Иван Рожанский - История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи
Из сказанного следует, что в исследовании теоретико-познавательной проблематики стоики ушли вперед по сравнению с Платоном или Аристотелем.
Аристотелевское учение о категориях было существенным образом преобразовано стоиками. По их убеждению, категории могут относиться только к телам, ибо тело есть единственный род бытия. Такие понятия, как пространство, пустота, время (а также лектоны), бестелесны и потому не относятся к сфере бытия. Четыре категории, фигурирующие в логическом учении стоиков, это не различные формы бытия, а лишь различные точки зрения на тело, проявляющиеся в человеческой речи. Первая категория — это субстанция или подлежащее (τό ύποκείμενον), когда тело мыслится как нечто, противопоставленное всем своим свойствам. Вторая категория — существенное свойство (ποιόν), когда тело определяется этим свойством (например, в понятии «мудрец»). Третья категория (πως έχον) указывает на состояние тела, например, находится ли оно в покое или в движении и т. д. Четвертая категория (προς τι πως ξχον) характеризует отношение, в котором данное тело находится к другим телам. Таким образом, категории у стоиков имеют менее формальный характер, чем у Аристотеля: с одной стороны, они гораздо онтологичнее, с другой же — они значительно теснее связаны со словесным выражением, т. е. с логосом.
В дальнейшем, на протяжении всей античности, логика стоиков существовала и изучалась наравне с аристотелевской логикой.
Физические воззрения стоиков обладают большим своеобразием. Стоики полагали, что существует один-единственный космос: он имеет сферическую форму и окружен бесконечным пустым пространством (т. е. беспредельным небытием). Космос — живое, разумное существо, совершающее циклический путь своего развития. Он рождается из первичного огня (здесь стоики соприкасаются с Гераклитом, от которого они заимствовали целый ряд идей) и в процессе своей эволюции проходит стадии, когда в нем развертывается все многообразие сущего, а затем вновь разрешается в стихию огня в результате всеобщего воспламенения (έκπύρωσις). Этот процесс бесконечно повторяется, он необходим и закономерен. Будучи одушевленным, космос обладает статусом божества, но в отличие от аристотелевского перводвигателя космическая душа стоиков не противопоставляется космосу как материальному телу, а составляет его имманентную сущность. В этом смысле стоическое учение о божестве можно определить как пантеизм.
Закономерности развития космоса — это закономерности первичного огня, его логос (как и у Гераклита, термин «логос» имеет у стоиков многозначный характер). В ходе своих трансформаций мировой огонь превращается в три прочих элемента — в воздух, в воду и в землю, которые наряду с огнем характеризуются четырьмя основными качествами — теплотой, холодом, сухостью и влажностью. Четыре элемента распадаются на две неравноправные пары: высшая пара — огонь и воздух — противопоставляется низшей — воде и земле, отличаясь от последней своей активностью и способностью к формообразованию.
Вступая в связь друг с другом, огонь и воздух образуют пневму (πνεδμα — термин, который можно лишь условно и очень неточно перевести словосочетанием «теплое дыхание»). Именно пневме стоики приписывали функции мировой души. Будучи первоначально сосредоточенной в небесных сферах, пневма распространяется по всему космосу, придавая вещам форму и давая им жизнь. Все свойства вещей считаются материальными и представляют собой различные модификации пневмы. «Проникая» какое-либо тело, пневма сообщает ему его основные свойства (έξις), которыми определяется единство данного тела и его форма. Пневма живого существа есть не что иное, как его душа. Души, следовательно, материальны, причем они различаются своими степенями или градациями. На высшей ступени лестницы находится мировая душа (бог), состоящая из тончайшей и чистейшей пневмы. Затем идут души людей, отличительным признаком которых служит разум, причем степень разумности того или иного человека определяется тонкостью и чистотой пневмы, образующей его душу. Души животных состоят из более грубой пневмы. Пневма, или душа, растений — это их φύσις, а в мире неорганической природы, как уже было сказано, — εξις.
