Анатолий Терещенко - Как СМЕРШ спас Москву. Герои тайной войны
Игра в эфире началась первым сообщением агентов:
«Приземлились хорошо. Следующая связь 2 июля в 21.00. Иосиф».
В ходе дальнейших контактов с «Цеппелином» было передано, что агенты устроились в Москве, что объекта вербовки Л. срочно перевели в Тбилиси и что Северову целесообразно выехать в Грузию для привлечения «родственника» к разведывательной работе, а возможно, и его московских связей в НКПС. Жилин остается в Москве.
И вот уже в центр полетела шифрограмма:
«С. Вернулся из Тбилиси. Л. не верит в победу Германии, но убежден в изменениях в России под влиянием союзников после войны, поэтому С. отрекомендовался как представитель разведки союзников. Л. согласился работать на союзников с условием гарантии свободного проживания за границей после войны или в случае опасности и получения денег в устойчивой валюте (долларах).
Л. озлоблен переводом в Тбилиси. Через свои связи добивается возвращения в Москву. Убежден, что это удастся. Нам нужны доллары. Советские деньги, документы, запасные лампы для рации. Сообщите, когда ждать посылку, а мы укажем удобный адрес. Иосиф».
Идея СМЕРШа о долларах удалась, так как у Северова их не было, что заставляло «шевелиться» немцев.
Потом неоднократно отправлялись шифрованные телеграммы в «Цеппелин» с дезинформационными материалами, санкционированными начальником Разведупра Генштаба КА генерал-лейтенантом Кузнецовым Ф.Ф.
Вскоре радист сообщил, что Л. перевелся в Москву, но его не удовлетворяет зарплата, и он намеревается снова вернуться в Тбилиси, а у них с напарником кончились деньги и нет теплой одежды. «Цеппелин» клюнул на создавшуюся ситуацию, и 10 февраля 1944 года из центра пришло сообщение:
«Работайте завтра. Сообщим срок старта. Л. будут сброшены 5000 долларов, крупная сумма в рублях и все требуемые вещи. Задержите Л. в Москве».
Немцы трижды посылали самолеты, но из-за плохой видимости летчики не смогли разглядеть сигнальных костров. И тогда «Цеппелин-Норд» решил послать курьера – сотрудника СД, специалиста по подготовке агентов-радистов Алоиза Гальфе. В ночь с 29 на 30 марта 1944 года он был выброшен на парашюте в районе Егорьевска около деревни Михали. Согласно ранней договоренности встреча Северова с ним должна была состояться на железнодорожном вокзале. 31 марта он был задержан сотрудниками СМЕРШа. У кадрового сотрудника «Цеппелина» было изъято два револьвера «Наган», пистолет ТТ, охотничье ружье, 500 000 советских рублей и другое снаряжение. При вскрытии грузового контейнера, сброшенного с парашютом, кроме различной шпионской экипировки, было обнаружено 5000 американских долларов.
В начале апреля 1944 года немцам ушла шифровка о благополучном приземлении Гальфе и вербовке Л.:
«С Л. о работе договорились. Вербовал Северов от имени американцев. Вручил Л. 5 тысяч долларов и 20 тысяч рублей. На его вопрос о документах ответил, что американский паспорт он получит при необходимости бегства из СССР. Вначале Л. отнесся к этому с большим недоверием, но доллары и рубли сделали свое дело».
24 апреля 1944 года немцы сообщили о своем намерении вывезти на самолете за линию фронта Жилина. Встал вопрос о захвате самолета, но для того, чтобы «подмагнитить» немецкую спецслужбу, «Загадка» снизила активность, а потом внезапно выстрелила информацией о наличии у Л. плана воинских перевозок, за который он попросил 15 тысяч долларов наличными и чека в американском банке на такую же сумму. Агенты попросили срочно доставить Северову для оплаты агенту Л. деньги, фотоаппарат для фотографирования документов, химикаты и пленки. Предложили сбросить это все в районе, где сбросили Гальфе.
Текст этой шифровки был доложен Шелленбергу и Кальтенбруннеру, не исключено, что и самому Гиммлеру, – поэтому вопрос с фотоаппаратом через заброску курьера решился легко и быстро.
Вскоре на парашюте приземлился, а впоследствии был задержан на том же вокзале и связник с документами на имя «Ивана Васильевича Бородавко» – Заколюк. Он получил задание доставить разведчикам посылку, после чего выехать в Ярославль для выполнения другого задания «Цеппелина». В посылке оказались: 50 000 рублей, затребованный чек на 15 000 долларов, 5000 фунтов стерлингов, чистые бланки фиктивных документов, фотоаппарат и письмо для агентов.
