Сесиль Рот - История евреев с древнейших времен по шестидневную войну
Та часть еврейского народа, которая внесла заметный вклад в историю человечества и наиболее значительный в историю еврейской культуры, была отныне постоянно связана с Европой - с европейской культурой, с европейским мировоззрением и, по крайней мере на протяжении многих поколений, с европейской почвой.
XVII. НОВОЕ УЧЕНИЕ
1. Тот факт, что в период великого переселения народов, сменивший классическую эпоху, значительная часть народа смогла перебраться из одного конца Средиземноморья в другой, отнюдь не был беспримерным или хотя бы примечательным. Уникальным еврейское переселение является потому, что евреи сумели принести с собой не только свою религию, но и свою цивилизацию.
То, что это оказалось возможным, можно частично объяснить условиями завоевания сарацинов. Расцвет арабской литературы оказал влияние на все Средиземноморье от Багдада до Кордовы. Еврейские общины не могли остаться в стороне от этого интеллектуального движения. Еврейская наука в то время почти полностью арабиэировалась. Арабский язык использовался даже и для полурелигиозных целей; арабские методы тщательно изучались; арабским образцам старательно подражали. Непосредственным результатом арабского расцвета явилось возрождение литературы у евреев. В поэзии на иврите зазвучали светские мотивы; согласно литературной моде века составлялись словари; и так же, как несколькими веками раньше, Филон и александрийские эллинисты полагали, что Платон сказал последнее слово в человеческом мышлении, так теперь ученые считали философию Аристотеля, перенятую арабами у греков, вершиной интеллектуального мышления.
Бродячие ученые занесли новые идеи а Ан-далузию, где интеллектуальное возрождение в Х веке при омейядских халифах не могло не отразиться на еврейских кругах. Поэтому значение мусульманской Испании в еврейской жизни не ограничивается численностью евреев или их политическим влиянием. Это была блестящая страница в истории еврейской литературы и мысли.
2. Хасдай ибн Шапрут был меценатом, под покровительством которого началось возрождение еврейской культуры и зародилась еврейская интеллектуальная жизнь в Европе. Он покровительствовал ученым новой школы, таким, как Менахем бен Сарук из Тортосы, автор первого полного словаря библейского иврита, или его язвительный соперник Дунаш ибн Лабрат. Оба они были плодовитыми поэтами, причем Дунаш одним из первых начал писать ивритские стихи, пользуясь правильными размерами в подражание - скорее бессознательное, чем преднамеренное - арабской поэзии. Позднее еврейская поэзия расцвела в Испании так, как никогда и нигде больше за пределами Палестины. Самуил ибн Нагдела сам, как мы уже видели, был поэтом, хотя и не самым талантливым. Кроме того, он известен тем, что покровительствовал Соломону ибн Гвиролю (ибн Габироль) из Малаги (? 1021-1056), "Соловью благочестия", чьи гимны обогатили синагогальную литературу и чьи философские сочинения, сохранившиеся в латинском переводе, считались классическими у средневековых католических учителей, которые и не подозревали, что их автор еврей.
В следующем поколении Моисей ибн Эзра (умер ок. 1139 г.) из Гранады сравнялся с ибн Гвиролем в поэтическом мастерстве и наверное превзошел его по глубине чувств. Родственник Моисея, Авраам ибн Эзра (1092-1167) соперничал с ним в разносторонности тематики. Уроженец Толедо, он не мог спокойно жить на одном месте и бродил по всему свету: из Испании в Италию, из Италии во Францию, из Франции в Англию, а затем назад в Испанию. Он стоит в первом ряду еврейских поэтов и авторов гимнов; он писал труды по грамматике, философии и астрономии, составил классический комментарий к Библии, в котором заметны те принципы, которые теперь называются Высшей Критикой.
Вершиной гуманистической традиции испанского еврейства явился Иуда Галеви (1086-1141). Врач по профессии, по призванию он был поэтом. Наверно, никто больше никогда не владел так мастерски языком, на котором уже не говорили. Ничто еврейское и ничто общечеловеческое не было чуждо его музе: ни радость дружбы, ни экстаз страсти, ни величие природы, ни тайны религии. Помимо всего, у него было глубокое чувство к Святой Земле, и его гимны Сиону равны по своей стройности величайшей любовной лирике мировой литературы. Следуя по стопам Саадьи-Гаона, поэт написал также философский труд "Кузари" в форме диалога между еврейским ученым и царем хазар. В ней автор отстаивал рациональную основу иудаизма. Жизнь Иуды Га-левы была так же гармонична, как его литературное творчество. Рассказывают, что под конец жизни он уступил мистическому обаянию своей любимой, которую так часто воспевал в стихах, и отправился в Святую Землю. Едва увидев Иерусалим, он в экстазе пал на землю ниц. Проезжавший мимо арабский всадник направил своего коня прямо на распростертое тело Иуды Галевы, и с последним дыханием поэт прошептал бессмертные строки своей величайшей оды Сиону.
