KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » История » Джордж Бейкер - Август. Первый император Рима

Джордж Бейкер - Август. Первый император Рима

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Джордж Бейкер, "Август. Первый император Рима" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Основной союзник оптиматов — Секст Помпей, главный пират того времени, — был на их стороне. Он останавливал все корабли с зерном, шедшие с Сицилии и из Африки. Его полная блокада Рима была очень действенной, поскольку из-за того, что большинство мужчин забрали в легионеры, плюс беспорядки, вызванные гражданской войной, наблюдался резкий спад сельскохозяйственного производства по всей Италии, а значит, страна нуждалась в продовольствии.

Подобные обстоятельства следовало встретить со всевозможной твердостью и единством всех цезарианцев; и, несомненно, таковы же были настроения в армии. Объединению партии, однако, препятствовали действия вождей Антония. Его брат Луций Антоний был в этом году консулом, и он использовал все свое влияние и положение, чтобы ограничить и свести на нет действия Октавиана номинально в интересах оптиматов, представителем которых он выступал, а на самом деле откладывая раздачу земли до той поры, пока вернется Марк Антоний. Манилий, сторонник последнего, способствовал этой деструктивной политике. Их идея заключалась в том, что, препятствуя раздаче земли Октавием, они укрепляют престиж Антония, и тот, возвратившись на родину, легко справится С этой задачей, которую не сумел решить Октавиан. Им, кажется, не приходило в голову, что для Антония это будет так же трудно, как и для Октавиана. Они, без сомнения, рассчитывали на баснословное состояние, которое Антоний привезет с Востока.

Соглашение между Октавианом и Антонием предполагало, что Октавиан имеет право назначать на роль правителей новых колоний кого пожелает, и Антоний, пойдя на это, должен был понимать, что делает. Луций и Манилий, однако, настаивали, чтобы на эти должности назначили друзей Антония. Октавиан гордо уступил, однако назначенные таким образом люди интриговали в пользу Антония и намеренно ослабляли дисциплину в войске. В результате новые колонисты стали грабить соседей, что дало новый повод для возмущения: не только лишенные имущества, но и те, кто не был его лишен и жил по соседству с новыми колониями, были готовы поднять мятеж. Теперь Октавиан должен был либо отказаться от своего намерения, либо проявить необычную изворотливость и решимость, чтобы довести дело до конца. Если в нем была какая-нибудь сила, он должен был выказать ее сейчас.

Сколь мало было правды в утверждении оптиматов, будто легионеры Цезаря были подкупленными наймитами тирана, можно видеть в беспомощности так называемого тирана в руках легионеров. Безупречная дисциплина, делавшая их незаменимыми воинами на поле битвы, обращалась своей противоположной стороной, когда они действовали и думали в унисон. Сама армия ниспровергала политику и подталкивала к определенным поступкам. В отношении армии, во всяком случае, поведение Октавиана и отдаленно не напоминало действия тирана. Он обладал высшей властью, однако употреблял ее возможности только на то, чтобы удовлетворить требованиям этой армии. Речь шла о земельных наделах, обещанных им. Если встречались препятствия, он обязан был их устранить.* Они были его солдатами, а он их командиром, когда дело касалось сражения; но в делах политики они были его командирами, а он — подчиненным. Они понимали, что нужны человеку, который ими командовал. Без их защиты чего будет стоить его жизнь? Очень немного!

У него не было в армии столь непререкаемого личного авторитета, как у Юлия. Его позднейшее на них влияние было совсем другого рода. Несколько раз в эти дни его жизнь находилась в буквальном смысле в их руках. До нас дошел знаменитый рассказ о том, как некий солдат, войдя в театр в присутствии Октавиана, увидел, что все места третьего класса заняты. Тогда он сел на местах второго класса, предназначенных для всаднического сословия. Когда об этом сказали Октавиану, он, чтобы сохранить порядок, приказал нарушителю удалиться. Могли ведь и другие последовать его примеру; но к тому времени, когда представление окончилось, по рядам третьего класса стали распространяться разные слухи. Изгнанный зритель (так говорили) был взят под стражу и подвергнут пытке. Выходившего из театра Октавиана окружила возбужденная толпа солдат, требовавшая вернуть их товарища; его обвинили в убийстве этого человека; ситуацию спасло лишь появление виновника несчастья. Солдат отрицал в присутствии возмущенных товарищей, будто его взяли под стражу, пытали и казнили. Они обвинили его в подхалимстве к знати; однако, обменявшись ругательствами, как это бывает и в наши дни, толпа постепенно разошлась. Было очевидно, что они ошиблись. Но если бы из-за какого-либо промедления не нашелся человек, который и стал причиной неприятностей, это могло иметь серьезные последствия для Октавиана.