С ответом игроки «Загадки» не задержались:
«Связника встретили. Посылку получили. Материал сфотографировали. Что делать со связником? Иосиф».
Центр потребовал отпустить его для решения другой задачи и попросил встретить самолет для вывоза Жилина. Гальфе порекомендовали оставаться в Москве и выполнять вместе с Северовым поставленное задание.
Чекисты приготовились к захвату летательного аппарата.
В ночь с 14 на 15 августа 1944 года немецкие разведчики практически уже было посадили четырехмоторный самолет «Юнкерс-290» со специальными шасси. Но, узрев опасность и прыгая по траншеям-ловушкам, самолет вдруг быстро понесся по поляне к горизонту. И взмывши к небу и круто заложив вираж, понесся на запад.
Это была осечка разработчиков во главе с одним из заместителей начальника ГУКР СМЕРШ. Возник вопрос: что делать? Барышников предложил, чтобы рассеять у фашистов подозрения, легендировать бегство агентов из Москвы.
В ночь с 3 на 4 февраля 1945 года в районе Смоленска «троице» было сброшено 5 тюков различного снаряжения с продуктами, фиктивными документами, радиостанцией, оружием, письмом и деньгами в размере 95 000 рублей. Последнее задание от разведцентра заключалось в том, чтобы немедленно вернуться в Москву и восстановить связь с работником НКПС Л.
Операция продолжалась до середины апреля 1945 года. Всего за время радиоигры было передано 159 радиограмм, получено – 170. Наш разведчик Северов был награжден правительственной наградой.
Двадцатичетырехлетний судетский немец Гальфе Алоиз Иосифович был осужден Особым совещанием при НКВД СССР 27 января 1945 года к ВМН. Приговор привели в исполнение в тот же день.* * *В ночь с 23 на 24 октября 1943 года жители северо-западной окраины города Клин Калининской области (теперь Тверская) могли слышать гул одинокого самолета. Это был немецкий борт – «Юнкерс-88», с которого десантировался на парашюте неизвестный. После благополучного приземления он привел себя в порядок, переоделся и направился в город, где тут же был задержан воинским патрулем. Его доставили в горотдел НКГБ. Видя, что попался, он дал предварительные показания – назвал имя и фамилию и признался, что является агентом немецкой разведки по кличке «Гунн». При нем контрразведчики обнаружили: малогабаритную радиостанцию, фиктивные документы на имя Москвичева, удостоверение личности с отметкой о службе в должности помощника начальника АХО 4-й Ударной армии (УА), расчетные книжки, отпускное удостоверение на 10 суток в Москву, выписку из приказа по войскам 4-й УА о снятии судимости, пропуск на право беспрепятственного хождения по Москве, временные удостоверения о награждении медалями «За боевые заслуги» и «За отвагу», предписание об откомандировании в АХУ № 2 НКО СССР для дальнейшего прохождения службы, продовольственный аттестат и требование на перевозку по железной дороге.
Так как он являлся бывшим военнослужащим, довоенным уроженцем и жителем Москвы, его передали в распоряжение ГУКР СМЕРШ.
Начальник отделения 3-го отдела ГУКР СМЕРШ подполковник В.Я.Барышников с санкции руководства решил первым допросить его.
– Расскажите поподробнее, откуда вы и как попали к нам? – просверлил агента холодным взглядом Владимир Яковлевич.
«Гунн» назвал имя и фамилию, сообщил, что после окончания техникума работал, но попался на воровстве и был осужден. С началом войны был направлен искупать свою вину в штрафную роту. Потом попал в окружение, закончившееся пленением.
– Как и при каких обстоятельствах вы были завербованы немецкой разведкой? – последовал очередной вопрос.
– Находясь в лагере близ города Борисов, со мной несколько раз беседовал офицер. Ему я признался, что родом из Москвы, до войны был судим, воевал штрафником. Я понял, что мои параметры заинтересовали его. И вскоре он предложил мне пойти учиться в Борисовскую разведшколу. Я согласился, так как знал, что выпускников забрасывают в наш тыл и таким образом можно оказаться на родине и порвать с немцами, – пояснял Москвичев.
– А почему вы не пришли с повинной?
– Некогда было – сразу же задержали в Клину. Там я сразу же признался о своей принадлежности к агентуре противника и даже назвал кличку «Гунн», – робко и виновато отвечал германский агент.
– Ваша легенда?
– После 10 дней отдыха я должен довести до родственников, что устроился в АХУ, показав им соответствующий документ.
– Задание?
– Пробраться побыстрее в Москву, устроиться на работу и начать собирать разведывательные данные.
