Михаил Виниченко - «Линия Сталина» в бою
Командир 86-й стрелковой дивизии 5-го стрелкового корпуса генерал-майор М.А. Зашибалов пишет, что 8 августа 1940 года от командира 5-го стрелкового корпуса генерал-майора А.В. Гарнова им был получен приказ о подготовке полосы обороны для его стрелковой дивизии. Однако к началу Великой Отечественной войны новая оборонительная полоса 86-й стрелковой дивизии на государственной границе была построена только на 50 %. Огневая система в полковых участках и в батальонных районах обороны существовала только на картах и схемах. Полки находились в лагерях по месту постоянной дислокации на удалении от 25 до 40 километров от своих участков обороны.
Из воспоминаний начальника штаба 5-го стрелкового корпуса 10-й армии генерала Бобкова следует, что «задолго до вероломного нападения фашистов на Советский Союз мы имели данные о готовящемся наступлении врага, о сосредоточении его войск на государственной границе, о сосредоточении складов и другие данные. Имелись даже данные и о том, что враг держит вблизи границы начальников железнодорожных станций, которые были расписаны по железнодорожным станциям в глубине нашей территории. В ночь с 20 на 21 июня пограничниками был захвачен перебежчик, который показал, что 22 июня фашисты перейдут в наступление.
В середине июня 1941 года командующий 10-й армией генерал-лейтенант К.Д. Голубев проводил командно-штабное учение, на котором участвовал и штаб корпуса. На этом учении присутствовал заместитель командующего войсками БОВО тов. Болдырев И.В.
По окончании учений – 20 июня 1941 года – тов. Голубев на совещании руководящего состава армии, командиров, комиссаров, начальников штабов корпусов и других должностных лиц сказал: «Мы не можем сказать точно, когда будет война. Она может быть и завтра, и через месяц, и через год. Приказываю к 6 часам утра 21 июня штабам корпусов занять свои командные пункты.
О первых часах 22 июня 1941 года имеются воспоминания командира 86-й стрелковой дивизии 5-го стрелкового корпуса генерал-майора М.А. Зашибалова. Он пишет, что в ночь на 22 июня по плану дивизии предусматривалось проведение боевой тревоги для стрелковых полков с выполнением марша из района лагерного сбора на территорию полковых участков обороны. Однако командир корпуса не разрешил проводить ночное учение и приказал перенести его на конец июня 1941 года.
В час ночи 22 июня командир корпуса по телефону приказал командиру 86-й стрелковой дивизии поднять по боевой тревоге штаб дивизии и штабы полков. При этом было оговорено, что личный состав стрелковых полков до особого указания по тревоге не поднимать.
В 1 час 10 минут штаб дивизии был поднят по боевой тревоге и собран под предлогом подготовки к проведению ночного учения, к которому все готовились. Поэтому офицеры прибыли без задержки, имея все необходимое для работы в полевых условиях. В 1 час 25 минут командиры стрелковых полков доложили о готовности штабов полков и батальонов.
В 2 часа ночи начальник штаба дивизии доложил сведения, полученные от начальника нурской пограничной заставы о подготовке немецко-фашистских войск к переправе через реку Западный Буг. Командир дивизии, выслушав этот доклад и не имея никаких распоряжений от командира корпуса, в 2 часа 10 минут приказал поднять стрелковые полки по тревоге и выступить форсированным маршем для занятия участков и районов обороны согласно Плана прикрытия государственной границы. Только после того, как в 2 часа 40 минут командиры стрелковых полков и начальник штаба дивизии доложили, что стрелковые полки и штабы выступили, об отданных распоряжениях и положении частей командиром 86-й стрелковой дивизии было доложено командиру корпуса».
В начале суток 22 июня 1941 года командующий 10-й армией собрал в штаб офицеров штаба армии. Все командиры корпусов и дивизий также находились у телефонов в ожидании важных указаний. Но их все не было. Дежурный доложил, что связи со штабом округа прервана. Только в 2 часа 30 минут генерал-майор К.Д. Голубев получил приказ командующего округом: «Вскрыть красный пакет и действовать, как там указано». Но командующему вскрывать было нечего, так как данные документы на то время все еще неутвержденными находились в штабе округа. В армии были только документы для поднятия по тревоге и по материальному обеспечению.
На этом основании командующий армией принимает решение о развертывании войск в соответствии с ранее отданными им устными указаниями командирам соединений. Он подтвердил это по телефону, связавшись с командирами корпусов и дивизий (кроме 113-й стрелковой дивизии, куда на машине был направлен офицер связи). Для приведения в боевую готовность артиллерии и возвращения ее в части с лагерных сборов был направлен лично начальник артиллерии армии.
