 году расписаны в полки по разрядам».
Военно-окружная реформа
Отныне система военных округов охватывала и Центральную Россию: для комплектования и содержания приграничных округов, к которым, вместо упраздненного Тульского, прибавился Тамбовский разряд, — были созданы разряды Московский и Владимирский и восстановлен Рязанский. Таким образом, вся территория государства (черносошные крестьяне и промышленники северных уездов содержали выборных солдат) была организационно приспособлена к регулярной военной службе. Следует лишь уточнить, что разрядов было не 9, как считается с легкой руки А. В. Чернова, а 12 (три сибирских разряда не попали в «Роспись» 1680 г.). Впрочем, в начале 1682 г. их число сократилось до 11: маленький Тамбовский разряд был влит в Белгородский.
Разрядный приказ оставался главным центральным военным ведомством — своего рода министерством обороны (поэтому Федор Алексеевич заблаговременно поставил его над другими приказами, № 677). Управление вооруженными силами дальних окраин осталось в территориальных приказах: Сибирском. Казанском и Малороссийском. 7 ноября 1680 г. царь Федор Алексеевич объединил управление Разрядным, Рейтарским, Пушкарским и Иноземным приказами (последний ведал солдатами) в руках одного человека — князя М. Ю. Долгорукова, Отец которого возглавлял Стрелецкий приказ. 12 ноября государь издал развернутый именной указ о распределении военного управления (№ 844), которым снимались последние противоречия в связи с осуществленной военно-окружной реформой: отныне Новгородский, Смоленский, Большого дворца и иные приказы (кроме названных) полностью теряли военные функции и не должны были мешать деятельности разрядных командиров.[195]
Социальное значение военно-окружной реформы было заложено в инструкции «разборщикам» ратных людей. Федор Алексеевич считал, что числиться в «полковой» (действительной) службе могут лишь ратные люди регулярных полков (стоявших в пограничных разрядах), причем дворяне — в коннице, «служилые по прибору» — в пехоте. Возможно, драгуны пострадали именно потому, что не вписывались в эту четкую систему. Городовая служба — как дворянские сотни, так и городовые стрельцы, казаки, пушкари, воротники, затинщики — старательно искоренялась: всех годных к строевой службе велено было писать в полки. Недворян брали в солдаты, но поскольку тем надо было платить жалованье, а многие люди городовой службы служили без него, с земель, в качестве переходной меры государь позволил части их служить через год: год в городовой службе без жалования, год в полковой на солдатском содержании.
Московские стрельцы, давно превратившиеся в гвардию (ср. № 791), посылавшиеся как ударные войска чуть не во все походы и поддержавшие свою честь в кампаниях 1677–1678 гг., были сохранены. Однако и их организация подверглась изменениям. Старинные стрелецкие приказы были слиты в тысячные полки, головы переименованы в полковников, полуголовы — в подполковников, сотники — в капитанов (№ 819). Выборные солдаты к концу царствования Федора Алексеевича, как гвардия, квартировали под Москвой в Бутырках.
Производя генеральную запись в солдаты, правительство не упустило возможности разобраться с беглыми. Прежде всего Федор Алексеевич отменил указ своего отца о запрещении выдачи беглых крестьян и холопов, записанных в ратную службу и «надобных к походу»: по мнению нового государя, военная опасность не должна была препятствовать возвращению крепостных владельцам (1676). С набором даточных (1678) начались их побеги и соответственно сыск, массово проведенный (по переписям) в 1678 и 1680–1681 гг..[196]
Разбор конницы состоял в выписке из нее всех недворян в солдаты; с частью обедневших дворян и детей боярских, не способных к службе в рейтарах и копейщиках, поступали также — это был необходимый элемент очистки дворянского сословия от деклассированных лиц. Взамен в регулярные полки вливалась масса призываемого на обязательную службу дворянства из центральных уездов.
В целом по девяти разрядам (не считая Сибири) полученная царем Федором итоговая роспись показала 61 288 солдат в 41 полку (37% численности армии), 20 048 стрельцов в 21 полку (12%), 30 472 рейтара и копейщика в 26 полках (18,5%), 14 865 казаков в 4 полках (9%). В старинной дворянской сотенной службе оставалось 16 097 человек (10%) — из них к Государеву двору относилось 6385 человек, остальные, видимо, служили от городов по выбору или еще не были разверстаны в полки. Дворян сопровождало 11830 военных холопов (7,5%), еще 10 тысяч конников было набрано из даточных (6%) в явном противоречии с идеей сословного разделения конницы и пехоты.
