Николай Конрад - ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ЯПОНИИ
Покровителями нового учения по-прежнему выступают главы дома Сога. Сын Инамэ — Умако, действуя вместе с родом Сиба Датто, снова строит храмы, привозит монахов, устраивает богослужения. Нихонги повествует, что вскоре после этого в стране опять начался мор, и это дало повод сыну Мононобэ Окоси — Мория вместе с сыном Накатоми Камако — Кацуми снова приписать это гневу родных богов. В результате Мория и Кацуми сожгли построенные Умако храмы, побросали в реку статуи, избили и разогнали монахов и вынудили Бидацу запретить буддизм.
Борьба домов Мононобэ и Сога, ведшаяся до сих пор из-за буддизма, вскоре возгорелась снова уже по другой причине: вокруг вопроса о престолонаследии. После смерти Бидацу (585) Сога Умако стремился поставить царем принца Оэ, сына своей сестры, бывшей супругой Бидацу. Мононобэ Мория противопоставил этому принца Анахобэ, сына Бидацу от другой жены. Победа оказалась на стороне Сога, и Оэ занял престол под именем царя Иомэй (585–587). Вслед за этим сейчас же был отменен запрет на буддизм, при дворе снова появились монахи. Однако Мононобэ не складывали оружия и после смерти Иомэй (587) снова вместе с Накатоми выступили со своим кандидатом. Борьба окончилась на этот раз полной победой Сога: Сога собрали большие отряды, напали на Мононобэ и в битве у горы Сиги (587) перебили весь род во главе с самим Мория. После этой победы, естественно, на царский престол был поставлен снова ставленник Сога — Сусюн, сын сестры Умако.
Победа над Мононобэ поставила Сога только перед одним соперником — царским домом. В связи с этим борьба переносится в дальнейшем в эту сферу. Нихонги повествует, что царь Сусюн всячески стремился освободиться от опеки Умако и уговаривал другого члена царского рода — принца Умаядо совместно выступить против Сога. Принца Умаядо считал однако такое выступление преждевременным и дал совет: "некоторое время подождать".
Ненависть Сусюна к Сога была настолько сильна, что однажды при поднесении ему в дар кабана у него даже вырвалось восклицание: "Когда же я смогу отрезать голову ненавистному мне человеку, так, как я отрезаю голову этому кабану!" Прослышавший про эти слова Умако решил предупредить события и послал во дворец группу китайцев из рода Адзума-но Ая-но Кома, якобы с данью. Эти китайцы и напали на дворец и убили Сусюна (592). После этого на престол под именем Суйко была поставлена (592–629) жена Бидацу, происходившая по материнской линии из рода Сога. Наследным принцем был объявлен принц Умаядо, вошедший в историю под именем Сётоку-тайси. Таким образом, Сога фактически подчинили себе и царский род и с титулом "о-оми" стали во главе общеплеменного союза. В конце концов, они стали присваивать себе и внешние прерогативы царского дома. После смерти Умако его сын Эмиси поставил царем Дзёмэй (629–641), потом после его смерти (641) — его жену — Когёку (642–645). Сын Эмиси — Ирука, подавил попытку одного из принцев царского дома — Ямасиро-оэ поднять мятеж против Сога, убив его в 643 г., и с этого времени Сога даже присваивают себе название "микадо", бывшее тогда по своему значению равным понятию и "царский дворец" и "царь", членам своего дома присваивают титул "мико", равный тогда понятию "принц". Иначе говоря, с 587 года, после битвы у горы Сиги и уничтожения Мононобэ, власть в общеплеменном союзе прочно переходит в руки Сога, занимающих сначала главенствующее положение под титулом "о-оми", а затем, с 643 года — и под титулом "микадо".
Такова картина событий, разыгравшихся в V–VI веке, представленных в изложении Нихонги. Попытаемся рассмотреть весь ход их при свете тех предпосылок, которые были установлены выше.
Первое, что с несомненностью явствует из изложения, это факт междоусобной войны отдельных японских домов, сменивших друг друга на арене истории. Нихонги их перечисляет в такой последовательности: Кацураги (до 456 г.), Хэгури (до 498 г.), Отомо (до 539 г.), Мононобэ (до 587 г.) и Сога (до 645 г.). Главы этих домов выступают при этом то как "о-оми", то как "о-мурадзи". Необходимо поэтому несколько остановиться на значении этих названий.
"О-мурадзи" — буквально — "Великий Мурадзи", является главою всех "мурадзи"; совершенно также "О-оми", "Великий Оми", был главою всех "оми". Кто такие эти мурадзи и оми?
Согласно обычной версии это — две группы родов, занимавших еще в глубокой древности главенствующее положение среди японского племени. Мурадзи восходят по этой версии частично к тем родам, которые еще до этого обитали в Ямато, а также к тем, которые издавна жили в Идзумо. Они считаются восходящими родами, восходящими к тому же родоначальнику, что и царский род, т. е. к богине Аматэрасу.
