Наум Синдаловский - Книга Перемен. Судьбы петербургской топонимики в городском фольклоре.
В период «победившего социализма» раковая опухоль алкоголизма, как ее называли пропагандисты-ленинцы, и в самом деле разрасталась с такой невероятной скоростью, что это превратилось в проблему номер один кремлевских старцев. В конце концов это вылилось в «беспощадную» борьбу партии и правительства с пьянством и алкоголизмом. Знаменитый буфет на улице Ракова был переоборудован в гастроном. Этим борьба и закончилась. Распивать вино, приобретенное в гастрономе, продолжали в окрестных дворах и подворотнях. «Раковая улица» такой же и осталась.
1991. Первоначальное имя улице вернули только в октябре 1991 года. Она вновь стала Итальянской.
Кавалергардская улица
1798… До конца XVIII века кавалергарды в Петербурге собственных казарм не имели и квартировали в частных домах. Затем для них был выделен участок земли в Литейной части. Комплекс казарменных зданий был выстроен по проекту архитектора Луиджи Руска. В 1798 году один из проездов этой военной слободы был назван Манежной улицей, по стоявшему на ней конному манежу. В 1828 году ее переименовали в Старую Манежную улицу, а затем в Офицерскую.
1871. После того как кавалергарды полностью переселились в собственную слободу, Манежную улицу переименовали в Кавалергардскую, в честь одного из самых старейших и заслуженных гвардейских полков.
Впервые о кавалергардах заговорили при Петре I. Они составили почетный конвой на коронации в Москве супруги императора Екатерины Алексеевны. Уже тогда о них с уважением говорили: «Кавалергардия – старая гвардия». Затем, уже в Петербурге, кавалергарды несли службу в Зимнем дворце. В 1762 году они приняли активное участие в дворцовом перевороте, в результате которого на престол взошла Екатерина II. Кавалергарды составили личный внутренний караул императрицы. С тех пор в петербургском обиходе появилось новое выражение: «За кавалергардов», которое обозначало черту, за которую могли проходить только особо приближенные люди. За кавалергардами находились личные покои императрицы.
В кавалергарды, как правило, подбирали высоких, стройных, голубоглазых блондинов дворянского происхождения. Это была, как тогда говорили, «гвардия рыцарей», о которых шутили: «Кавалергарды высоки – подпирают потолки». Правда, в известной устной поэме гвардейцев «Журавле» предлагаются и иные варианты той же поговорки: «Кавалергарды дураки – подпирают потолки» или «Кавалергарды дудаки – подпирают потолки». Если вспомнить, что дудак, или дрофа, – это степная птица вроде индюка, то пословица приобретает уже иной, несколько уничижительный смысл. Может быть, это связано с реакцией петербуржцев на традиционные шутки кавалергардов. Одна из них заключалась в том, что ночью они нанимали траурный катафалк, ставили на него гроб, заполненный бутылками с шампанским, и, распевая погребальные песни, разъезжали по городу. Случайные прохожие шарахались в стороны, зная, что подвыпившие офицеры заставят их пить шампанское «за упокой некой мифической личности».
По предложению шефа полка супруги Николая I императрицы Александры Федоровны полковым маршем Кавалергардского полка стал марш из оперы французского композитора Ф. А. Буальдье «Белая дама». При этом надо напомнить, что на гвардейском жаргоне «белой дамой» называют холодное оружие. Между тем, согласно кавалергардской полковой легенде, привидение в образе некой дамы в белых одеждах появлялось в полку всякий раз, как только в стране назревали какие-нибудь важные события. Так, если верить фольклору, «Белая дама» появилась перед караулом кавалергардов в Зимнем дворце перед Первой мировой войной. Затем ее видели в солдатских окопах накануне отречения императора Николая II.
1923. После революции Кавалергардский полк был расформирован, а в 1923 году попытались стереть и память о нем, еще сохранявшуюся в городской топонимике. Кавалергардскую улицу переименовании в улицу Красной Конницы – в честь кавалеристов, участвовавших в Гражданской войне на стороне советской власти.
1991. В 1991 году улице Красной Конницы возвращено ее историческое название: Кавалергардская.
Казанская площадь
1820. В 1737 году специально для иконы Казанской Божией Матери на Невском проспекте была возведена церковь Рождества Богородицы. В народе ее чаще всего называли Рождественской или Казанской. Полагают, что церковь строилась по проекту одного из первых русских по происхождению архитекторов Михаила Земцова. Церковь стояла на том месте, где сегодня разбит сквер перед Казанским собором.