3. Менее яркой, но наверное более важной, чем гуманистическое возрождение, была пересадка на новую почву того уникального литературного памятника, который а течение многих веков формировал весь уклад еврейской жизни. Происхождение талмудической учености в Европе всегда ассоциируется с романтической историей, рассказанной автором древней хроники. В ней повествуется, как четыре раввина, собиравшие средства для старинных академий в Вавилонии, в 972 г. отправились из порта Бари в Южной Италии, который уже тогда был одним из центров еврейской учености. Судно было захвачено андалузскими пиратами, и четырех пленников продали в четырех разных портах, где каждый из них посадил росток еврейской науки. Один из них, Моисей бен Енох, попал в Кордову, где его выкупила еврейская община. Однажды он отправился в местную школу. Несмотря на его лохмотья, в нем сразу признали талант, и он со всеобщего одобрения был поставлен во главе школы, которая отныне стала центром науки для всего Пиренейского полуострова. Его сменил его сын Енох, захваченный пиратами вместе с ним, и они вдвоем сумели перенести в Андалузию метод изучения Талмуда, который до того был присущ месопотамским школам и который нельзя было передать иначе, как устным путем.
Когда в середине XI века из Северной Африки в Испанию переселился Исаак аль-Фаси (т.е. из города Феса; 1013-1103 гг.) и стал руководителем знаменитой школы в Лусене, превосходство испанской раввинской учености закрепилось. Аль-Фаси был признан одним из величайших ученых светил своего века и своим классическим руководством по Талмуду, в котором были даны четкие формулировки и все постороннее отброшено, завоевал себе превосходную репутацию.
К этому времени и в Италии появились крупные ученые в этой области. Их крупнейшим литературным памятником был словарь (Арух) Натана Римского (ок. 1090-1100 гг.), современника аль-Фаси. Этот труд, незаменимый и сегодня для филологов и фольклористов, явился еще одним средством, благодаря которому наука Палестины и Месопотамии могла стать доступной для Западной Европы.
4. Но особенно талмудическая ученость расцвела к северу от Альп и Пиринеев. Расцвет ее произошел как-то неожиданно. Нам почти ничего не известно о литературной жизни во франко-германских общинах примерно до 1000-го года. Этот год был зенитом славы некоего Гершома бен Иуды, уроженца Меца, проведшего большую часть своей жизни в Майнце на Рейне. Знания этого ученого были столь обширны, что он остался в памяти народа как "Светоч изгнания". Сохранилось очень мало его работ: лишь гимн в память преследований евреев в Рейнланде в 1012 году, несколько ответов на письма и несколько комментариев к Талмуду. Однако он известен как автор ряда правил (Такканот), направленных на то, чтобы привести еврейскую жизнь к изменившимся условиям, с которыми евреи столкнулись в Европе. В частности, одно из правил запрещало северному еврейству многоженство, которое на практике было давно забыто.
Школа, основанная Гершомом из Майнца, процветала еще долгие годы. Самым известным из ее учеников был Соломон бен Исаак из Труа в Шампани, известный по инициалам его имени как Раши - Рабби Шломо бен Ицхак (1040-1105). Он учился в Вормсе у ученых, которые сами почерпнули свои знания у Гершома. В возрасте 25 лет он вернулся на родину, где и оставался, очевидно, до конца своей жизни. Раши зарабатывал себе на жизнь виноделием; возможно, у него был свой виноградник. Но большую часть дня он, как видно, проводил над томами Талмуда. Его имя стало известно в соседних еврейских центрах. К нему стали приходить письма с просьбой объяснить то или иное изречение; присылали способных юношей учиться у него. Не довольствуясь устным объяснением, Раши записывал свои замечания к каждому трактату, постоянно их совершенствуя. Так возник его знаменитый комментарий к Вавилонскому Талмуду, который стал компасом в этом удивительном море знания и вскоре приобрел значение классического произведения. Популярный комментарий почти ко всей Библии, простой и грамотный, хотя и не очень глубокий, дополнил его основной труд. В течение многих веков этот труд служил учебником, по которому еврейские дети получали первое знакомство с раввинской литературой.
