Олег Айрапетов - На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история
В феврале 1895 года Фердинанд провозгласил о переходе в православие своего первенца Бориса, родившегося в 1894 г. от брака с Марией-Луизой Бурбон-Пармской. Одним из условий этого брака было крещение детей по католическому обряду. Болгарская конституция предусматривала возможность занятия престола неправославным только для первого князя. Уже для самого Кобурга было сделано исключение — его признали первым князем, также как и Александра Баттенберга. Теперь Кобург хотел упрочить династию — нормализовать отношения с Россией, получить православного наследника, восприемником которого стал бы русский император. В июле 1895 г. для возложения венков на могилу Александра III прибыла болгарская делегация во главе с митрополитом Тырновским Климентом. Визит носил частный характер, но Владыка Климент был принят императором, и «от лица духовенства и народа» просил Николая II о прощении «заблуждений болгар и возвращения княжеству благоволения и могущественного покровительства России»{538}. В ответ были даны «некоторые надежды на восстановление прежних добрых отношений с Болгарией»{539}.
Россия известила Порту о том, что более не видит препятствий к признанию Фердинанда Кобургского болгарским князем, и 30 января 1896 г. султан признал его князем Болгарии. 2(14) февраля 1896 г. княжич Борис был крещен по православному обряду, крестным отцом ребенка стал Николай II. Реакция Ватикана была крайне негативной, Фердинанд был отлучен от католической церкви вплоть до совершеннолетия своего первенца{540}. Одновременно с крещением Бориса в Софию прибыл русский дипломатический агент{541} и представитель Турции. Их приезд в Софию означал выход Болгарии из изоляции{542}. Дипломатические отношения с Россией были восстановлены. В марте 1896 г. Кобург впервые совершил поездку в Константинополь и был принят султаном, пожаловавшим ему звание мушира, т. е. маршала турецкой армии{543}. Вслед за официальным признанием со стороны сюзерена вассального от Турции княжества, в мае того же года последовало и официальное признание России, а вслед за ней — Германии, Англии, Австро-Венгрии, Италии, Греции, Бельгии, представители всех стран вручители в середине этого месяца свои верительные документы князю Фердинанду{544}. Стабилизация отношений с Болгарией проходила на фоне резкого ухудшения обстановки в Турции.
Глава 7. Босфор или Дальний Восток? Выбор на фоне перемен в европейской политике и в Мировом океане
Завершающаяся в России техническая подготовка к десанту на Босфор вызвала желание императора Николая II прозондировать возможную реакцию на нее со стороны ведущих европейских государств. К 1895 году в составе Черноморского флота имелось 5 эскадренных броненосцев, в постройке — 2 броненосца, 1 минный крейсер и 2 миноносца, а по программе 1895 года была намечена постройка еще 1 эскадренного броненосца («Князь Потемкин-Таврический») и 2 крейсеров водоизмещением по 5600 тонн{545}. Русские броненосцы были вполне современными: «Екатерина II» — корабль введен в строй в 1888 г.; «Синоп» — в 1889 г.; «Чесма» — в 1888 г.; «Двенадцать апостолов» — в 1892 г.; «Три святителя» — в 1895 г. а в 1896 г. в строй был введен и «Георгий Победоносец»{546}. Эскадра представляла собой внушительную силу, броненосцы имели на вооружении 32 двенадцатидюймовых и 40 шестидюймовых орудий. Их суммарный залп превосходил по весу 12 тонн — 12 257,6 кг.
Турецкий флот состоял из 6 больших — водоизмещением от 6400 до 9120 тонн (водоизмещение русских броненосцев — от 8443 до 13318 тонн) и 10 малых броненосцев, водоизмещение одного из которых равнялось 4887 тонн, а 9 остальных — от 2000 до 2760 тонн. Только один из турецких броненосцев — «Гамидие»(6700 тонн) был построен в 1892 году, но по морально устаревшему проекту, остальные корабли были введены в строй до 1874 г{547}. Они не могли соперничать с русской эскадрой. Со второй половины 80-х гг. XIX века султанское правительство приняло несколько программ по модернизации своих военно-морских сил. Оно закупало во Франции и Германии крейсера, миноносцы, канонерские лодки, в 1889 г. были ведены в строй даже 2 подводные лодки, однако полностью ни одна из этих программ так и не была реализована. По причине экономии финансовых средств броненосцы стояли разоруженными в гавани Золотой Рог, в случае необходимости они могли выйти в море не ранее, чем через 3 дня. Большая часть турецких миноносцев также стояла в различных портах разоруженными, без команд, угля и боезапаса. Купленные подводные лодки оказались столь неудачной конструкции, что не могли погружаться. Практические стрельбы на береговых батареях в районе Проливов не производились, форты и артиллерия на них морально устарели еще в конце 80-х гг{548}.