Он научился справляться с подобными тенденциями, как и все умелые командиры во все века, благодаря личному авторитету. На Марсовом поле было созвано огромное собрание по вопросам распределения земли. Собрание могло продолжаться лишь до тех пор, пока не наступила темнота, поскольку в те времена не было обычая освещать подобные собрания по соображениям дороговизны, и ветераны были на месте уже до рассвета. Октавиан опаздывал, что вызвало недоброжелательные толки. Тогда центурион по имени Ноний поднялся на возвышение и напомнил собравшимся, что Октавиан все еще не оправился от болезни и именно это, а не неуважение к присутствующим послужило вероятной причиной его опоздания. Эти разумные объяснения были встречены враждебно, Нония назвали подхалимом и лизоблюдом. Полетели камни. Наконец, его бросили в реку, затем вытащили и убили.

Убийцы оставили тело Нония на дороге, по которой должен был прибыть Октавиан, несомненно с целью испугать его. Друзья Октавиана, обнаружив тело и узнав, что произошло, отговаривали его продолжать путь, но он их не послушал. Выступая перед возбужденной толпой, он говорил спокойно, давая понять, что происшедшее не имеет к нему никакого отношения, это результат личной ссоры среди собравшихся. Он посоветовал им терпимее относиться друг к другу. Видя его самообладание, толпа постепенно успокоилась. Когда же он стал зачитывать им списки награжденных с дополнительными наградами honoris causa и некоторыми дополнительными подарками, чтобы умаслить зачинщиков, у собравшихся изменился настрой. Чувство справедливости и доброжелательность, всегда присущие римским гражданам, взяли верх, вынудили их покаяться, признаться в совершенном и пообещать наказать убийц Нония. Он спокойно ответил, что знает, кто они такие, но оставит их наедине с собственной совестью и на усмотрение их товарищей. Это удовлетворило собравшихся; им понравился его призыв к дисциплине и порядку. Собрание, так скверно начавшееся, закончилось единением между собравшимися и их лидером.

Первое же распределение наделов вызвало новый прилив доверия к лидеру; те, кто ожидал очередного распределения, поверили, что они не будут забыты; обстановка нормализовалась.

И все произошло без всяких уступок оптиматам и без обращения к ним за помощью, что могло бы поколебать доверие армии. Октавиан оставался в их глазах несгибаемым и неподкупным наследником политики Цезаря.

Антоний на Востоке. Попытки его задобрить. Гибрей и Антоний

А что же происходило с Марком Антонием? В то время как события подталкивали Октавиана на путь, который способствовал полному раскрытию его характера, то же происходило и с Антонием. Судьба не могла удовлетвориться, пока не получила от каждого все, на что они были способны.

Однако усеянный розами путь Антония сильно отличался от трудного пути Октавиана. Марк Антоний был на пике своей славы, когда ехал через Грецию после сражения при Филиппах. Везде считавшийся истинным победителем сражения, он был обласкан восхищением, поклонением и готовностью услужить. Греки догадывались о причине его появления. До нитки обобранные изъятиями Брута и Кассия, они надеялись, что Антоний не так усердно будет их разорять. Для самой Греции он был почти умеренным правителем. Греция всегда оставалась для римлян страной, которой они восхищались. И как только он пересек Эгейское море по пути в Азию, начался период его триумфов. Все слои общества — и высшие и низшие по всей Азии — старались польстить, ублажить и задобрить человека, которого они так сильно и обоснованно боялись. В то время как цари (как это живо изобразил Плутарх) поджидали Антония у дверей его жилища, царицы сорперничали за его улыбку, музыканты старались понравиться ему, все знали о его любви к увеселениям. Он никогда не мог получить удовольствия от высокого искусства, но ему очень нравились легкая музыка, легкие танцы, легкие женщины, прекрасно обученные тому искусству очаровывать, которое древняя азиатская цивилизация довела до совершенства.

Лишь позже им пришло в голову, что они просчитались. Марк Антоний без зазрения совести запускал руку в царские сокровищницы и пользовался их очаровательными женами; он вымогал у беспомощной Азии те деньги, которые с таким энтузиазмом расшвыривал на музыкантов и танцоров. Он был из породы людей, которые денег не считают. Однако Азия располагала не только несравненными музыкантами и куртизанками, но и самыми острыми умами в мире. Оратор Гибрей — знаменитый в свое время, и в более счастливые времена мог бы войти в историю наравне с Мильтиадом и Фемистоклом — разгадал характер Антония. Лесть не была верным путем к его сердцу, для него она была лишь приятной. Мужской разговор с ним с верой в его доброту и чувство справедливости — вот он, правильный подход, и Гибрей это понял.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*