Максим Алексашин - Последний бой Василия Сталина
Но о наградах тоже поговорим попозже. Давайте все же выясним, чем занимались инспекторы ВВС, которые у Смыслова ассоциируются с инспекторами ГАИ в лучшем случае. На самом деле накануне войны и в первые ее дни инспекция занималась аэродромами, без которых авиация немыслима как таковая, и комплектованием новых авиаполков.
«Война Василия Сталина застала в командировке в Таллинне, где он инспектировал военные представительства зарождающейся в Прибалтике авиационной промышленности: после липецких курсов он получил назначение в группу летчиков—инспекторов.
Управление боевой подготовки ВВС, при котором находилась инспекторская группа, перешло на круглосуточную работу. Большинство времени инспектора находились в местах, где базировались запасные авиабригады и полки. Там формировались боевые части, доукомплектовывались уже повоевавшие, а также готовились к боям молодые летчики, не имевшие опыта. Инспектора, блестяще владея техникой пилотирования на всех типах самолетов, проверяли прежде всего подготовку руководящего состава частей; когда оставалось время, натаскивали к воздушным боям и молодых пилотов. Закончат работу в одной бригаде, подведут итоги — и на новое место» (Грибанов С. К 80–летию со дня рождения В.И. Сталина. // Газета «Дуэль», № 10 от 5.03.2001 г.).
То есть работа в инспекции ВВС была не тихой тыловой должностью, а настоящей напряженной боевой службой без сна и отдыха. Вспоминает Б.В.Веселовский, воевавший впоследствии в знаменитой ударной авиагруппе «Меч»: «На аэродромах, куда мы прибывали, никаких истребителей не оказалось. Так мы доехали до Орла. Здесь на одном из аэродромов старшим оказался командир эскадрильи старший лейтенант Василий Сталин (сын И.В. Сталина). Тогда был порядок, что старшим начальником на аэродроме был летный командир, даже если командиры вспомогательных частей были старше его по званию. Василий Сталин расспросил нас об обстановке в прифронтовой полосе, в свою очередь, сообщил, что в гарнизоне находятся более 500 летчиков—„безлошадников“, что все аэродромы подверглись массированным бомбардировкам противника, в результате которых пострадала авиационная техника и сотни летчиков остались без самолетов. Узнав о цели нашего прибытия, Василий обещал передать нашей группе самолеты, как только они поступят. Его эскадрилья была вооружена истребителями МиГ–1, а так как мы были знакомы с ними, он просил помочь в боевом дежурстве в случае необходимости. Оказалось, что в эскадрилье не было достаточно подготовленных летчиков. Наш 31–й полк был, пожалуй, первым, где началось освоение этих боевых машин. Мы разместились неподалеку от аэродрома, на территории ботанического сада, в одном из бараков. Сюда, под Орел, немцы остерегались прилетать в дневное время, но бомбили по ночам ежесуточно. Приходилось ночами отсиживаться в щелях. Василий Сталин почти не покидал штабное помещение на аэродроме, там же и ночевал. Я иногда приходил к нему, и мы подолгу беседовали под аккомпанемент бомбежек. Вскоре прибыли ящики с истребителями Як–1. Мы рассчитывали их получить, как договаривались. В эти дни наши войска оставили Псков, о судьбе нашего полка ничего не было известно. Случайно в столовой из рассказа прибывшего авиатехника мы узнали, что наш 31–й истребительный полк находится в Рязани, на аэродроме Дягилево. Полк пополнился летчиками, получил новые истребители МиГ–3, и командование разыскивало нашу группу. Немедля я отправился к Василию. Он тут же сделал запрос и получил подтверждение. На другой день мы тепло распрощались со всеми и выехали поездом в Рязань» (ФОРУМ www_il2sword_ru =M= УАГ МЕЧ при 427 ИАП — Б_В_ Веселовский. htm).
Все это произошло через неделю после начала войны. Сам Веселовский был свидетелем губительных потерь первых дней войны. Практически никто из его полка в первые дни войны не смог противостоять немецким летчикам, так как почти вся техника была уничтожена на земле. После в Пскове Б.В.Веселовский с однополчанами собрали шесть МиГов и предприняли безуспешные попытки штурмовки танков. Очень скоро и эти самолеты были уничтожены. Тогда и произошло первое знакомство с В.Сталиным в Орле. Как видно из рассказов, Василий с первых дней находился на фронте. Его, неплохого летчика, могли уберечь от фронта, сделав инструкторскую бронь и упрятав в каком—нибудь запасном авиационном полку на инструкторской должности. Но этого не произошло, поэтому пришлось уже в боевых условиях осваивать Миг–1, а после и Як–1.
