Лев Гумилёв - Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи
Как возник желтый крестовый поход?
Итак, на юге и востоке было крайне неблагополучно. Только на севере монголам удалось заключить прочный мир. Александр Невский, дважды разбивший католических рыцарей и почти ежегодно отражавший литовские набеги, счел, что татары лучше немцев. Поскольку его отец, великий князь Ярослав, был отравлен в ставке Гуюка по доносу своего же боярина Федора Яруновича, Александр примкнул к врагу Гуюка, Батыю, и даже побратался с его сыном, несторианином Сартаком.
Как установлено, Федор Ярунович был агентом папы и оклеветал князя Ярослава, приписав ему контакт с Лионским собором и, следовательно, измену монголам, с которыми тот хотел заключить союз. Ханша Туракина была меркитка (монголы убивали своих врагов, но не женщин, на которых женились царевичи), а сибирские народы сами не лгут и поэтому верят чужим словам. Ханша поверила доносчику, отравила князя и тем обрекла на гибель своего сына, ибо дети погибшего, изрубив на куски доносчика, примкнули к врагам Гуюка. Но Андрей пошел дальше брата. Он заключил союз с немцами. Тогда Александр в 1252 г. привел на Русь татарский отряд и выгнал Андрея из Руси. Тот бежал в Швецию.
На беду Руси, Батый умер в 1256 г., Сартак был отравлен, а на престол Золотой Орды вступил мусульманин Берке, казнивший несториан и оплакивавший последнего багдадского халифа. Однако, как Чингисид, он должен был помогать своему кузену в Иране. Об этом речь впереди.
Александру стало трудно, однако он и тут сумел найти выход и сохранил союз с Ордой. Этот союз спас в XIII в. Русь и погубил монгольскую империю, благодаря той самой «силе вещей», которая очень редко может быть нарушена усилиями людей. Посмотрим, как это произошло.
Отвлечемся на минуту от изложения хода событий и сделаем несколько замечаний о методике изложения. Нет, не зря мы предпослали строгую классификацию суперэтнических целостностей, а потом показали, как они перемешаны на самом деле. Для того чтобы разобраться в мешанине, необходимо знать исходные формы, определить исходные суперэтносы.
Уровень суперэтносов самый устойчивый, ибо сменить его было очень трудно. Сменить политическое подданство в средние века было очень просто, как у нас сменить квартиру. Для этого достаточно было переехать в другое герцогство или другой эмират. Сменить этнос было труднее, но путем брака, во втором поколении, тоже несложно. А сменить суперэтнос, имевший конфессиональное оформление, было большое дело: надо было не только самому захотеть, но получить согласие тех, кто должен принять. Тут вступает в силу естественный принцип симпатии, не подлежащий контролю сознания.
Таким образом, суперэтносы подобны айсбергам, лишь малая часть которых возвышается над водой. Но и этой части достаточно, чтобы отличить один суперэтнос от другого, ибо существует своего рода лакмусовая бумажка – государственная религиозная или атеистическая система. Ведь атеизмов в истории было столько же, сколько религий. Изучать те и другие в нашу задачу не входит, но воспользоваться ими как значками удобно, что облегчит дальнейшее повествование. Поэтому будем пользоваться старой терминологией, памятуя, что в названия – православный, католик, суннит, шиит, несторианин, исмаилит – в XIII в. вкладывался определенный смысл, который прекрасно понимали современники.
Желтый крестовый поход был продуман и прекрасно подготовлен. Монгольские правители и дипломаты знали, что армяне – надежная поддержка для тех малочисленных войск, которые они могли перебросить в Палестину, ибо главные силы монголов были связаны в Китае затянувшейся войной против империи Сун. Знали они и то, что самый сильный король христианского мира, Людовик Святой, добивается союза с ними и что князь Антиохии Боэмунд женат на армянской царевне из Киликии и потому их естественный союзник; и то, что Никейская империя связывает силы иконийских сельджуков; и то, что грузинским царям Улу Давиду (Длинному) и Давиду Нарину (Короткому) – выгодно отодвинуть от своих границ мусульманскую угрозу.
И противников своих они знали. Им было ведомо, что исмаилиты в горных крепостях – враги всем и никому не друзья; что багдадский халиф провозгласил против христиан священную войну и что египетский султанат упразднен собственными рабами и мамлюками. Опасен для монголов был только Египет, но перебросить конницу через Синайскую пустыню, не истомив коней и людей, можно было, только имея базы в прибрежных крепостях, которыми владели ревностные христиане, тамплиеры и иоанниты, неустанно боровшиеся за освобождение Гроба Господня.
