Иван Солоневич - Великая фальшивка февраля
Итак, общественный строй, воздвигнутый на основах материалистической философии – разных материалистических философиях, – привел прежде всего к такой материальной нужде, которая грозит если не вымиранием, то по крайней мере физическим, моральным вырождением целых племен, слоев и народов. Жалкие крохи лабораторных достижений тоталитарной науки бесследно тонут в болоте полного и всеобщего хозяйственного развала.
По пункту четвертому: об отмене смертной казни.
а) Начав свои карьеры с протестов против смертной казни как против варварской системы наказания, победившие социалистические партии ввели смертную казнь сначала для своих классовых врагов, потом для своих соперников по социализму, потом для своих товарищей по партии, потом для своих политических братьев (Бухарин и Рем).
б) Смертная казнь введена для всего населения страны, в том числе для женщин и детей. В СССР смертной казни подлежали дети старше 14 лет. Она применяется по поводам, по каким не применялась никогда и нигде в мире. Все варианты «саботажа», «вредительства», «измены народу» и прочего в этом роде караются смертной казнью. И германская, и русская революции казнили смертью детей, которых эти же революции лишили семьи, хлеба и Бога. Но эти же революции казнят и самих себя: принцип истребления доведен до логического конца.
в) Смертная казнь получила массовое применение. И в этом своем новом качестве она превратилась в орудие физического истребления целых слоев, наций, классов и рас. В России действует по преимуществу классовый принцип, в Германии действовал по преимуществу расовый. Но человеку, которого ведут на казнь, решительно все равно, на эшафоте какой философии отправят его на тот свет: на основах Гегеля, стоящего на своей собственной голове, или на основах Маркса, поставившего гегелевскую философию с головы на ноги.
г) Истребляя враждебные классы или расы, победивший социализм обескровливает и свои собственные. Как общее правило, истребляются лучшие представители народа и класса: те, у которых осталась воля к свободе, воля к сопротивлению, у которых остались талант, инициатива, совесть, нормальный человеческий здравый смысл. Остаются жить пресмыкающиеся. Истребляется все то, что возвышается над пресмыкающимся уровнем. Истребляются лучшие гены грядущих поколений.
д) Наконец, как завершение карательной и истребительной системы социализма введен институт заложников. Каре подлежат не только виновный, но и его семья. Или, иначе, наказанию подлежат заведомо невиновные и ни в чем не обвиняемые люди. Это – самая сильная сторона тоталитарных режимов. В очень многих сердцах есть достаточное количество мужества, чтобы смотреть в глаза собственной смерти. Но почти невозможно идти на свою смерть, зная, что за ваше преступление или за ваш подвиг власть будет пытать или вашу мать, или вашу дочь. Институт задолжников связывает лучшую часть нации – ту, которая готова жертвовать своей жизнью, но которая останавливается перед жертвой жизнью своих близких.
Итак, смертная казнь вошла в обиход, стала основным стержнем устрашения масс и удержания власти. Террор всякой революции – французской, немецкой и русской – направлен не только против классовых или расовых врагов, он направлен против всей нации, а в перспективе – против всего человечества. Владыки последовательно революционных стран – Робеспьер, Сталин, Гитлер ввели террор вовсе не для того, чтобы удовлетворить свою собственную кровожадность, и вовсе не для подавления расовых или классовых врагов народа. Вся конструкция революционного и тем более социалистического общественного строя является противоестественной конструкцией и поэтому может быть поддержана только противоестественными мерами. Из всех этих мер смертная казнь является основной мерой. И смертная казнь становится альфой и омегой внутренней политики социализма.
По пункту пятому: о культуре.