В связи с численным увеличением японских родов и их распадом на "малые роды", образовалось понятие "большого рода", иначе говоря, старшей ветви. Главы этой старшей ветви, занимавшие положение глав всего рода в целом, и стали называться "Великими Мурадзи" или "Великими Оми". В дальнейшем, в связи с объединением родов в один общеплеменной союз, естественно получилось, что главы этих могущественных родов или даже группы родов заняли первые места в этом союзе и те наименования, которые они носили как главы своих родов, получили теперь общеплеменное значение, т. е. превратились в обозначение носителей каких-то общеплеменных функций, иначе говоря — в некое подобие должностных обозначений. Вместе с тем в связи с развитием системы "кабанэ", т. е. сословных обозначений, эти звания приобрели оттенок близкий к понятию титула. Как видно из хроник, звание "О-оми" было в руках дома Хэгури, затем Сога; звание "о-мурадзи" — в руках Отомо и Мононобэ. Благодаря этому период V–VI в., когда происходила борьба этих домов, часто даже и называют "периодом о-оми и о-мурадзи".
Присмотримся теперь ко всем этим "домам" несколько ближе. Очень часто японские историки говорят о том, что роды Отомо и Мононобэ "ведали военным делом" в "государстве царей Ямато"; род же Сога будто бы "ведал гражданским управлением". В самом деле, нет никаких сомнений, что роды Отомо и Мононобэ имели какое-то отношение к военному делу. Что это значит? Это значит, что этими именами назывались дружины, находившиеся в распоряжении царей Ямато. Еще в сказании о Дзимму упоминается, что этот царь, организуя после завоевания Ямато основанное им "государство", поручил трем родам из пришедших вместе с ним — роду Мити-но оми и О-кумэ "охранять ворота своего дворца", а роду Умаси-модэ — нести внутреннюю стражу. Род Отомо по традиционной генеалогии — восходит именно к Мити-но оми, причем с ним вместе слился и род О-кумэ; род же Мононобэ восходит к Умаси-мадэ. Таким образом, два главнейших дома из числа тех, кто действовал в изложенной "борьбе домов", оказываются просто дружинами царей. Из кого состояли эти дружины? Один из авторитетных историков Японии и при этом из числа самых лояльных к официальной исторической традиции — проф. Кита доказывает, что "Отомо, Мононобэ, Саэги и им подобные дружинники брались из числа презираемых инородческих племен. Так, например, общеизвестно, что Саэги-бэ составлялись из Эбису, Кумэ-бэ из Хаято, Отомо-бэ, управлявшие Кумэ-бэ, в своей большей части, подобно Кумэ-бэ, происходили из Хаято. И в дальнейшем в большинстве случаев дружины формировались из Эбису…" (см. статью проф. Кита в журнале "Рэкиси тири", за март 15 г. Тайсё).
Итак, эти "дома" — не более чем дружины, сформированные царями Ямато, да при этом еще из инородцев — Эбису и Хаято. Чем это объясняется? По мнению Кита, тем, что "варвары, живущие на окраинах, по своей природе храбры как леопарды, и очень подходящи для того, чтобы быть военными". Может быть, древние Эбису и Хаято и действительно были "храбры как леопарды", но важнее то, что существование таких дружин знаменует появление отрядов, составленных из рабов. Иного положения в союзе родов Ямато инородцы никогда не занимали. Кроме того, на то, что это были рабы — и притом обычного для того времени типа — указывает и само их обозначение: они все обозначались словом "бэ" — Кумэ-бэ, Саэги-бэ, Отомо-бэ, Моно-но-бэ. Иначе говоря, все это были разные группы томобэ, а их вожди, игравшие столь большую роль в событиях V–VI в., присвоившие себе звания "великих оми", "великих мурадзи" — томо-но мияцуко, предводители рабов.
ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ЯПОНИИ (30)Кто такие были Сога? По обычной генеалогии они составляют одну из ветвей рода "канцлера царицы Дзинго" — Такэноути-но сукунэ. Вместе с тем, как это явствует из хроник и как это единогласно подчеркивают все современные историки, своим возвышением Сога обязаны тому, что при Юряку они стали заведывать "тремя царскими сокровищницами" и сохранили это свое положением и в дальнейшем — до самого своего падения (в 645 г.).
Каким образом появились эти "царские сокровищницы" и чем они наполнены? Ответ на этот вопрос уже дан в предыдущем изложении. Из Кореи и из Китая с давних пор, а в особенности — в V–VI в., в Японию переходили группы — иногда очень многочисленные — переселенцев. Они приносили на свою новую родину новые земледельческие орудия — железную мотыгу и лопату, знание устройства более совершенных оросительных сооружений, т. е. знание более высокой земледельческой техники; они принесли с собой шелководство, высоко развитое ткацкое искусство, гончарное, оружие и вместе с ним искусство его изготовлять. Эти иноземцы, как было описано выше, в большинстве случаев становились на положение томобэ и какибэ, т. е. рабов, находящихся в распоряжении родовой знати, прежде всего — царского дома. Благодаря им в распоряжение царей стала поступать обильная и всевозможная дань. Из Нихонги мы узнаем, что род Хата, собранный Юряку в одном месте, поставлял вместе с родом Вани такое количество предметов, что для хранения их при Ритю пришлось построить целую "внутреннюю сокровищницу". Далее, корейские походы давали также иногда довольно большую добычу; вообще обмен, который велся с корейскими княжествами под видом "дани", также давал немало имущества. О размерах этой дани можно судить по описанию похода Дзинго, когда с Кореи будто бы было взято "восемьдесят кораблей с данью"; при Нинтоку же из Силла будто бы поступило однажды 1464 штуки одной шелковой ткани. Увеличение числа томобэ, а, следовательно, и поступлений от них, а также начавшееся поступление налогов и податей от свободного населения, заставили при Юряку выстроить в дополнение к "священной сокровищнице" и "внутренней сокровищнице" выстроить еще "большую сокровищницу".
