Михаил Кубеев - Налётчики
- Но я хочу услышать от вас подтверждения.
- Ничего я вам больше не скажу.
И на этом допрос закончился. Максимова его отпустила, предупредив, чтобы он еще раз хорошенько все обдумал. Только чистосердечное признание позволит снизить ему срок пребывания в тюрьме. Она не угрожала, а давала понять, что собраны многие факты его уголовной деятельности, парни назвали его фамилию и в его положении лучше всего признаться.
Швабе молчал несколько дней. А потом все же начал говорить. Выяснилось, что, оставшись один, он решил использовать полученные от отца знания уголовной среды. Будучи по натуре романтиком, он решил сколотить банду и стать ее предводителем. Он хотел организовывать дела, детально разрабатывать операции, но не участвовать в них, а наблюдать со стороны. Естественно, большую долю прибыли он забирал бы себе. Примерно так и произошло. Уголовники долгое время относились к нему настороженно, присматривались, не очень-то верили. Чужак, белоручка. И только когда он сам поучаствовал в двух-трех операциях, чуть пообтерся, появилось и доверие.
Деньги кружили голову, он впервые почувствовал себя свободным, стал модно одеваться, ходил в рестораны. Хотелось большого дела, такого, чтобы нашумело в Москве и принесло ему славу и барыши. Он хотел стать героем.
Максимова понимала все это и не спешила раскрывать свои карты. Дело в том, что в той квартире, где был схачен Швабе, оперативники через пару дней обнаружили тайник. Настоящий, умело замаскированный, в котором хранились краденые шубы из мехового магазина на Большой Дмитровке. Итак, главные улики были получены. Оставалось получить призание Швабе.
А теперь несколько слов о том, как был найден тайник. Осмотр квартиры ничего не дал. Доложили Максимовой. Она настаивала - ищите, что-то там должно быть. Этот Швабе очень изобретательный человек, способен на любые хитрости, нельзя допустить, чтобы он перехитрил всех. И снова день ушел на обыск квартиры. Ничего. Но вот один оперативник стал осматривать окно, оно выходило в глухой двор. Он поднялся на подоконник. Грязные, давно не мытые стекла. Опустил глаза и, к своему удивлению, заметил тонкие веревки. Неужели? Окно раскрыли и потянули одну из веревок. И подняли холщовый мешок. В мешке были меховые шубы. Вот и тайник. Ну разве не изобретательный этот Швабе?
Все найденные вещественные доказательства были доставлены на Лубянку и ждали своего часа. А Швабе продолжал упорствовать. И даже тогда, когда Максимова спросила его, не причастен ли он к ограблению мехового магазина на Большой Дмитровке, Швабе отрицательно покачал головой.
- С чего это вы взяли?
- Вы человек изобретательный.
- Вы ошибаетесь, самый обычный.
- Ответьте на прямо поставленный вопрос: да или нет?
- Нет! - И ни слова больше.
И тогда Максимова на очередном допросе официально объявила Карпуше, что он обвиняется в организации ограбления мехового магазина на Большой Дмитровке, что он тот самый человек, который прорыл подземный ход. Далее она сказала, что уже схвачен Станислав Швабе и дает признательные показания. Именно Швабе назвал одним из главных участников ограбления Карпушу и хочет свалить на него всю вину.
Вначале Карпуша, ошеломленный ее словами, не хотел верить, кричал, что все это неправда. Потом успокоился и признался в том, что действительно рыл подземный ход. Но он не организатор, он только исполнитель. Главным же вдохновителем был Станислав Швабе и еще один товарищ, имени которого Карпуша не знал. От него же узнали, что Швабе часть меховых шуб упаковал в мешки и спрятал, а часть с одним своим знакомым отправил в Минск для переправки за границу, где намеревался выгодно продать за золото. Он назвал приблизительный адрес в Минске, где мог находиться отправленный из Москвы груз. В Минск тотчас направили телеграмму. И вскоре пришел ответ: человек из Москвы, охранявший груз и ждавший посланца из Москвы, взят под стражу и в скором времени будет направлен в Москву.
После всех этих мероприятий Карпушу привезли на Большую Дмитровку, и он показал, как в котельной соседнего дома пробивал цементный пол, как рыл подземный ход, как выносил землю - насыпал ее в сумки, затем в мешки. Таскал землю подальше и ссыпал в укромном месте. Это была изнурительная работа, признался он. Сейчас он за нее ни за что бы не взялся.
Теперь предстояло провести процедуру опознания и со Швабе. Хотя Максимова понимала, что Швабе даже под давлением очевидных улик не признает свою вину. Упорный, он искал любую зацепку, чтобы сбить следствие с толку. Но теперь все это уже ее не волновало. Главное было сделано - основные участники ограбления мехового магазина задержаны и давали по казания. И даже человек из Минска начал говорить. Значительная часть украденных шуб найдена. Дело шло к своему последнему, завершающему этапу.
