Александр Бушков - Иван Грозный: Кровавый поэт
Целиком Грозному местничество ликвидировать не удалось (это получилось только сто лет спустя, у царя Федора Алексеевича), но он категорически продавил требование «быть без мест» по крайней мере на военной службе. История сохранила резолюции Грозного по этому поводу: «Местничаешься бездельем!», «То князь Захарий плутует!», «И он бы впредь не дуровал!»
Бояре, как легко догадаться, все же пытались дуровать. Тогда их по царскому указу били батогами (тонкие палки), лишали воинских чинов. Князя Петра Барятинского, не пугавшегося в местническом раже ни батогов, ни тюрьмы, Грозный сослал в присоединенную к тому времени Сибирь - по мнению профессора Альшица, князь стал первым зафиксированным в писаной истории ссыльным в Сибирь…
Кроме гонений на местничество, Грозный провел еще одну, важнейшую реформу государственного управления. Вместо личных канцелярий боярина-наместника или занимавших посты при дворе сановников, создал систему приказов. Приказ, предок современного министерства, был уже постоянным, чисто государственным учреждением, не принизанным к конкретной личности и исправно функционировавшим по одним и тем же правилам, независимо от смены руководства.
Чем занимался Посольский приказ, ясно из названия - это было тогдашнее министерство иностранных дел. Приказ большого прихода - нынешнее министерство по налогам и сборам, одновременно и таможенный комитет. Печатный приказ занимался вовсе не книгоиздательством, как можно подумать, - там хранилась большая государственная печать, которой скреплялись важнейшие государственные документы. Поместный и Холопий приказы - ясно из названия, как и Разбойный. И так далее, и так далее. Руководил приказом дьяк, которому подчинялись подьячие.
Владимир Высоцкий явно был нетверд в русской истории, когда пел «Дьяки курят ладан…». Ладан в церкви мог курить как раз дьякон, а дьяк, несмотря на кажущуюся близость названия должности, был сугубо светским чиновником, примерно равным министру…
В 1549 г. царь создал еще и Приказ тайных дел, которому поручалось присматривать за деятельностью всех остальных приказов, - мера вовсе не напрасная.
Легко догадаться, что новые учреждения вовсе не были ни панацеей от всех бед, ни пристанищем идеалистов. Там, конечно же, брали взятки, бессовестно «волокитили» дела, а то и потребляли водочку на рабочем месте, но в общем и целом это все же был шаг вперед на пути государственного устройства - опять-таки вдогонку Европе, где аналогичные органы управления давным-давно имелись.
Отдельного разговора заслуживают военные реформы Ивана Васильевича.
До него армия, собственно, и не могла так именоваться, потому что была насквозь феодальным учреждением. Если объявлялся неприятель (или русские сами собирались в поход), войско состояло из трех частей.
Первая - дружины крупных вотчинников. Вторая - поместное дворянство. Еще Иван III установил порядок, по которому дворянин получал земли с крестьянами на то время, пока служил в войске. Третья - навербованные среди горожан отряды пищальников. Были еще относительно небольшие отряды «служилых татар». Для второй «категории» военная служба уже стала пожизненной и наследственной. Периодически устраивали военные сборы, смотр имеющихся в наличии «годных к строевой». И все равно это никак нельзя было назвать регулярной армией - хотя европейские страны уже давно таковую имели. Исключение, как водится, составляет Польша с ее извечной спецификой - но мы сейчас ведем речь не о курьезах, а о серьезных вещах…
После неудачного похода на Казань 1549-1550 гг. (сорвавшегося еще и потому, что бояре-воеводы местничали вовсю) царь Иван взялся за серьезные реформы. Сначала он провел нечто вроде «учреждения постоянного генералитета»: всех воевод заранее расписали по конкретным полкам. На местничество уже в этом случае почти не обращали внимания, следя главным образом за тем, чтобы командирам полков был «ратный обычай известен».
Тут же ввели железную иерархию - какой воевода кому подчиняется (опять без оглядки на местничество). Для надежности весь «генералитет» был сформирован не из «вольных» бояр, а исключительно из тех, кто состоял при дворе и имел какой-то придворный чин. Обязательная военная служба теперь устанавливалась не только для поместных дворян, но и для вотчинников, которые прежде были «белобилетниками».
И наконец, в 1500 г. было создано стрелецкое войско - первое постоянное войско на Руси. Первоначально оно состояло из трех тысяч человек, разбитых на шесть полков, или «приказов», как их тогда именовали. Во главе приказа стоял «стрелецкий голова», которому подчинялись сотники, пятидесятники и десятники. Имена всех шести первых «полковников» дошли до нашего времени:
1. Гриша Желобов, сын Пушечников.