Противник вышел к государственной границе в полосе 10-й армии в 4 часа утра. Тогда же навстречу ему из мест постоянной дислокации начали выступать стрелковые дивизии первого эшелона прикрытия государственной границы. Одновременно начался первый авиационный налет противника, а в 6 часов утра белостокские объекты атаковала новая волна авиации противника. Удар наносился главным образом по аэродрому. К тому времени в воздух взлетело всего несколько советских самолетов, которые не могли существенно повлиять на воздушную обстановку и вскоре были сбиты истребителями противника.
Окоп для 76-мм полковой пушкиНачальник штаба 5-го стрелкового корпуса 10-й армии генерала Бобков вспоминает, что распоряжение о выходе на госграницу и на занятие оборонительных рубежей было отдано командующим 10-й армией по телеграфу Морзе. Сразу же после этого дивизии корпуса начали выходить на госграницу. Однако, около 5 часов утра, они, не дойдя до указанных районов, были вынуждены вступить в бой с противником на неподготовленных рубежах. При этом между выдвигавшимися частями отсутствовало должное взаимодействие, их боевые действия не были поддержаны авиацией и артиллерией.
Начальник связи 5-го стрелкового корпуса Г.Ф. Мишин заявляет, что штаб 5-го стрелкового корпуса, находясь в Замброве, через три-четыре часа после начала военных действий потерял устойчивую связь со штабом армии, а к 11–12 часам и эта эпизодическая связь по постоянным проводам была совершенно потеряна и больше не восстанавливалась. Неоднократные попытки войти в связь со штабом армии по радио также не увенчались успехом. Штаб округа с момента нападения Германии также не отвечал корпусу по радио. Самолеты связи корпуса на окружном сборе в Ломже были уничтожены немецкой авиацией в первый час войны. Гражданская связь Замбров – Белосток тоже не работала, так как при первом налете немецкой авиации гражданские связисты (в большинстве своем поляки) разбежались, а некоторые и, сознательно испортив оборудование связи, скрылись. Немецкая авиация с первых налетов основательно разрушила проводные линии связи на магистралях Белосток – Замбров, Белосток – Высокий Мазовецк и Белосток – Бельск – Брянск.
Кроме того, с первых налетов немецкой авиации на Белосток бомбы крупных калибров попали прямо в казарму и гаражи батальона связи армии, в результате чего было уничтожено и ранено много личного состава, уничтожено и повреждено большинство техники связи, в том числе и радиостанции. Единственным средством для связи штаба 5-го стрелкового корпуса со штабом 10-й армии в первый и последующие первые дни войны оставался обмен офицерами связи на автомашинах и броневиках.
Проводная связь по постоянным проводам штаба корпуса со штабами дивизий с первого часа войны стала работать неустойчиво».
Встреча наземных войск сторон произошла примерно в 9 часов утра в основном на рубеже переднего края Осовецкого и Замбровского укрепленных районов. При этом советские войска сильно уступали противнику по количеству артиллерии и знанию обстановки. Начальник штаба 10-й армии генерал П. И Ляпин пишет: «Первый удар противника наши дивизии, вступившие в бой сходу, приняли на себя, вооруженные только пехотным оружием и полковой артиллерией. Значительная часть дивизионной и корпусной артиллерии и в дальнейшем совершенно не принимала участие в боевых действиях, бродила по дорогам до тех пор, пока не была разгромлена авиацией противника».
Около 9 часов утра штаб 10-й армии переместился на командный пункт, находившийся в лесу в 18 километрах западнее Белостока. В то время этот командный пункт только формально оправдывал свое название: открытые траншеи узла связи были только замаскированы, рабочие места для отделов и служб были оборудованы в легких летних домиках. Объяснялось это тем, что данный командный пункт строился для проведения командно-штабных учений, и был совершенно не пригоден для боевой обстановки. К командному пункту была проложена стационарная линия связи, однако оказалось, что провода почти во всех направлениях с началом войны порваны. Имущество связи почти все погибло при бомбежке городка, и восстанавливать линии было нечем. К счастью, уцелела одна-единственная радиостанция, выведенная в район командного пункта начальником связи заранее. Однако на ее установку ушло много времени, и только в 13 часов 22 июня радиосвязь была установлена. К тому времени в штаб армии начали прибывать из частей и офицеры с донесениями, и постепенно начала вырисовываться общая обстановка.
