Витольд Новодворский - Иван Грозный и Стефан Баторий: схватка за Ливонию
Баторию и Замойскому приходилось быть настороже. Ходили слухи, что русские сосредоточили значительные силы у Торопца. Но каковы были возможности неприятеля и где он находился, в точности не было известно. 11 сентября донесли Замойскому, что большой неприятельский отряд готовится напасть на его лагерь. Гетман приказал своим солдатам быть наготове и выслал на разведку отряд в 30 всадников. Его командир Сверчевский по возвращении доложил, что на расстоянии нескольких миль вокруг никого нет.
Казалось, войско пребывало в полной безопасности. Но на деле случилось иначе. Князь Януш Острожский выслал 80 человек за фуражом, которые неожиданно наткнулись на отряд татар. Фуражиры были окружены и отчасти перебиты, отчасти взяты в плен; спаслись только три человека, да и то раненных. То же самое произошло и с отрядом венгров в 40 человек, который был целиком неприятелем истреблен.
Эти неудачи сильно разгневали короля. Тем более что, обходя караулы, он собственными глазами видел, как плохо исполняют обязанности солдаты, как они спят прямо на постах, побросав вооружение, как ослабляют лагерь, по собственным надобностям выезжая из него на телегах, стоящих по периметру. Баторий призвал к себе офицеров и выбранил их за нерадивую службу. Им было велено внимательнее наблюдать за подчиненными, сохранять тишину ночью и посылать людей на фуражировку под прикрытием крупных сил.
Желая узнать, что представляет собой московское войско, которое уничтожило отряды фуражиров, Баторий отправил на разведку крупные польские и венгерские отряды под командой соответственно Филипповского и Барбелия, присоединив к ним 500 гайдуков; этим подразделениям было приказано уклоняться от стычек с неприятелем до получения новых инструкций. 18 сентября Филипповский донес королю, что наткнулся на сторожевой отряд врага, который сумел уйти без потерь; однако он узнал от перебежчика, что у неприятеля четыре тысячи человек.
Получив эти сведения, король дал Филипповскому еще 2000 воинов, приказав ему идти на Торопец. Замойский присоединил к этой экспедиции из своего корпуса 250 всадников под начальством Фаренсбаха. Командовать экспедицией поручили брацлавскому воеводе Янушу Збаражскому.
Догнав Барбелия, Збаражский дал отдохнуть один день лошадям, а затем выслал вперед отряд из венгерских и польских всадников под начальством венгра Альберта Киралия, приказав следовать за ним на некотором расстоянии Барбелию, Георгию Сибрику и Иерониму Филипповскому. Сам Збаражский двигался в арьергарде.
Довольно быстро передовой отряд наткнулся на неприятельский караул. Московиты пустились наутек, а поляки и венгры стали их преследовать, но догнать никак не могли, потому что дорога была узка и болотиста. Погоня продолжалась до моста, перекинутого через лесной ров, у которого в засаде находились московские стрельцы[83]. Завязалась перестрелка. На помощь стрельцам прискакало полсотни татарских всадников. Видя численное превосходство врага, Киралий послал за помощью к основным силам, идущим следом, но помощи все не было, и тогда он скомандовал своим солдатам атаковать мост и громко при этом кричать, чтобы враг подумал, что на него надвигается многочисленное войско. Хитрость удалась. Русские оставили мост и, соединившись с татарами, удалились. Киралий не стал их преследовать, ибо опасался засад и численного превосходства неприятеля; к тому же наступила ночь. Отряд Киралия остановился у моста на ночлег и дождался здесь прибытия основных сил.
Узнав от одного из пленников, что московское войско достигает 40 000 человек, Збаражский созвал офицеров на совет. Одни предлагали возвращаться, другие — окопаться на месте и послать к королю за дальнейшими инструкциями и вспомогательными отрядами, третьи — идти осторожно вперед, производя рекогносцировки, чтобы, в случае необходимости, вовремя ретироваться. Збаражский согласился с последним мнением. Он выслал разведку в три стороны, а сам медленно двинулся вперед. В авангарде опять шел Киралий, но уже с более многочисленным отрядом: ему придали 25 казаков и столько же пеших пищальников. По пути удалось захватить в плен трех московитов. От них узнали, что в московском войске всего 10 000 человек и что от него отделились 2000, которые готовятся напасть на его отряд.