Если вся хозяйственная жизнь страны подчинена закону убийства – террору и войне, то вся духовная жизнь подчинена закону ненависти. На ненависти никакой культуры создать нельзя. И если материальная культура кует оружие для мировой власти Робеспьера – Сталина – Гитлера, то этому же требованию должна удовлетворять и духовная культура. Писатели подвергаются цензурным и всяким иным преследованиям не только за то, что пишут, но и за то, чего не пишут. Всякое творчество превращается в проституцию, отказ от которой оплачивается гибелью. Советский сатирик М. Зощенко в течение почти четверти века держался на литературной поверхности СССР. Он никак не протестовал против власти. Он сатирически клеймил всякую «мелкобуржуазную психологию», которая этаким камнем преткновения валяется на шоссе к невыразимо прекрасному «послезавтра». М. Зощенко – это только третий сорт литературы, первые два сорта вымерли давно. После войны и опьянения победой даже эта литература показалась излишней. М. Зощенко подвергли «чистке», заставляли каяться и унижаться и перейти на описания «героев сталинской стройки». Так умирает великая русская литература. Так же умерла и поэзия: два крупнейших поэта советских времен – Есенин и Маяковский покончили жизнь самоубийством. В операх и симфониях партийные бюрократы находят «партийные уклоны». Химики Ипатьев и Чичибабин сбежали из СССР. Работник в области физики атома – проф. Капица бежал раньше, но был заманен в СССР, и его заставляют работать на разложение атома для сталинских атомных бомб. Из всего того, что мы привыкли называть культурой, остались только: пропаганда мировой власти Вождя и техника, нужная для завоевания этой власти.
Организационная сторона культуры оказалась ниже средневековой. Средневековый школяр мог кочевать из Пражского университета в Сорбоннский и из Падуанского в Гейдельбергский – и он был в курсе всей современной ему человеческой мысли. Сейчас каждый схоласт каждой секты социалистического богословия отделен непроницаемым «железным занавесом» от всего остального мира.
Так, все население «третьего рейха» было совершенно убеждено, что Первая мировая война была проиграна исключительно в результате предательства, «удара в спину» – «дольхштосса». Так, население СССР воспитывается в представлении, что американский рабочий голоден и бесправен. Население СССР, Италии и Германии воспитывалось в том представлении, что весь остальной мир – некоммунистический, нефашистский, нетоталитарный, а мир демократии, плутократии капитализма и прочего прогнил окончательно, разложился морально и физически и ждет только толчка со стороны Муссолини – Гитлера – Сталина, чтобы рухнуть в могилу. Два толчка уже были даны. Два тоталитарных строя уже рухнули в могилу. И на этих могилах уже растут зеленые побеги неофашизма и неонацизма. Ибо в Германии и в Италии еще остались люди, которые при Гитлере и Муссолини были «всем», а теперь стали черт знает чем. Такие же люди останутся и в России после толчка, который Сталин даст капиталистическому миру. Именно поэтому никакая грязь, вонь и кровь революции не создаст никакого иммунитета. Всегда остаются люди, которые питались этой грязью, вонью и кровью и которые ни для чего больше в мире не нужны. они уже создают теорию неизбежности германской победы в 1945 году, сорванной «дольхштоссом» генеральского заговора 20 июля. Это они создают в России теорию «вот-вот» – Советская Россия «вот-вот» доходила до вознаграждения за все жертвы предыдущих лет, до сбора урожая, посеянного годами лишений и страданий, и в этот самый момент капиталисты, испугавшись невиданного в истории человечества расцвета СССР, организовали какой-то подвох вроде «дольхштосса», заговора, измены и прочего. Давайте, дорогие ситуайены, геноссе и товарищи, начинать сызнова! Может быть, и в самом деле начнут сызнова: французские санкюлоты начинали сызнова раз пять.
Все то, что я здесь перечислил, ясно до степени абсолютной бесспорности. Из всех обещаний социализма не вышло ничего. Самая капиталистическая страна мира – США является самой свободной, самой сытой страной. Самая социалистическая страна – СССР является самой порабощенной и самой голодной. Но никакая очевидность не действует на человека, профессионально заинтересованного во лжи. И очень мало – на людей, в этой лжи воспитанных. Пролетарии Европы докатились до уровня питекантропии. Им есть нечего. Им жить негде. Но они твердо убеждены в том, что именно в этот момент нужно возможно меньше работать и возможно больше получать. Французские горняки оставляют французских банковских чиновников без топлива, те оставляют горняков без заработной платы. Американские моряки оставляют русских горняков без хлеба, русские горняки оставляют немецкую промышленность без угля, немецкая промышленность оставляет немецкого мужика без горючего, машин и удобрений, и немецкий мужик оставляет немецкую промышленность без хлеба. Так соединяются пролетарии всех стран.