Кстати, читая статью Веселовского, я не усмотрел в действиях Сталина никаких «грубых ошибок как командира и летчика», о которых разглагольствует О.Смыслов. Встретив боевых собратьев, как и как положено по Уставу, выяснил обстановку, поделился новостями, а будучи человеком открытым и радушным, пообещал выделить самолеты. Кроме того, не кичась своим родством с Верховным Главнокомандующим, принял помощь Веселовского и его товарищей в освоении МиГ–1. Василий Сталин, как настоящий командир, «не покидал штабное помещение на аэродроме», а это, между прочим, самое опасное место, ведь после штурмовки боевой техники вражеские самолеты уничтожают штабы и коммуникации. Так что понятие «отсиживаться в штабе» на прифронтовом аэродроме, который бесконечно утюжат вражеские бомбардировщики, имеет совершенно иной смысл. Это, по меньшей мере, опасно! Позже Б.В. Веселовский вновь встретился с Василием: «В конце сентября 1942 года меня и Антонио Ариаса откомандировали в Москву в распоряжение Ставки Верховного Главнокомандования. Василий Сталин, уже в звании полковника, комплектовал из опытных летчиков дивизию в составе трех полков (Особую группу № 1. — Авт.). Соединение направлялось под Сталинград» (ФОРУМ www_il2sword_ru =M= УАГ МЕЧ при 427 ИАП — Б_В_ Веселовский. htm).
Работа в прифронтовой полосе у Василия Сталина закончилась после неудачной посадки на Як–1, который Василий только начал осваивать. От греха подальше его отправили в Москву, переведя на должность начальника Инспекции ВВС. Вроде бы тихая тыловая должность. Но и здесь Василий проявил свой бойкий характер. Спокойная жизнь сына главы страны, огражденного от боевой службы, не для него.
В горячие октябрьские дни 1941 года начальника Инспекции ВВС Василия Сталина, старшего летчика—инспектора Бориса Смирнова, начальника управления боевой подготовки генерала Никитина, его первого заместителя Волкова и заместителя по политчасти генерала Одновола вызвали в Наркомат внутренних дел. Шутка ли сказать — вызвали на Лубянку!
Уже в первом часу ночи, в двух зашторенных машинах, их привезли к зданию на площади Дзержинского. Минуя длинный коридор, они вскоре вошли в просторный кабинет известного всем дома. За письменным столом сидел человек и просматривал какие—то документы. Не отрываясь от них и даже не взглянув на вошедших, жестом он пригласил их сесть. Это был Берия.
Берия потребовал данные о количестве отправленных самолетов на фронт за последние два дня. Все очень волновались, но генерал Никитин удивительно спокойно, словно находясь в своем кабинете, принялся докладывать по памяти требуемые сведения. В ответ неожиданно полетели упреки, выражения в грубой форме, затем последовало требование выделить из числа присутствующих одного человека для принятия мер к увеличению выпуска самолетов на Саратовском авиационном заводе. Известно, ни управление боевой подготовки, ни летчики—инспекторы к авиационной промышленности, выпуску боевых машин отношения не имели. Однако все знали: в доме на Лубянке возражения исключались.
Из всех присутствующих невозмутимо, с некоторым даже вызовом держал себя один Василий: он сидел в сторонке на широком, низком диване, закинув нога на ногу, и курил.
В итоге Берия распорядился так: Василий Сталин едет на авиационный завод в Куйбышев, а Борис Смирнов — в Саратов.
Борис Александрович Смирнов, участник боев в Испании и на Халхин—Голе, Герой Советского Союза, прибыв на завод, убедился: «выжимать» там было нечего. И тогда на авиационном заводе в Саратове придумали бюрократический ход, чтобы как—то обозначить принятые меры к увеличению выпуска самолетов. Там, на аэродроме, скопились боевые машины, по каким—то причинам еще не доставленные в части. Их стали просто прибавлять за «выжатое»…
А Василий Сталин распоряжение Берии выполнил еще проще. Едва всей группой с генералом Никитиным они вышли из кабинета наркома на Лубянке, он по—солдатски прямо тут же и разрядился: «Пошел ты, Лаврентий, на…» — и оставил разрешать проблему выпуска самолетов директору завода и его рабочим.
Через пару дней, на одном из подмосковных аэродромов, Василий уже проверял на друзьях свои инструкторские способности — выпускал их в первый полет на новом самолете. Окончив летную школу с лейтенантскими кубарями на петлицах, молодые парни Тимур Фрунзе и Степан Микоян прибыли в 16–й истребительный авиаполк. На аэродроме их вскоре и отыскал Василий Сталин. Он уже летал на самых современных истребителях, и по праву инспектора—летчика Главного Управления ВВС, предложил: «Степка, Тимур, хотите, на Як–1 выпущу?»