Действительно, спустя несколько часов, уже около Торопца, авангард экспедиции столкнулся с русско-татарским отрядом. По предложению Киралия, решено было атаковать первыми и сразу с двух сторон: немецкие всадники ударили с правого фланга, венгерские с левого. Русские отступили сначала за болото и устроили здесь засаду. Однако когда люди Збаражского приблизились к ним, вступить в бой они не осмелились и бросились бежать, тем породив панику.
Узнав о приближении врагов, торопецкий гарнизон сжег по обыкновению город и удалился вместе с мирными жителями в крепость, готовясь отбивать неприятельский приступ, но совершенно напрасно, так как враг не имел намерения осаждать крепость. Вместо этого Збаражский, обогнув Торопец, продолжил преследовать бежавших врагов. Во время этой погони русских и татар погибло 300 человек, попало в плен — 24[84]; в числе пленных оказалось два знатных боярина — Дмитрий Черемисинов и Григорий Афанасьевич Нащокин, тот самый, что ездил в посольстве к Баторию и находился в тайных сношениях с Осциком. Не задерживаясь у Торопца, Збаражский возвратился 23 сентября к королю.
Баторий же в это время решал задачу окончательного овладения окрестными землями, ибо здесь в руках русских оставались крепости Невель, Озерище и Заволочье. Еще направляясь к Великим Лукам, он отправил к Невелю полоцкого воеводу Николая Дорогостайского. Невельская крепость состояла из двух замков, меньшего на севере и большего на юге, соединенных между собой стеной; к ней примыкало озеро, что затрудняло осаду. Гарнизон ее доходил до 1000 человек, артиллерия состояла из 10 больших орудий, 100 малых и 500 с лишним пищалей.
Отряд Дорогостайского, в котором было много неопытных солдат, долгое время безуспешно осаждал крепость. Гарнизон защищался мужественно; к этому надо прибавить то, что место для приступа было выбрано очень неудачно — именно то, откуда взять крепость было труднее всего.
Взяв Великие Луки, Баторий послал на помощь Дорогостайскому сначала 500 человек из черной пехоты Замойского, а затем, немного спустя, 700 венгерских пехотинцев с тремя орудиями под началом Борнемисы. Расположившись у крепости, венгры вместе с солдатами Дорогостайского стали рыть траншеи и так мало-помалу двигаться все ближе к крепостным стенам. Но осажденные не унывали; напротив, они производили дерзкие вылазки; ужас на поляков и венгров наводили болтающиеся на веревках громадные железные крюки, которыми защитники крепости пытались их зацепить и затащить на стену. Казалось, они могли удерживать крепость еще долго без большого ущерба для себя, но это была только видимость. 29 сентября венгры сумели поджечь стену, и осажденные вдруг сдались, несмотря на сопротивление своих воевод. Как позже выяснилось, они уже не были в состоянии защищаться, так как у них почти закончился порох[85]. Русским позволено было унести с собой имущество, но сдать при этом оружие. Так как они этого условия исполнить не хотели, то Дорогостайский разрешил гайдукам ограбить их до последней сорочки. Затем все‑таки они были отпущены на свободу, но большая их часть никуда не ушла, оставшись жить под властью победителя.
После сдачи Невеля Озерище, отстоявшее от Невеля на расстоянии трех миль, очутилось в критическом положении: оно было отрезано совсем от московских владений и окружено отовсюду войсками неприятеля. Его недавно построенные укрепления, отличавшиеся прочностью и замечательным изяществом, могли бы выдержать продолжительную осаду, но гарнизон, понимая, что помощи ждать неоткуда, сдался добровольно виленскому воеводе Николаю Радзивиллу под тем условием, что ему будет разрешено свободно уйти в пределы Московского государства.
Оставалось еще Заволочье — крепость, взять которую оказалось делом не особенно легким. Баторий послал под ее стены Замойского. Дойдя до села Александрова, Замойский отправил вперед отряд под командой Дзялыньского, приказав ему как можно скорее явиться к Заволочью, воспрепятствовать, если посад еще не сожжен, его уничтожению, пресечь сообщение с Псковом, откуда могло прибыть подкрепление, и не допустить в крепость тех русских, которых отпустили из Невеля. Выступив в поход 2 октября, Дзялыньский в пути узнал, что посад и крепостной мост сожжены. На второй день рано утром он уже был под Заволочьем. В этот же день вечером приехал к Заволочью сам Замойский в сопровождении всего лишь нескольких всадников. Он осмотрел крепость, выбрал место для лагеря и орудий и возвратился к войску, которое остановилось на расстоянии двух миль от русской крепости.