К концу XVIII века обветшавшая Рождественская церковь уже не отвечала ни возросшему статусу Невского проспекта, ни облику самого Санкт-Петербурга. Было решено ее снести, а на ее месте построить Казанский собор. Собор по проекту архитектора А. Н. Воронихина был закончен строительством в 1811 году.
В 1820 году образовавшееся перед собором пространство получило официальное название: площадь перед Казанским собором. В 1829 году редакция названия была откорректирована. Площадь стала Казанской.
В 1837 году, в ознаменование 25-й годовщины изгнания Наполеона из России, на площади были установлены памятники великим полководцам М. И. Кутузову и М. Б. Барклаю-де-Толли. В 1899–1900 годах на площади был разбит сквер по проекту садового мастера Р. Ф. Катцера.
1923. Общественно-политическая судьба Казанской площади неожиданно определилась еще задолго до революции. В 1876 году здесь прошла первая в России политическая демонстрация, организованная членами партии «Земля и воля», на которой с речью выступил Г. В. Плеханов. С тех пор, вплоть до 1917 года, Казанская площадь была традиционным местом политических выступлений.
Понятно, что после революции эта традиция прервалась. Никаких политических митингов и демонстраций советская власть не допускала. Сквер на Казанской площади стал местом отдыха и встреч горожан и гостей города. Но память о революционном прошлом сохранилась. Оставалось только закрепить ее в сознании обывателей. В 1923 году площадь получила новое название. Она стала площадью Плеханова.
1944. 13 января 1944 года площади вернули ее историческое название. Она вновь стала Казанской. Однако с началом пресловутой перестройки в конце 1980-х годов прерванная некогда традиция проведения политических митингов на площади возобновилась. Тогда же к многочисленным фольклорным названиям площади «Казань», «Казанский пятачок» и «Казанка» – прибавились новые: «Казанская тусовка», «Диссидентская тусовка», «Гайд-парк», «Пятак пустобрехов». Политические мероприятия, проводимые на площади, в городе получили название «Казанских митингов», а о самой площади распевали частушки:
У Казанского собора
Протестантов место сбора.
И страдают, как от боли,
И Кутузов, и де-Толли.
Казанская улица
1720. Первыми строителями новой столицы были так называемые переведенцы, то есть люди, принудительно переведенные в Петербург из внутренних российских губерний. Селили их, как правило, вблизи места строительства слободами, по губернскому или национальному принципу. Одна такая слобода появилась вблизи строящейся Рождественской церкви, примерно на том месте, где ныне находится Казанский собор. Улица этой слободы так и называлась: Рождественская, или 1-я линия Переведенской слободы.
1739. Во второй половине XVIII века улицу переименовали в Большую Мещанскую, или «Мещанку», как называли ее в Петербурге. Мещанами, в отличие от купцов, в старой России называли представителей сословия ремесленников, мелких торговцев, низших служащих, домовладельцев.
1873. Улица стала называться Казанской, от Казанского собора, рядом с которым проходила.
К этому времени среди петербургских обывателей улица снискала своеобразную известность. В первых этажах большинства ее домов сдавались меблированные комнаты, над подъездами которых вывешивались специфические красные фонари, а входные двери стерегли ярко раскрашенные дамы с откровенно призывными взглядами. Здесь селились так называемые непотребные женщины. Помните, у Гоголя о Мещанской улице: «улица табачных лавок, немцев ремесленников и чухонских нимф». «Чухонская нимфа» – это изящный эвфемизм, которым пользовались петербуржцы для обозначения уличных девок. В середине XIX века поэт M. Н. Логинов написал известную в определенных кругах поэму «Бордельный мальчик», в которой не обошлось без упоминания Мещанской улицы. Вот начало этой фривольной поэмы:
Уж ночь над шумною столицей
Простерла мрачный свой покров.
Во всей Мещанской вереницей
Огни сияют бардаков.
Известен анекдот о министре финансов в правительстве Николая II Федоре Павловиче Вронченко, большом волоките и любимце петербургских «камелий». По случаю его высокого назначения на пост министра все окна в нижних этажах Мещанской были ярко иллюминированы, а у ворот стояли празднично разодетые красотки. «Мы радуемся повышению Федора Павловича», – охотно сообщали они прохожим.