Как и предполагала Максимова, признательные показания Карпуши на Швабе не произвели ни малейшего впечатления. Он никак на них не отреагировал.
- Карпуша? - деланно пожимал он плечами. - Первый раз слышу.
- Ну как же, а он много говорил о вас. Рассказывал, как вы его инструктировали, показывали, откуда надо начинать рыть подземный ход, как пробивать стенку. И считает вас основным виновником этого преступления.
- Врет он все. Сваливает свою вину на меня. Номер не выйдет. Я никакого Карпуши никогда не знал, с ним не встречался. И знать его не желаю.
- А шубы за окном, в квартире, в которой вас арестовали, разве это не вы их туда повесили? - продолжала спрашивать Максимова.
- Ни о каких шубах ничего не знаю. Это вы меня с кем-то спутали, упорствовал Швабе.
- А вот соседи из дома напротив, говорят, что видели вас, когда вы вывешивали за окна мешки.
- Им это показалось. Двор там глухой и солнечного света мало.
- А вы, говорят, ночью это делали.
- Ничего я там не делал.
И так далее, и в том же духе.
- А как попали вы на эту квартиру? - не отставала Максимова.
- Чисто случайно.
- Конкретнее?
- Один приятель, имени я его не помню, пригласил и попросил его там подождать. Вот я и ждал. А тут нагрянула милиция. У меня от волнения все в голове перевернулось и с памятью стало плохо. Ничего не помню.
- Странная у вас память. То, что надо следствию, вы забываете, а то, что требуется вам, чтобы выкрутиться, помните прекрасно.
В ответ - молчание.
Несколько дней продолжалась словесная дуэль между Максимовой и Швабе. И хотя обоим было ясно, что Швабе проиграл, он по-прежнему упорствовал.
Настал день, когда Максимова сказала, что все сроки подошли к концу и следственное дело закрывается. В Минске также завершена работа, там найдены все спрятанные шубы, и теперь неважно, будет говорить Швабе или нет, его ждет суд. Он и определит ему меру наказания. А там этап и тюрьма.
Эти слова неожиданным образом подействовали на Швабе.
- Никогда еще не давал показания женщине. Не предполагал, что окажусь в таком зависимом положении, - произнес он.
- Не вы первый, - сказала Максимова.
- Да, я понимаю. Хотите, расскажу свою историю?
- У вас было столько времени для этого.
Он вздохнул. Видимо, после столь долгой игры ему захотелось исповедаться. Правда, Максимова и в этом уловила элемент позы: ему хотелось не столько признаться, сколько до конца оставаться героем. И он начал говорить.
Безденежье - страшное дело для человека, привыкшего жить в цивилизованных условиях. Безденежье, философствовал Швабе, толкает неординарного человека на неординарные поступки. Магазин на Большой Дмитровке он знал еще со времен своего папб, когда тот покупал там для маман норковые пелеринки.
Итак, Швабе нацелился на этот большой меховой магазин. Самый большой в Москве. Он прохаживался мимо витрин, рассматривал висевшие на манекенах манто, смотрел на цены, раздумывал. Одна черно-бурая шуба могла обеспечить ему неплохое житье в течение месяца. А если взять десять, двадцать или сорок шуб? Выходило, что жить припеваючи можно было целый год. Такие радужные перспективы вселяли надежду.
Швабе несколько раз заходил в магазин, фиксировал все помещения, видел вход в подвал, куда перед закрытием продавщицы относили самые дорогие меховые изделия. Видел он и решетки на окнах, знал, что вход в магазин только один, центральный, с угла, знал, что вечерами возле магазина прохаживается сторож и милиционер недалеко.
И вот тогда родились идея сделать подкоп. Из подвала соседнего дома, например, или через улицу. И попасть в то самое нижнее помещение, где хранились самые лучшие изделия. Через некоторое время у него уже созрел план предстоящей работы. Он знал, во сколько продавщицы приходят в магазин, знал, когда его закрывают, знал наперечет все манто, пелеринки и воротники. Они уже как бы стали его собственностью, он проникся к ним самой нежной симпатией. Это были его деньги.
В скором времени у него появились и чертежи, на которых были обрисованы фундаменты близлежащих домов. Вот тогда он и принялся изучать черные ходы и подземные коммуникации. Больше всего его прельщал тот факт, что в соседнем доме имелась котельная, войти в которую не составляло никакого труда - она не запиралась ни днем ни ночью. Летом котельная пуста? Естественно. Это был прекрасный вариант. Из котельной, согласно чертежам, можно было прорыть небольшой ход, метров двадцать, и выйти к меховому магазину. А там, если орудовать киркой и ломом, легко можно было пробить стенку. И все - подвал перед вами.
