Николай Нозиков - Русские кругосветные мореплаватели
В низменных долинах Алеутских островов растут великолепные травы, а на северных склонах только мхи да лишаи устилают негостеприимные берега дикого архипелага. Отдельные вершины этих островов достигают 1830 т высоты. С апреля до половины июля здесь господствуют туманы, затем до конца сентября небо проясняется. Летняя погода делает острова более или менее привлекательными, а с сентября они заволакиваются туманами. В начале октября начинаются снежные вьюги, зима длится до начала мая.
Русские застали у алеутов много пережитков древнего первобытно-общинного быта. Отсутствовали кражи и убийства. Имущество никогда не запиралось, чужое оберегалось, как свое. Отличались алеуты исключительной честностью, правдивостью, необыкновенной выносливостью и терпением. Самые ужасные страдания не вырывали у алеута стона или вопля. Попав в капкан для зверя и не имея возможности освободиться, алеут неподвижно ждал, пока из его ноги не извлекут глубоко вонзившихся зубцов. Путешественники рассказывают, как алеут, раздавленный громадным камнем, мучаясь в предсмертной агонии более двух часов, ни разу не застонал и ни одним словом не выразил своих тяжелых страданий. Алеута ничем нельзя было обрадовать, испугать, вызвать в нем сильное впечатление. Оно и понятно: на этих вулканических пиках, за работой среди бурного океана он должен был претерпеться, привыкнуть ко всему, переносить все молча, без жалоб и стонов. Ложь не была известна алеутам. Известно много случаев,
77
когда ложь могла спасти алеута от тяжелого наказания, даже от смерти, но он оставался непреклонным, перенося все в угрюмом молчании и не желая никого обмануть.
Алеуты принадлежат к самым рослым племенам эскимосского корня, не отличавшегося вообще особенно крупным складом. Все они были широкоплечи, сильны и, несмотря на грубую работу и лишения, обладали маленькими и изящными руками. Вследствие постоянной привычки сидеть на байдаре, ноги мужчин были искривлены.
Зимнее жилье свое алеуты, как и все эскимосы, устраивали в земле, обкладывая его снаружи снегом, а летом они жили в чумах из оленьих шкур, обыкновенно по несколько семейств вместе. Мужчины, женщины и дети спали вместе.
Не особенно развитый в умственном отношении, алеут отличался необыкновенной переимчивостью. Он удивительно легко усваивал ремесло, виденное им вскользь. Таким образом, между ними появились после знакомства с русскими столяры, плотники, кузнецы, сапожники. Алеуты были превосходными моряками и охотниками. Лодка-байдара была вторым жильем алеута. Замечательно легкая, она состояла из узкого деревянного остова, обтянутого со всех сторон и сверху тюленьими шкурами. С легким веслом, с оружием перед собою, поддерживая равновесие, быстро летал алеут по морским волнам. Кроме легких байдар, существовали большие байдары для трех человек. На них отправлялись на дальние промыслы и экспедиции. Для женщин существовали такие же байдары. В них помещалось всегда несколько женщин; взрослые мужчины считали дозорным сесть в женскую байдару.
До появления русских алеуты управлялись тойонами - родовыми старейшинами. Тойоны и другие знатные и зажиточные алеуты составляли верхушку населения, затем следовали просто свободные люди - большинство населения - и, наконец, рабы. Попав под власть Российско-американской компании, алеуты очутились в положении крепостных людей. Только тойоны сохранили свое привилегированное положение и стали в большинстве случаев приказчиками компании.
В морских промыслах это племя развивало свои силы и способности и обнаруживало исключительное мужество. В апреле выходило с острова в море более трехсот байдар. Все они разделялись на партии по пятнадцать, двадцать, тридцать лодок в каждой. Несмотря на бури и волнения, они уходили далеко в море. Каждая партия раскидывалась прямою линиею, оставляя от одной лодки до другой значительное расстояние. На промежутки эти и было обращено внимание охотников. Как только где-нибудь между лодками показывалась голова морского бобра (выдры), в нее летела стрела. Лодка, с которой заметили ее, следовала за нею, остальные байдары образовывали боевой круг, центром которого служила первая». Как только бобер вторично показывался, в него опять летели стрелы, и скоро убитого зверя вытаскивали из моря. Если же появлялось несколько бобров, партия распадалась на несколько кругов, и каждый производил отдельный промысел.