Говоря о том, что пневма «проникает» тело, стоики имели в виду совсем не то, что она заполняет пустые промежутки или поры между частицами этого тела. Таких пор, по их мнению, в телах вообще быть не может (поэтому поводу они горячо полемизировали с атомистами). Взаимопроникновение пневмы и тела имеет своеобразный характер: пневма непрерывна и заполняет все пространство, в том числе и те его точки, которые представляются занятыми телами. Стоики поясняли эту идею на примере куска раскаленного железа. И железо, и «проникающий» его огонь (синоним теплоты) занимают один и тот же объем, причем оба они сохраняют при этом свои основные свойства. А если возможно полное взаимопроникновение двух тел, то оно же возможно и для большего их числа. Этим решается проблема единства вещи и множественности ее свойств. Каждое из этих свойств, есть тоже своего рода пневма; совокупность всех пневм, проникающих данное тело, сообщает ему полную определенность.
Следует ли считать изложенную концепцию совершенно беспрецедентной в греческой философии? Нет. Сошлемся на представления Анаксагора, у которого взаимоотношение «семян» и основных качеств (теплоты, холода и т. д.) имело, по-видимому, характер аналогичного взаимопроникновения[77].
Было бы совершенно превратно, представлять себе пневму как некое подобие газа или пара. Прежде всего, пневме присуща активность и способность к непрестанному движению. В масштабе космоса происходит безостановочное перемещение пневмы от периферии к центру и обратно, от центра к периферии. Аналогичные перемещения происходят и в отдельных телах. Они приводят к тому, что пневма находится как бы в состоянии постоянного напряжения. Это напряжение (или натяжение) стоики обозначали термином «тонос» (τόνος). Тонос — одно из важнейших понятий стоической физики. Тоническим натяжением обеспечивается единство космоса в целом. В каждой отдельной вещи стремление пневмы от центра вещи к ее периферии обусловливает размеры вещи и ее форму. Обратное движение пневмы к центру оказывается фактором, обеспечивающим единство вещи и связанность ее частей. В отсутствие пневмы все вещи распались бы и в мире воцарился бы хаос — нечто вроде πάντα δμοδ Анаксагора. Пневма как бы сдерживает или склеивает вещь, придавая ей определенное качество (отсюда и термин έξις, обозначающий основное свойство и в то же время происходящий от глагола έχω — держу). В живых организмах пневма тождественна с душой, поэтому то, что было сказано выше о тонкости и грубости души, полностью относится и к пневме. В то же время пневма есть логос вещи, т. е. закон ее существования и развития. Вообще для философии стоиков характерна взаимозаменяемость важнейших понятий: первичный огонь, логос, мировая душа, пневма — все это обозначения различных аспектов единого мирового процесса. С учением о пневме тесно связаны представления стоиков о причинности и судьбе. Эволюция космоса мыслилась ими как единый и взаимосвязанный во всех своих деталях поток событий. Все, что происходит в мире, происходит по какой-либо причине. При этом активным, причинным фактором стоики считали пневму, а пассивными — тела, состоящие из тяжелых элементов. Причинно обусловленные процессы представляют собой ряды событий, в которые включены не только физические, но и психические явления. Источник и первопричина всех этих процессов — космический первоогонь. Из первоогня, следуя всеобщему логосу, с необходимостью образуется мир, распадающийся на бесчисленное множество причинно обусловленных цепочек, которые лишь по видимости представляются независимыми друг от друга. Эта независимость мнимая, поскольку все они суть разветвления единого мирового процесса. И когда космос будет снова охвачен мировым пожаром, знаменующим собой конец одного и начало следующего цикла развития, эти цепочки вновь сольются в едином первоогне, давшем им начало. Всеобщую и необходимую связь всего происходящего в мире стоики называли судьбой или роком (ειμαρμένη).
Судьба стоиков имеет мало общего с необходимостью в атомистике Левкиппа — Демокрита. Космический первоогонь — это не слепая неразумная сила, а творческий огонь (πϋρ τεχνικόν), изливающийся в мир и оплодотворяющий его идеями-логосами (σπερματικοί, λόγοι). Первоогонь действует не только как исходная материальная причина, но и как разум, как духовное целеполагающее начало. Поэтому стоики наряду с судьбой признавали наличие в мире благотворного провидения (πρόνοια). Всё в мире причинно обусловлено, и в то же время всё, что в нем совершается, направлено к благой, прекрасной и разумной цели. Таким образом, стоическое учение о причинности обладает двумя аспектами: с одной стороны, безысходно-фаталистическим (ибо все в мире идет к одному и тому же концу — к мировому пожару), с другой же — провиденциально-телеологическим.