Но они никак не могли вообразить, что папа и его верные рыцари станут врагами христианскому делу, что они, умные и доблестные, сами обрекут себя на жестокую гибель. Тут и наступит «роковое мгновение», нарушившее «силу вещей» и положившее конец крестовым походам.
Поход был подготовлен блестяще. Для того чтобы не утомлять коней и людей, по намеченному маршруту были устроены склады с провиантом и фуражом. На реках были наведены мосты. Из Китая вызвали тысячу специалистов по метательным машинам. Высшим командирам были даны инструкции по обращению с населением в зависимости от его веры. Категорически запрещалось убивать христиан и иудеев, не были тронуты умеренные шииты Южного Ирака. Суннитов убивать разрешалось, а исмаилитов – приказывалось. Все было продумано и осуществлено.
Первой жертвой монголов стал замок Аламут, где жил последний исмаилитский «старец» (пир) Хуршах, молодой человек, унаследовавший власть от своего отца. Это был любитель вина и женщин, поощрявший интриги при своем дворе. Он мог бы еще долго сидеть в своем замке, но у него сдали нервы. Узнав, что ему лично обещана жизнь, он явился в 1256 г. в ставку Хулагу. Тот отправил его в Монголию, но Мункэ терпеть не мог изменников и приказал убить Хуршаха в пути.
Другие крепости, как, например, Гирдекух, близ Дамгона, сопротивлялись долго, но в конце концов тоже сдались. Привычка к злодеяниям не воспитывает доблесть. Все исмаилиты, обнаруженные монголами, были убиты.
В январе 1258 г. монгольские войска подошли к Багдаду. Там было много людей, умевших носить оружие, и еще больше денег, чтобы нанять тюрков, бродивших по Ираку, но не было воли к сопротивлению и порядка. Сразу сложилась партия войны и партия мира. Первые вышли на встречу монголам и погибли в бою, вторые, в том числе халиф Мустасим, сдались… и были убиты как трусы 10 февраля 1258 г. Халифат пал. Пятьсот лет он вытягивал соки из всех подвластных ему стран, не обеспечив своим подданным ни мира, ни законности, ни славы.
Христиане Ближнего Востока ликовали. Хулагу подарил дворец халифа несторианскому патриарху. Мечети окропляли святой водой и превращали в церкви. Гетум I, царь Армении, и его зять Боэмунд VI, князь Антиохии, присоединились к монгольскому войску. Множество храбрых добровольцев – армян, сирийцев и айсоров – пополняли монгольские войска, которые теперь катились на Дамаск, Алеппо и Майяфарикин, которые пали, правда лишь в 1260 г., ибо защищались они геройски. Но на открытых пространствах Сирии и Палестины монгольская конница не имела себе равных, и весна 1259 г. застала монгольский авангард у стен Газы.
В Багдаде Хулагу прекратил грабеж и резню на пятый день, желая сохранить город от пожаров. Оставшихся суннитов никто не преследовал, ибо богатства халифа были столь огромны, что удовлетворили и хана, и его сподвижников. Дальнейший грабеж стал просто не нужен, но это не остановило стратегических операций, целью которых был Иерусалим.
Слава хана Хулагу дошла до Италии и Франции. Там его и его супругу сравнивали с Константином и Еленой. Европейцы надеялись, что наконец можно будет забыть о крестовом походе, о взимании на него денег, которые оседали неведомо в чьих карманах, и о бесконечной, давно надоевшей болтовне по этому поводу. Особенно радовались гибеллины, уже потерявшие бо́льшую часть своих позиций, – тому, что происходящее расстраивает папу.
И тут-то «сила вещей» сломалась. Наступило «роковое мгновение», которое длилось чуть больше года. Оно повернуло историю всего континента в новое русло, чего никто не мог предвидеть. 11 августа 1259 г. умер Мункэ-хан.
Конец эпохи
Поэт A.A. Блок писал: «Жизнь без начала и конца. Нас всех подстерегает случай…» – и советовал ученому «веровать в начала и концы». Ему было легко. В гимназическом курсе история подавалась как цепь более или менее ярких событий, без причинно-следственной связи, причем инициаторами событий считались люди умные и реже глупые, храбрые и трусливые, хорошие и плохие. Вопрос о достоверности исторических данных ставился, но степень верности (верификация) определялась близостью к первоисточнику: считалось, что древний автор врать не будет и, следовательно, самый надежный источник – документ. А ведь они тоже врали, да еще как!
Собственно говоря, такая методика правомочна, но применима ограниченно. Ведь и микроскоп – инструмент полезный, если надо изучать кристалл или бактерию. Но рассматривать в микроскоп большой организм нецелесообразно. Надо найти другие приборы.