78
Зимний промысел выдры показывал смелость и находчивость алеутов. В бури, когда по океану ходили громадные волны, морские, бобры забирались на необитаемые острова и скалы, где и засыпали в какой-нибудь выбоине или трещине утеса. В эту страшную погоду алеуты отправлялись на. своих байдарах на промыслы. В каждой лодке находилось два ловца. Байдара подходила к скале или острову с подветренной стороны, и один из ловцов ловко выскакивал на берег, держа в руке оружие. Нужна была необычайная ловкость для того, чтобы только скользнуть вместе с волной и не уйти в ее пучину, не разбиться о выступы скал на крутых берегах. Этим маневром алеут подбирался к спящему бобру и убивал его. Затем он возвращался с добычей назад и тут совершал новый подвиг: не выпуская убитого зверя, он должен был скользнуть с ним и с оружием по волне отлива к байдаре.
Не было случая, чтобы это не удавалось алеуту. Случалось, что бобров ловили сетями, но алеуты, находившие наслаждение в преодолении опасности, презирали этот вид охоты и пользовались им только при крайней необходимости.
Интересен промысел на морских котов (котиков). Как только показывались в апреле около берегов северных островов Берингова моря морские котики, партии охотников шли на них длинной шеренгой: впереди - самые ловкие, позади - начальник промысловой «артели», управляющий ее движениями. Немедленно после выхода табуна котиков из воды на лежбище алеуты бросались вперед, стремясь отрезать котиков от берега. Самок и взрослых самцов отпускали в море, били только подростков. Ежегодно на всех Алеутских, Командорских и других островах Берингова моря добывали до 3,5 миллиона котиков.
На кита алеуты охотились обычно в одиночку. На своей байдаре охотник обшаривал море в разных направлениях и, заметив кита, старался поравняться с его головою. Как только это удавалось, алеут вонзал в него копье и тотчас же изо всех сил греб назад, стремясь скорее отойти от животного, которое билось на волнах и ударами своего хвоста могло потопить байдару. На стреле была метка с именем владельца. Куда бы ни выбросило море мертвого кита, он все равно принадлежал ранившему его охотнику! Во время такой отчаянной охоты случалось, что не совсем удачливого промышленника кит подбрасывал кверху метров на семь-восемь или швырял далеко в сторону его байдару. Бывало, промышленник идет рядом с чудовищным животным, чтобы скорее добраться до головы морского исполина, а кит поворотом своего огромного тела или ударом хвоста топил и лодку и алеута.
Много сил нужно было и для охоты на моржей. Примышляли моржей обычно в то время, когда они выходили на берег. Охотники бросались тогда на зверей с громкими криками, не допуская их к морю. У убитых моржей тут же разбивали челюсти, вынимали клыки, снимали с них шкуру и вырезали жир, сами туши оставляли на берегу.
По следам Беринга и Чирикова, открывших Алеутские острова и Аляску, изобилующие морскими котиками, бобрами, выдрами,
79
лисицами, горностаями, россомахами, моржами, тюленями и другими животными, потянулись русские промышленники и купцы. Стремясь к богатым промыслам, эти предприимчивые люди открывали новые острова и земли, за что правительство поощряло их разными льготами и наградами. Аляска и Алеутские острова стали русскими землями в 1766 г. Первые русские поселки и туземные селения на Аляске и прилегающих островах Берингова пролива моря управлялись главной конторой Российско-американской компании. Объединения русских промышленников назывались «артелями». Каждая артель имела свое маленькое управление, подчиненное Кадьякской конторе. Поселки промышленников часто подвергались нападениям туземцев, сопротивлявшихся насилию и эксплоатации со стороны пришельцев. Опираясь на Кадьяк, как на хорошо вооруженную и защищенную сильную базу, главный правитель русских колоний Баранов постепенно расширял пределы русских владений как внутрь самой Аляски, так и на восток и юго-восток от Кадьяка вдоль побережья Америки.
Устроив много поселений промышленников во вновь присоединенных местах и защитив их укреплениями или редутами, он начал строить на острове Ситха порт с доком и мастерскими, предварительно соорудив там в 1799 г. сильный редут, названный Архангельской крепостью.