Преимущество русского броненосного флота над турецким было очевидно. Сил русских кораблей было вполне достаточно и для того, чтобы сломить турецкую береговую оборону. Особое совещание по вопросу о военных приготовлениях на Черном море, проведенное под председательством Военного министра ген. Ванновского 24 февраля(8 марта) и 4(16) марта 1895 г., констатировало: «Значение нашего Черноморского броненосного флота, по заявлению морских членов Совещания (управляющий Морским министерством адмирал Н. М. Чихачев и командующий Черноморским флотом вице-адмирал Н. В. Копытов. — А.О.), выражается ближайшим образом в способности его пройти во всякое время по Босфорскому проливу, не опасаясь артиллерийского огня существующих на нем ныне батарей. Если бы понадобилось, то броненосцы наши, заняв надлежащие позиции против упомянутых батарей, могут в скором времени привести их к молчанию или вовсе разрушить»{549}.
Броненосцы и минные суда должны были обеспечить защиту перевозки десанта и прикрытие его на месте{550}. В состав русской эскадры входил также крейсер «Память «Меркурия»(вступил в строй в 1882 г., 6 шестидюймовых орудий) и минные крейсера «Капитан Сакен»(с 1889 г.), «Казарский»(с 1890 г.), «Гридень»(с 1895 г.){551}, которые вполне справились бы с задачей минирования Босфора (общая длина 28,5 км., средняя ширина 650 м., максимальная 3,3 км.). Командовавший по окончанию русско-турецкой войны русским стационером в Константинополе С. О. Макаров детально изучил для этого гидрографические условия Проливов и течения в них{552}. Кроме того, русские силы на Черном море включали в себя 2 устаревших броненосца береговой обороны — так называемые «поповки» — «Новгород» и «Вице-адмирал Попов», канонерские лодки и миноносцы.
Для перевозки десанта могли быть привлечены 13 пароходы Добровольного флота. Летом 1895 г. военные рассчитывали использовать 9 пароходов, которые могли бы взять на борт 441 офицера и 16 500 солдат{553}. Вскоре возможности транспортной флотилии были резко увеличены. Обращает на себя внимание тот факт, что 6 судов из 13, введенных в строй Доброфлота в 1888–1896 гг. были приобретены в 1895–1896 гг{554}. Подобные покупки во многом стали возможны благодаря государственной поддержке. Казна установила высокую помильную плату, что приносило Доброфлоту около 600 тыс. руб. в год{555}. Пароходы были построены на британских верфях, имевших репутацию лучших в мире и могли перевезти 25 350 чел. за один рейс{556}. Кроме того, 33 парохода и 12 шхун «Русского общества пароходства и торговли» могли перевезти без обоза 1611 офицеров и 48 541 нижних чинов, а с обозом — 1517 офицеров, 23 432 нижних чина, 7373 лошадей и 4899 повозок{557}. Проблема заключалась лишь в одном — значительная часть этих пароходов постоянно находилась в заграничном плавании, трудно было собрать необходимое для десанта количество транспортов в Черном море. Во-всяком случае, незаметно для противника{558}.
Для лучшего ознакомления с местом проведения планируемой операции с лета 1892 г. по предложению командующего Черноморским флотом вице-адмирала Н. В. Копытова на Босфор под видом путешественников стали по очереди командироваться офицеры и адмиралы флота: начальник штаба, старший и младший флагманы, командиры эскадренных броненосцев, мореходных канонерских лодок, минных транспортов, командир крейсера «Память «Меркурия» — всего 3 адмирала и 14 штаб-офицеров. Активизировалось и изучение вод и островов Греческого архипелага{559}. Войска имели наработанный на маневрах опыт десантирования. Уже в 1890 г. результаты учений вызвали удовлетворение императора, в 1891 г. перед Черноморским флотом была поставлена задача добиться 12-часовой готовности броненосцев к походу, а перед командованием Одесского округа — сократить срок мобилизации 13-й дивизии, которая должна была войти в авангард десанта — до суток. Оставалось решить технические проблемы, связанные с концентрацией транспортных средств, т. к. значительная часть судов Доброфлота постоянно находилась в плавании, и обеспечить взаимодействие армейцев и моряков{560}.
