Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том II
Вилья решил выполнить завет боевого товарища и друга и занять столицу штата Дуранго для начала новой широкомасштабной борьбы против правительства. Однако уже даже сам Вилья не мог обеспечить дисциплину в своей охваченной усталостью от многолетней войны армии. Перед штурмом Дуранго Вилья приказал командирам, действовавшим в районе города, перерезать железнодорожное сообщение на южных подступах к городу, чтобы не допустить переброски правительственных подкреплений гарнизону. Приказ остался невыполненным, и когда вильисты приступили к штурму, в Дуранго въехали эшелоны с частями правительственных войск. Штурм превратился в поспешное бегство вильистов, во время которого погиб самый талантливый и преданный Вилье командир Мартин Лопес – герой штурма Сьюдад-Чиуауа в конце 1916 года. Лопес был единственным человеком, которому недоверчивый и привыкший к предательству былых соратников Вилья доверял безоговорочно.[122]
При отступлении Вилья был вынужден прибегнуть к тактике, которая ясно свидетельствовала о его недоверии местному населению. Проходя через любой населенный пункт, вильисты брали заложников, чтобы жители не сообщали правительственным войскам о маршруте движения партизан. В следующем городке или деревне заложников отпускали, но брали новых, уже из числа местных жителей. Казалось, что Вилья доживает последние дни. Американский консул в Чиуауа сообщал, что у Вильи осталось не более 350 бойцов и он превратился в обычного бандита, занимающегося рэкетом коммерческих компаний. Правительство Каррансы назначило командующим войсками Чиуауа толкового генерала Хоакина Амаро, который не сомневался, что Вилья будет окончательно разгромлен в течение нескольких недель.
Покончив, как ему казалось, с Вильей и сапатистами, Карранса мог теперь сконцентрироваться на главной задаче – борьбе с Обрегоном. Последний в ходе своего предвыборного турне прибыл 23 ноября 1919 года в столицу, где, как обычно, его встретили восторженные массы. Толпа, в которой было много крестьян, терпеливо ждала на вокзале шесть часов, так как поезд был специально задержан правительством.[123]
Обрегон вел себя в Мехико как уже избранный президент. Двух офицеров полиции, у которых были антиобрегонистские значки, едва не растерзала уличная толпа. До Каррансы доходили слухи, что Гонсалес готов заключить с Обрегоном соглашение и отказаться от собственной кандидатуры. В конце декабря 1919 года Карранса встретился с генералами Мургуей, Дьегесом и Агиларом, чтобы подготовить их к возможному силовому решению конфликта с Обрегоном. Предполагалось тактикой административного давления заставить Обрегона начать мятеж против правительства, чтобы затем этот мятеж успешно и быстро подавить.
В этих условиях позиция США снова приобретала ключевое значение. 17 января 1920 года Карранса по просьбе Бонильяса согласился выдать американским нефтяным компаниям временные разрешения на добычу, освободив их таким образом от обязанности перерегистрировать свои права в правительственных учреждениях согласно требованиям новой Конституции.[124] Карранса рассчитывал, что после нейтрализации Обрегона он опять сможет разыграть антиамериканскую карту – напимер, забрав свое временное разрешение обратно. Уже на следующий день проправительственная Национально-демократическая партия официально выдвинула Бонильяса своим кандидатом на пост президента страны. Чтобы еще больше успокоить американцев, в начале февраля правительство Мексики приступило к предварительным переговорам с США об организации смешанной двусторонней комиссии по урегулированию претензий американских граждан относительно ущерба, которые те понесли в годы революции.[125]
Но и Обрегон явно готовился к тому, что ему придется отвечать на возможные силовые репрессии правительства. Были установлены контакты со ставкой Феликса Диаса, который в обмен на амнистию обещал Обрегону военную поддержку в случае открытого столкновения с Каррансой. Продолжались контакты и с Маганьей. 1 февраля Кальес демонстративно ушел с поста министра промышленности и торговли и фактически возглавил предвыборный штаб Обрегона. 2 февраля 1920 года в Мехико под эгидой Либерально-конституционалистской партии прошел съезд сторонников Обрегона.
Карранса, в свою очередь, созвал в столице встречу губернаторов штатов, большинство которых были «избраны» при поддержке президента. Однако губернаторы не спешили явно становиться на ту или иную сторону и только заверили Каррансу, что обеспечат в своих штатах свободное волеизъявление граждан. Что под этим понимал Карранса, вскоре показали события в городе Сан-Луис-Потоси, где полиция силой разогнала митинг сторонников Обрегона. Как мы помним, этот город имел в истории Мексики особое значение: там в начале XX века образовалась Либеральная партия, начавшая открытую борьбу против диктатуры Порфирио Диаса. Получалось, что Карранса идет по стопам ненавистного диктатора. Именно это и подчеркивали близкие к Обрегону газеты.
