Сергей Нефедов - История России. Факторный анализ. Том 1. С древнейших времен до Великой Смуты
Тактика завоевателей в Англии и Нормандии заключалась в создании системы бургов и замков с тем, чтобы закрепить за собой страну. Викинги занимали эти укрепления и, опираясь их них, опустошали окрестности до тех пор, пока население не соглашалось платить дань.[433] Подчинив таким образом Нормандию, вождь викингов Рольф заключил договор с французским королем, крестился и признал себя вассалом короны – за что получил право неограниченно владеть своим уделом («одалем»). Далее, как это обычно бывает при завоевании, начались процессы социального синтеза. Рольф приказал собрать старые законы и выразил желание править согласно «Салической правде». После смерти Рольфа группа его старых соратников попыталась было поднять мятеж против перенимания франкских обычаев, но эта попытка традиционалистской реакции была быстро подавлена. Викинги женились на француженках; их дети усваивали французский язык, и через некоторое время потомки завоевателей превратились во французских рыцарей и графов.[434] Этнические различия как будто исчезли – но на деле они превратились в социальные различия; потомки завоевателей стали правящим сословием нового общества, а покоренное население превратилось в неполноправное податное сословие. Такое развитие событий характерно для истории многих стран – и как мы увидим далее, Россия не была исключением.
Социальный синтез сопровождался процессами диффузии, протекавшими в различных направлениях. Викинги передали французам свою судостроительную технику и навыки мореплавания, которые позволили в XI веке завоевать Англию. Со своей стороны, они позаимствовали военную технику империи Карла Великого, прежде всего стальные мечи, кинжалы-скрамасаксы и кольчуги. Лучшие мечи в то время производили в Рейнской области, где было несколько железоделательных центров, в том числе знаменитые мастерские (или группа мастерских) Ульфберта. Рейнские металлурги в совершенстве освоили технологию получения сварочной стали путем нагрева крицы с углем в кузнечном горне. При высокой температуре углерод диффундировал в железо и на поверхности крицы появлялся слой стали. Затем мастер охлаждал крицу в воде; после такой закалки сталистый слой становился хрупким, и его можно было отделить с помощью ковки. Далее стальные пластины сваривали, чтобы получить заготовку необходимого размера. При изготовлении мечей и ножей использовали метод «трехслойного пакета» – расположенную посредине стальную полосу ковали вместе с двумя полосами фосфористого железа; железо обеспечивало мечу прочность, а сталь придавала лезвию необходимую остроту.[435]
Франкские мастера умели украшать свои клинки орнаментом из золота или латуни – это и служило отличительным признаком рейнских изделий. Множество рейнских мечей досталось викингам в качестве трофеев, и через некоторое время – вероятно, с помощью пленных мастеров – в Скандинавии было налажено производство качественных стальных клинков – правда, без излишних украшений. Меч стал ритуальным оружием скандинава, которое передавалось от отца к сыну. Теперь многие викинги были вооружены стальными мечами и одеты в кольчуги; они превратились в тяжеловооруженных пехотинцев, и это обусловило военное превосходство скандинавов над многими европейскими народами.[436] Однако в Западной Европе военная техника викингов не могла принести им решающей победы: во-первых, франки тоже обладали стальными мечами, а во-вторых – и это главное – западноевропейские народы имели рыцарскую кавалерию. В противостоянии двух военных технологий, скандинавской и западноевропейской, рыцари, как правило, одерживали победу над пехотинцами. Скандинавы могли совершать внезапные набеги, но им приходилось отступать при приближении рыцарской конницы. Викингам удалось закрепиться в Нормандии лишь потому, что Франция была охвачена феодальной усобицей, но в Германии они были разбиты в битве при Левене и сброшены в море.[437]
Однако там, где не было рыцарской конницы, на востоке Европы, викинги без труда одерживали победы. «Житие святого Ансгария» сообщает о походе датчан в 840-х годах: «Выпал им жребий отправиться в отдаленные крепости земли славян. Совершенно неожиданно обрушились они там на мирных беззаботных туземцев и вернулись, обогащенные награбленной добычей…».[438] Уже в VIII веке свеи и готландцы вторглись в Курляндию и, подчинив куришей, основали поселение в Себоге, поблизости от Лиепаи. Крупные скандинавские поселения возникли в землях прусских племен в районе Эльблонга и в низовьях Немана. Викинги утвердились в Поморье в устье реки Паренть, на острове Рюген, в восточном Гольштейне.[439] Литовская «Хроника Быховца» рассказывает об основании литовского государства «дворянами, прибывшими из-за моря», которые стали ставить замки и покорили местные племена.[440] По-видимому, викинги подчинили часть балтских и славянских племен на побережье Балтийского моря и заставили их платить дань. Эту дань и захваченных пленников они пытались реализовать на далеких рынках: на рубеже VIII–IX веков славянские и балтские рабы, «сакалиба», стали поступать на рынки мусульманской Испании.[441]
Рис. 3.2. Находки мечей Ульфберта в Европе указывают на пункты пребывания викингов. Особенно богато такими находками побережье Пруссии и Курляндии. На Руси они располагаются вдоль волго-балтийского и днепровского путей (Славяне и скандинавы. М., 1986).
