Зенон Косидовский - Когда Солнце было богом
Шампольон совершенно неожиданно для себя сделался во Франции крупнейшим научным авторитетом, а поэтому легко получил средства для экспедиции в Египет. В 1828 - 1829 гг. он во главе группы своих верных учеников вдоль и поперек исходил долину Нила; всюду его принимали с исключительным гостеприимством, как человека, который «прочел письмена древних камней».
Все 15 участников экспедиции щеголяли в одинаковых тюрбанах, камзолах с золотыми позументами и сапогах из желтой кожи, а сам ее руководитель в настоящем арабском наряде.
Однако, несмотря на эти театральные аксессуары, экспедиция была серьезным научным предприятием. Шампольон вызывал изумление и восхищение своей огромной эрудицией в области египтологии. Как правило, он с первого взгляда определял, к какой эпохе следует отнести найденные памятники. Ничто не являлось для него неожиданностью, все лишь подтверждало его теоретические знания, которые были приобретены им во время многолетней учебы в Гренобле и в Париже.
Молодые товарищи Шампольона восхищались романтической красотой египетских руин. Вот что записал один из них о храме в Дендере:
«Наконец показался храм, купающийся в полусвете луны. Полный покой и таинственность господствовали под портиком с его гигантскими колоннами, а снаружи все тонуло в мерцающем сиянии луны. Удивительный, волшебный контраст! Мы разожгли костер из сухой травы посреди храма. Новое восхищение, новый взрыв энтузиазма, граничащего с экстазом! Нас охватила какая-то непонятная горячка, какое-то безумство, какой-то неописуемый порыв!»
Сам руководитель экспедиции отзывался об этом храме более сдержанно, но видно, что и он не остался равнодушным к его очарованию:
«Я не пытаюсь даже описать впечатление, какое произвел на нас храм, а особенно его портик. Отдельные фрагменты сооружения могут быть описаны с помощью цифр, но абсолютно невозможно дать какое-либо представление о целом. Храм замечательно сочетает в себе очарование и величие. Мы находились там два часа, переполненные чувством восторга. В сопровождении оборванного феллаха мы бродили по его залам и при свете луны пытались читать надписи, начертанные на наружных стенах».
Спустя три года после возвращения из путешествия по Египту Шампольон умер в Париже в результате полного истощения организма, вызванного нечеловеческим умственным трудом.
Долина царей, священные быки и сфинксы
После выпуска в свет книги Денона и роскошного альбомного издания Жомара все более или менее значительные города Европы считали делом чести иметь в своих музеях экспонаты прямо с берегов знаменитого Нила. Многочисленные экспедиции, которые снаряжались в Египет, редко преследовали истинно научные цели, это была чаще всего дань моде. В погоне за легкой наживой авантюристы на свой страх и риск отправлялись в Египет и скупали скульптуру, скарабеи[12] и даже саркофаги и мумии, чтобы потом перепродать их частным коллекционерам.
Благодаря этой конъюнктуре в Каире процветала торговля из-под полы, которую не смогли приостановить даже самые суровые административные меры. Целые деревни египетских феллахов, лежавшие неподалеку от руин и царских гробниц, сделали торговлю древностями главным источником своих доходов. В тесных закоулках дворов и на базарах бородатые арабы нередко продавали такие произведения египетского искусства, которые могли бы стать предметами гордости крупнейших музеев мира. Невозможно даже определить, какой непоправимый вред был нанесен тогда египтологии, ибо во время лихорадочных поисков без зазрения совести грабили могилы и храмы, крушили саркофаги, отбивали статуям головы и срывали со стен целые плиты с барельефами и мемориальными надписями.
Среди этого хаоса настоящая археология Египта созревала очень медленно. Ее пионером по странному стечению обстоятельств стал человек, не имевший ничего общего с археологией. Джованни Батист Бельцони, родившийся в 1778 г. в Падве, - личность необычайно живописная. Собственно говоря, его еле довало бы причислить к обычным искателям сокровищ, которыми в то время кишел Египет и которые являлись для науки настоящим бичом, если бы не то обстоятельство, что он сделал несколько открытий, имеющих большое значение для египтологии. Археологи более поздних времен не раз упрекали Бельцони за откровенно бесцеремонные методы изысканий, но, несмотря на это, признавали его бесспорные заслуги.
В молодости Джонанни хотел пойти в монастырь, но роль монаха ему абсолютно не подходила. Юноша с мускулатурой тяжелоатлета, горячий, вспыльчивый забияка, авантюрист, он был замешан в каких-то политических интригах. В то время это было весьма небезопасное дело. Вот и получилось так, что 23-летнему Джованни пришлось бежать из Италии, и вскоре он оказался на лондонской мостовой.
