Юрий Фельштинский - Крушение мировой революции. Брестский мир
На германские условия готов был согласиться Ленин — вечный союзник Германии в Брест-Литовске. Но здесь вопрос о ленинской власти вступал в конфликт с проблемами мировой революции. И Ленин потерпел поражение там, где мог ожидать его меньше всего — внутри собственной партии, отказавшейся считать, что интересы советской власти (во главе с Лениным) превыше революционного принципа несоглашательства с капиталистическими странами. Этот сложный спор, однако, можно было, вести лишь по уничтожении конкурента на власть советского правительства в самой России. В ночь, когда Троцкий спешил в Петроград, чтобы обсудить в ЦК германские условия, большевики разогнали «хозяина русской земли», революционный парламент — Учредительное собрание.
Глава пятая. Созыв и разгон Учредительного собрания
Сегодня, зная о судьбе Учредительного собрания, разогнанного большевиками и левыми эсерами в начале января 1918 года, может показаться удивительным, что в течение всего 1917 года те же самые большевики и левые эсеры энергично выступали за его скорейший созыв. Так, Ленин, еще до возвращения в Россию, в Швейцарии, в листовке «Товарищам, томящимся в плену»,[1] предостерегал против Временного правительства, которое «оттягивает назначение выборов в Учредительное собрание, желая выиграть время и потом обмануть народ»[2] и неоднократно выступал в защиту Собрания после возвращения в Россию в апреле. В день большевистского переворота, 25-26 октября, в воззваниях Военно-революционного комитета и в обращении Второго съезда Советов, принятом в ночь на 26 октября, новая власть подчеркивала, что созовет Собрание.[3] Постановление об этом было утверждено 27 октября на первом же заседании ВЦИК второго созыва, где указывалось, что «выборы в Учредительное собрание должны быть произведены в назначенный срок, 12 ноября»[4].
Советские законы и учреждения автоматически считались временными, в том числе и Совнарком, создаваемый как временный орган — до созыва Учредительного собрания, с началом работы которого теряли силу декреты советской власти[5]. Упоминания об Учредительном собрании не содержались только в тексте декрета о мире. Но и здесь Ленин обещал передать все пункты договора на рассмотрение Собрания, «которое уже будет властно решать, что можно и чего нельзя уступить».[6] Наконец, свержение Временного правительства также оправдывалось необходимостью созвать Собрание скорее.[7]
Как бы в подтверждение этого 28 октября в избирательные комиссии на местах были разосланы телеграммы за подписью Ленина с приказом продолжать работу по организации выборов и обязательно провести их в установленный еще Временным правительством срок[8]. Однако в самом постановлении от 27 октября дата созыва не называлась, а о первоначальном дне открытия Собрания большевики очень скоро постарались забыть. Категорически против созыва выступал боявшийся потерять власть в пользу многопартийного социалистического правительства Ленин. Он предлагал отсрочить выборы, расширить избирательные права, предоставив их 18-летним (молодежь была настроена преимущественно радикально), «обновить избирательные списки», объявить вне закона кадетов.
Не многие из большевиков тогда поддержали Ленина, считая, что отсрочка выборов будет понята как их отмена, и Ленин в который раз оказался в одиночестве[9]. Однако некоторые практические шаги большевики предприняли. Так, 6 ноября они попытались (неудачно) завладеть документами комиссии по выборам в Собрание (Всевыборы): В. Д. Бонч-Бруевич потребовал от Всевыборы представить большевикам данные «о работе комиссии и вообще о тех мерах, которые ею принимаются для проведения выборов в назначенный срок», но Всевыборы заявила о непризнании СНК и выдать документы отказалась[10]. Тогда же на заседании ВЦИК большевики и левые эсеры рассмотрели вопрос о выдвижении новых списков кандидатов Собрания, прежде всего потому, что из-за происшедшего раскола в эсеровской партии кандидаты ПСР и ПЛСР оказывались в общих (старых) избирательных списках. Большевик В. А. Аван-есов предложил в связи с этим «поднять вопрос об отсрочке выборов», чтобы левые эсеры успели составить новые списки[11], но ПЛСР отказалась[12].