Многие прибалтийские племена, пытаясь сопротивляться нашествию, строили укрепленные городища и, перенимая оружие варягов, развивали железоделательное производство.[442] Славяне с острова Рюген пытались копировать корабли викингов, но их суда имели намного меньшие размеры. Сохранившаяся ладья из Ральсвика по водоизмещению была примерно в восемь раз меньше корабля из Гокстада, и доски обшивки крепились не стальными заклепками, а деревянными нагелями[443] – это судно не могло выдержать долгого плавания в штормовом море. Как бы то ни было, миграционная волна нашествия, вызванного изобретением дракара, оставила четкий след в судьбе и в генотипе народов южной и восточной Балтии. Современные генетические исследования показывают, что в жилах этих народов течет большой процент скандинавской крови – гораздо больший, чем у покоренных викингами жителей Нормандии.[444]
3.3. Завоевание страны славян
«В одной стране они грабят, в другой сбывают…» – писал о викингах французский летописец.[445] Для реализации взятой в набегах добычи нужно было ехать в дальние страны – туда, где у викингов не было репутации кровожадных разбойников и где согласились бы торговать с ними. Торговля мехами и рабами давала наибольшую выгоду в богатых странах, в Византии или на мусульманском Востоке – поэтому викинги искали путь на Восток. Этот путь открылся в середине VIII века, когда прекратились арабо-хазарские войны, и еврейские купцы-рахдониты освоили дорогу из Персии по Каспийскому морю и далее по Волге в Булгарию. Первоначально по этому пути везли главным образом меха, которыми булгары, славяне и угры платили дань хазарскому кагану, а потом он стал торной дорогой для всех купцов, искавших торговой прибыли.[446]
От Скандинавии до Булгара можно было добраться водным путем: дорога шла от Финского залива по Неве и Свири к Белому озеру и далее вниз по Волге. Уже в середине VIII века на этой дороге появилась первая скандинавская фактория, которую позже называли Альдейгьюборг, «крепость на Ладоге». Однако первоначально здесь не было крепости: это было неукрепленное поселение. На поселении существовала судоремонтная мастерская, и археологи обнаружили следы кузницы с богатым набором инструментов, а также множество заклепок для обшивки дракаров – такие инструменты и заклепки служат своеобразным маркером присутствия скандинавских судостроителей.[447] Уже во второй половине VIII века в районе Ладоги появились домницы и было налажено производство орудий из сварной стали по технологии «трехслойного пакета».[448] К этому же времени относятся клад арабских дирхемов и следы стеклодельной мастерской – свидетельства налаженной торговли с мусульманским миром. Характерно, что ладожские стеклоделы пользовались восточной технологией;[449] как отмечалось выше, еврейские купцы создали производство стекла в Хазарии и стеклянные бусины обменивались у угров и славян на меха. Надо полагать, что скандинавы переняли у иудеев эти торговые приемы: количество бус, найденных в Ладоге, очень велико, и они явно производились для обмена.[450]