Обрегон, с 15 февраля как раз находившийся в Сан-Луис-Потоси, не испугался и продолжал встречаться на митингах со своими сторонниками. Во время одной из демонстраций, во главе которой шел Обрегон, полиция применила оружие и арестовала многих приверженцев кандидата прямо на его глазах. Обрегон потребовал от полицейских прекратить незаконные аресты, но те отказались. Демонстрацию пришлось свернуть, чтобы избежать кровопролития.[126] В это время правительственный телеграф в городе не пропускал сообщения журналистов в столицу или подвергал их жесткой цензуре.
В конце февраля 1920 года Обрегон заболел (после ранения это случалось с ним часто, в основном на нервной почве) и временно прекратил митинги, находясь на лечении в Салтильо, столице родного штата Каррансы, где настигла его болезнь.
Успехи Обрегона встревожили не только Каррансу 31 декабря 1919 года, провозгласив окончательное умиротворение Морелоса, генерал Пабло Гонсалес официально ушел в отпуск. Это означало, что он вот-вот выдвинет собственную кандидатуру на пост президента. 13 января 1920 года, выступив перед деловыми кругами Мехико, Гонсалес фактически начал свою предвыборную кампанию.[127] Представители генерала развернули усиленную агитацию на северо-востоке Мексике, где Северо-восточная армия Гонсалеса в 1913-1914 годах в целом не очень-то успешно сражалась с войсками Уэрты. Как и Обрегон, Гонсалес делал ставку на свои военные заслуги в годы революции. Однако престиж Гонсалеса в стране был не слишком высок, так как все знали, что за несколько лет «революционный» генерал нажил огромное состояние. Предательское убийство Сапаты тоже не добавило Гонсалесу популярности.
Между тем Карранса уже решил силой подавить предвыборную кампанию Обрегона. Это не укрылось и от американских дипломатов в Мехико, которые со дня на день ждали силовой развязки начавшегося в стране политического противостояния. Они только гадали, кто первым возьмется за оружие. Карранса решил запугать Обрегона угрозой физической расправы и заставить его покинуть Мексику. По избирательному закону эмиграция сразу же лишала Обрегона права баллотироваться на высший пост в государстве. Можно предположить, что в крайнем случае Карранса не исключал и физического уничтожения соперника.
10 февраля 1920 года Карранса отправил в оттставку заместителя министра обороны, то есть фактического главу военного ведомства Кастро, узнав об его связях с Обрегоном. В середине января главный генерал-каррансист Дьегес начал инспекционную поездку по северо-востоку Мексики, где как раз приходил в себя после болезни Обрегон. Смысл «инспекции» Дьегеса стал очевидным в конце марта, когда Обрегон прибыл в Тампико. Как всегда, кандидата встречали восторженные толпы рабочих.[128] На митинге рабочей ассоциации города было проведено первичное голосование (своего рода «праймериз»), в результате которого Обрегон получил 1082 голоса, в то время как Гонсалес – всего 15. На долю правительственного кандидата Бонильяса выпало всего три голоса. Такие настроения были показательными для всего района Тампико. После приезда Обрегона в город Пелаес по наверняка скоординированному с ним плану начал новое наступление в окрестностях нефтяной столицы Мексики.
Когда Обрегон прибыл на центральную площадь Тампико, она оказалась оцепленной тремя сотнями драгун с винтовками наизготовку. Неподалеку в специальном поезде находился командующий войсками в районе Тампико Мургуя. На крыше его поезда были установлены пулеметы, державшие под прицелом отель, в котором намеревался остановиться Обрегон. Несмотря на то, что кровопролитие буквально висело в воздухе, послушать Обрегона собрались около 15 тысяч человек. Как только Обрегон закончил свою выдержанную в антиправительственном тоне речь, полиция немедленно арестовала двух его спутников, один из которых был депутатом Конгресса. У входа в отель к Обрегону приблизилась группа подозрительных людей с явно враждебными намерениями. Только живое оцепление сторонников сохранило генералу жизнь. Впоследствии Обрегон говорил, что если бы тогда среди правительственных агентов нашелся бы кто-нибудь, кто рискнул жизнью, он, Обрегон не уехал бы из Тампико живым.