Против отсрочки выборов энергично выступал Свердлов, считавший, что откладывать созыв Собрания — значит ослабить позиции большевиков и советской власти на местах[13]. За проведение выборов высказались фактически все политические партии России, кроме анархистов и эсеров максималистов, с одной стороны, и некоторых правых партий, с другой[14]. Но поскольку Собрание, по словам Ленина, могло оказаться кадетско-меньшевистско-эсеровским, большевики 8 ноября на расширенном заседании Петроградского комитета РСДРП(б) впервые рассмотрели вопрос о возможном его разгоне. В. Володарский, выступивший с докладом по этому поводу, указал, что в России народ, не прошедший демократической школы, не страдает «парламентским кретинизмом», и даже при успешном для большевиков исходе выборов в Собрание нужно будет проводить его «коренную ломку», в результате которой оно окажется «последним парламентским собранием» России. Если же, продолжал Володарский, «массы ошибутся с избирательными бюллетенями», Собрание будет разогнано силой[15].
Большевики надеялись, что в случае заключения блока с левыми эсерами и меньшевиками-интернационалистами они получат в Собрании относительное большинство[16] и риск с его созывом казался оправданным. К тому же, несозванное Собрание стало бы символом всей антисоветской оппозиции и могло бы объединить страну на борьбу с большевиками[17]. По крайней мере, Собрание обещало пользоваться большим авторитетом, чем Временное правительство[18]. Видимо, по этим причинам ВЦИК 8 ноября единогласно высказался за соблюдение намеченных ранее сроков выборов[19].
9 ноября «Известия ЦИК» опровергли слухи о намерениях большевиков отсрочить выборы[20], а расширенное заседание ЦК РСДРП(б) одобрило решение ВЦИКа и призвало членов большевистской партии «к самой широкой, массовой предвыборной устной и письменной агитации»[21]. С этого дня «Правда» ежедневно публиковала избирательный список № 4 — кандидатов в Учредительное собрание по Петроградскому округу от ЦК и ПК РСДРП (б), военной организации большевиков, комитетов социал-демократии Польши и Литвы, а также ЦК социал-демократии Латвии. Всего — 18 человек. Список № 4 опубликовали также «Известия» (на что они не имели права, не будучи партийной газетой)[22]. Печатная агитация большевиков «достигла значительного размаха»[23].
Политика левых эсеров в отношении Собрания была динамичной. 12 ноября, в день выборов, Б. Д. Камков на первой странице левоэсеровской газеты «Знамя труда» выступил со статьей, поддерживающей идею созыва Собрания. Камков заявил, что без санкции Учредительного собрания ни одно правительство не имеет права действовать от имени всего народа, и те, кто выступает против, «будут сметены с лица земли»; что только Учредительное собрание сможет «положить конец губящей страну и революцию гражданской войне»[24]. Однако на происшедших в этот день выборах левые эсеры потерпели поражение. Параллельные партийные левоэсеровские списки кандидатов в Учредительное собрание им удалось выдвинуть лишь в двух-трех случаях, и собрали они «совершенно ничтожное количество голосов»[25].
Всего в 68 округах (по четырем округам данные есть лишь частичные) голосовало 44.443 тыс. избирателей, в том числе за большевиков 10.649 тыс., или 24%, за эсеров, меньшевиков и депутатов различных национальных партий — 26.374 тыс., или 59%, за кадетов и партии, стоящие правее кадетов — 7.420 тыс., или 17%[26]. Из 703 делегатов, избранных в Собрание, 229 были эсерами, 168 — большевиками, 39 — левыми эсерами[27]. Таким образом, даже вместе с левыми эсерами, большевики уступали ПСР, хотя и обгоняли кадетов и другие «правые» партии. Левым эсерам приходилось срочно менять лозунги. На состоявшемся неделю спустя Первом съезде ПЛСР они в целом выступили против Учредительного собрания[28]. Из двадцати человек, выступавших в прениях по докладам А. М. Устинова и А. А. Шрейдера[29], посвященным Собранию, лозунг «Вся власть Учредительному собранию» защищал лишь один. В резолюции, принятой левоэсеровским съездом по вопросу об отношении к Собранию, указывалось, что «всякую попытку» превратить его «в орган борьбы с Советами» съезд будет считать посягательством «на завоевания революции» и оказывать тому «самое решительное противодействие»[30].