Там Бельцони зарабатывал на жизнь довольно оригинальным образом: выступал во второразрядных цирках как «величайший силач мира». Одетый в розовое трико, он вызывал удивление своими могучими бицепсами, поднимал неимоверные тяжести, а в конце номера под звуки туша и аплодисменты неистовствующей от восхищения толпы расхаживал по арене, обвешанный несколькими мужчинами.
Однако в глубине души Бельцони мечтал совершить какое-нибудь великое открытие, которое принесло бы ему счастье. Он слышал о примитивных методах орошения земли, применяемых с незапамятных времен в Египте, поэтому сконструировал колесо для накачивания воды, которое было вчетверо эффективнее местных журавлей-черпаков. На последние деньги, полученные за цирковые выступления, он поехал в Каир и продемонстрировал свою модель тогдашнему властелину Египта Мохамеду Али. Но тут его постигла неудача. Али, известный тем, что во время пира вырезал четыреста беев, вовсе не склонен был облегчать положение подневольных феллахов и, увидев модель, он лишь равнодушно пожал плечами.
Бельцони оказался в Каире без гроша в кармане. Поэтому, когда его посетил английский консул и предложил выполнить одно поручение за хорошее вознаграждение, он охотно согласился. Поручение состояло в том, чтобы поехать в Фивы, взять там огромную статую Рамзеса II, переправить ее в низовья Нила, а затем в Александрии погрузить на корабль и перевезти в Британский музей в Лондоне.
В июне 1816 г. Бельцони появился в Фивах. Руины города произвели на него сильное впечатление, и с тех пор он горячо полюбил египетские древности. Поэтому Бельцони решил навсегда остаться в Египте и целиком посвятить себя археологическим изысканиям. О первом впечатлении от руин он писал в своем дневнике:
«22-го дня мы впервые увидели руины великих Фив и высадились в Луксоре. Невозможно описать картину, которая представилась нашим взорам. У меня было такое впечатление, будто я вошел в город великанов, в город, который выглядел так, словно его разрушили после длительной осады… Храм в Луксоре изумляет путешественника своей прекрасной, возвышенной монументальностью. Все в нем достойно восхищения - пропилеи с двумя обелисками и колоссальными статуями на фасаде, расположенные близко друг к другу группы огромных колонн, различные залы и святилища, роскошные орнаменты, целиком покрывающие стены и колонны, барельефы с батальными сценами на пропилеях. Если мы, привлеченные живописным видом остатков сооружений, которые возносятся гораздо выше пальмовых деревьев, отправимся в северную часть Фив, то окажемся в настоящем лесу храмов, колонн, обелисков, статуй-колоссов, сфинксов, портиков и массы других изумительных памятников, которые вообще невозможно описать.
Даже на западном берегу Нила путешественник окажется среди чудес. Мы можем там восхищаться храмами, гигантскими изваяниями,apos; обладающими фантастической силой воздействия, а также Долиной Царей с ее многочисленными царскими гробницами, высеченными в скале, с их настенной живописью,
Карнак. Обелиск Тутмеса I. 18-я династия. XVI и. до н. э.
саркофагами и статуями. Кто же не задумался бы над судьбами народа, который создал эти замечательные сооружения, а потом погрузился в такой мрак забвения, что даже его язык и письменность сделались загадкой».
Бельцони нанял несколько десятков арабов и с помощью балок, жердей и веревок из пальмового волокна погрузил статую на плот. Он не стоял в стороне, а принимал настолько деятельное участие в погрузке, что у него даже кровь пошла носом. Путешествие в низовье Нила продолжалось пять месяцев. В пути у Бельцони началась тяжелая болезнь глаз, и он был вынужден все время находиться в полутемной каюте, но изваяние Рамзеса II благополучно доставил в Александрию.
Следующие пять лет он провел в Египте, собирая и отсылая в Лондон разнообразнейшие находки, начиная от мелких скарабеев и кончая громадными монолитными обелисками. Деятельность Бельцони, откровенно говоря, была зауряднейшим грабежом; в его оправдание можно только сказать, что он не составлял в то время исключения. Даже серьезные археологи без каких бы то ни было угрызений совести опустошали Египет, вывозя археологические памятники в свои страны.
![Э. Гиббон - История упадка и крушения Римской империи [без альбома иллюстраций]](/uploads/posts/books/184344/184344.jpg)