2. Дьяк Ржевский (ну никуда не деться российскому воинству от этой фамилии! Дьяк, кстати - не должность, а имя).
3. Иван Семенов, сын Черемисинов.
4. Васька Фуников, сын Прончищев.
5. Федор Иванович, сын Дурасов.
6. Яков Степанов, сын Бунтов.
Каждый стрелецкий приказ селился своей отдельной слободой и имел свой «штаб», или «съезжую избу» - там хранился архив, при необходимости производился суд и наказывались стрельцы. Был организован и «большой» Стрелецкий приказ, занимавшийся всем войском. Там разработали «наказы» и «памяти», имевшие сходство с современными уставами. Набор в стрельцы предписывалось
производить из «не тяглых и не пашенных и не крепостных людей, которые были собою добры и молоды и резвы и из самопалов стрелять были горазды». Без разрешения головы стрельцы не могли ни покидать «гарнизон» (т.е. слободу), ни пускать в слободу посторонних. Утром и вечером проводилась поверка. Если на ней обнаруживалось, что кто-то отсутствует, а пятидесятник или десятник об этом не знают или скрыли, разгильдяям полагалась тюремная отсидка.
Вооружены стрельцы были самопалами (гладкоствольными ружьями), саблями и бердышами - боевыми топорами на длинном древке, которые читатель должен помнить по фильму «Иван Васильевич меняет профессию» (коли уж об этом фильме зашла речь, нельзя не уточнить: в сцене, когда Шурик впервые видит Ивана Грозного, тот диктует писцу, очень близко к тексту, подлинное письмо Грозного игумену Кирилло-Белозерского монастыря).
В отличие от прежнего войска, которое одевалось в свое, по средствам, стрельцы стали носить форменное обмундирование: длинные суконные кафтаны-ферязи с цветными полосками поперек груди и высокие остроконечные шапки, опушенные мехом. У каждого приказа был свой цвет кафтанов, шапок и сапог. Одежда командного состава, как и полагается офицерам, была гораздо роскошнее.
Стрелять учили всерьез - часто в присутствии царя, как об этом вспоминал английский морской капитан Ченслер. Раз в год, как правило зимой, устраивали большой смотр - ставили ледяную стену и палили по ней из ружей.
Точно так же, зимой, в декабре, проходил ежегодный смотр пушкарей. Артиллеристы при Грозном тоже стали регулярной воинской частью, комплектовались, содержались и обмундировывались по тем же правилам, что и стрельцы. На смотре далеко за городом устраивали набитые землей срубы, и пушкари по ним стреляли сначала из самых маленьких пушек, потом применяли все больший калибр.
При Грозном пушки впервые в России стали ставить на постоянные колесные лафеты, как на Западе, - что сделало артиллерию более подвижной. Теперь ее можно было применять не только при осаде крепостей, но и в полевом бою.
Одно из орудий, отлитых при Грозном, можно видеть и сегодня - это знаменитая Царь-пушка в Кремле. Вопреки иным анекдотам, это никакая не «декорация», а самая настоящая крепостная пушка, точнее, мортира, которая должна была поражать живую силу противника не ядрами, а каменной картечью, «дробом», как тогда выражались. Ну а в Кремле Грозный распорядился ее поставить не случайно - прекрасно помнил бунт против «чародеев-поджигателей»…
Всего в войске Грозного, в войсках и на складах, насчитывалось около двух тысяч орудий разных калибров, что по тем временам было серьезной силой. Имелись и собственные «оборонные заводы»: Пушечный двор в Москве, «домницы» в Туле, Кашире и Серпухове, еще один пушечный двор и мастерские по изготовлению ядер в Устюжне-Же-лезнопольском (400 километров от Новгорода), пороховые мастерские в Москве, Пскове и Новгороде.
И наконец, Иван Грозный справедливо считается основателем регулярных пограничных войск России. Пограничная служба существовала, разумеется, на всем протяжении предыдущей русской истории, но Грозный первым разработал писаные уставы и ввел строгую организацию.
В январе 1571 г. он приказал князю Воротынскому вызвать в Москву «пограничников» и посоветоваться с ними о том, как лучше устроить дело, - первое военное совещание в истории России, на котором и были разработаны писаные правила. Тот же Воротынский, после того как совещание закончилось, собрал все документы по сторожевой службе, какие только имелись, и на их основе составил «Устав сторожевой и пограничной службы», утвержденный Грозным 16 февраля того же года.
