Энтони Бивор - Вторая мировая война
Генерал Лаш в конце концов сдался в апреле и был немедленно заочно приговорен Гитлером к смерти. Гестапо тут же арестовало его семью, в соответствии с нацистским законом Sippenhaft – о преследовании членов семьи изменника. Группа эсэсовцев и полицейских продолжала сражаться в замке, но вскоре все они погибли в бушующем огне, охватившем замок, который почти наверняка уничтожил и панели драгоценной Янтарной комнаты, похищенной немецкой армией во время осады Ленинграда и вывезенной в Кенигсберг.
Перед началом осады города в Кенигсберге насчитывалось 120 тыс. человек мирных жителей. НКВД насчитало 60 526 человек в конце. Некоторые бойцы фольксштурма были расстреляны без всяких разбирательств на месте, как партизаны, так как у них не было военной формы. Все оставшиеся в живых, включая женщин и детей, были направлены на работы – либо в этом же районе, либо в СССР. Кампания в Восточной Пруссии завершилась. Второй Белорусский фронт под командованием Рокоссовского потерял 159 490 человек убитыми и ранеными, Третий Белорусский – 421 763 человека. Но даже с такими жертвами война еще не была выиграна. Загнанная в угол немецкая армия продолжала оставаться опасным зверем. Она продолжала драться, подгоняемая страхом расплаты за военные преступления в Советском Союзе и страхом перед большевиками и рабским трудом в Сибири. Росло число дезертиров, но угроза «летучих трибуналов», выносящих смертные приговоры на месте без суда и следствия, отряды СС и фельджандармерии, вешающие всех, кого поймают, возымели свое действие. Как отмечал один старший офицер Красной Армии, «боевой дух у немцев сейчас слабый, но дисциплина высокая».
Глава 47
Американцы на Эльбе
Февраль–апрель 1945 г.
Американские командиры всегда критиковали Монтгомери за его излишнюю осторожность, но и сам Эйзенхауэр стал крайне осторожен после неожиданного наступления вермахта в Арденнах. Контрнаступление союзников против немецкого выступа было медленным и тщательно продуманным, что позволило Моделю отвести свои основные силы. В какой-то момент Эйзенхауэр даже планировал форсировать Рейн не раньше мая, полагая, что до тех пор на реке будет половодье. Он также сильно переоценивал боевую мощь стоявших перед ним немецких армий, которые на самом деле были практически парализованы острейшей нехваткой горючего и боеприпасов. Все достижения Шпеера в деле производства вооружений сходили просто на нет из-за того, что производство боеприпасов очень сильно отставало.
«Немцы, кажется, просто не понимают, что происходит, – часто жаловались американские солдаты. – Почему они продолжают сражаться, когда абсолютно очевидно, что война уже проиграна?» Генерал Паттон задавал тот же вопрос пленному немецкому полковнику еще в ноябре. «Это страх перед русскими заставляет нас использовать каждого человека, который еще может держать в руках оружие», – ответил тот. Некоторые историки утверждают, что Германия сражалась до последнего, так как союзники настаивали на «безоговорочной капитуляции», но это был не самый главный фактор. Рузвельт и Черчилль были убеждены в том, что немецкий народ, заблуждавшийся насчет поражения 1918 г., в этот раз нужно заставить признать свое полное поражение. С другой стороны, план Моргентау также был серьезнейшей ошибкой.
Дело было скорее в том, что высшее нацистское руководство прекрасно понимало, что всех их казнят за совершенные военные преступления. У Гитлера не было никаких иллюзий по этому поводу. Капитуляция в любой форме была для него абсолютно неприемлемой, и его окружение знало, что война будет продолжаться, пока он жив. Гитлер больше всего боялся не казни, а того, что его возьмут в плен и в клетке отвезут в Москву. Он всегда хотел, чтобы военные преступления нацистского государства ассоциировались с гражданской и военной верхушкой страны, чтобы та не могла отмежеваться от них, когда уже не останется никаких надежд.
В начале февраля 1945 г., в сильный мороз, Первая армия США начала наступление южнее Хюртгенского леса. 9 февраля войска Ходжеса взяли Рурскую дамбу около города Шмидт. В этот же день французская Первая армия при поддержке танковых дивизий США завершила ликвидацию котла у Кольмара. Наступление Брэдли, с XVIII воздушно-десантным корпусом генерал-майора Мэтью Б. Риджуэя в авангарде, шло успешно благодаря высоким боевым качествам его парашютистов. Но переправа через реку Зауэр, которая разлилась от внезапной оттепели, заняла три дня и стоила многих жертв. «Линия Зигфрида» была прорвана, большинство немецких войск в центральной части фронта были готовы сдаться.
К ужасу Брэдли, Эйзенхауэр приостановил дальнейшее наступление VII корпуса генерала Коллинза в направлении Кельна. Но это было сделано для того, чтобы обеспечить в первую очередь всем необходимым войска Монтгомери для проведения операции «Истина» – наступления юго-восточнее Неймегена через Райхсвальд, между Рейном и Маасом. Там немецкое командование бросило в бой свои последние резервы, собрав практически все оставшиеся части. Шли очень тяжелые бои под непрестанным дождем и мокрым снегом. На этом участке фронта между двумя реками не было места для маневра, а немецкие позиции в Райхсвальде с особой яростью обороняли парашютисты генерала Штудента. Почва была все еще очень влажной, и танки, увязая в липкой грязи, не могли эффективно действовать в лесу. Теперь англичане поняли, через что пришлось пройти американцам в Хюртгене. Им никто не помог, когда они подошли к древнему городу Клеве. Бомбардировщики Харриса на этот раз разрушили город фугасными, а не зажигательными бомбами, что сильно затрудняло бой за город, так как немцы воспользовались развалинами, чтобы устроить крепкую оборону.
То, что немецкое командование сосредоточило такое количество сил для противодействия наступлению англичан, по крайней мере, помогло Девятой армии генерала Симпсона при форсировании реки Рур 19 февраля, но неожиданный разлив по ее обоим берегам сильно усложнил и дезорганизовал операцию. Мирное немецкое население могло только молиться о том, чтобы свои войска поскорее отступили, до того, как разрушат их города и деревни. Они также помогали возрастающему числу молодых немецких солдат, пытавшихся дезертировать. 1 марта Третья армия Паттона взяла город Трир. Генерал, подобно хорошей гончей, чуял, что добыча истекает кровью, он имел возможность стремительно наступать и подгонял командиров дивизий острым словцом.
Как только 10 марта английская Вторая армия вышла к Рейну у Везеля, Монтгомери начал подготовку к форсированию реки по всем правилам боевого искусства. Операция была образцом планирования, в ней было задействовано не менее 59 тыс. солдат и офицеров инженерных войск. В наступлении должны были участвовать 21-я группа армий, Девятая армия Симпсона и две дивизии парашютистов, которым надлежало высадиться на восточном берегу Рейна. Как показывала практика, парашютные десанты обычно несли намного более серьезные потери, чем морские. Американцы также не переставали делать едкие замечание по поводу столь масштабной подготовки и уймы потраченного на нее времени.
Так хорошо подготовленное молниеносное наступление Монтгомери у него украли еще до начала воплощения в жизнь. 7 марта 9-я танковая дивизия южнее Бонна захватила целым и невредимым мост в Ремагене, который был только незначительно поврежден заложенным в него фугасом. Проявив недюжинную находчивость, дивизия воспользовалась шансом и переправилась на другой берег Рейна до того, как немцы успели среагировать. Узнав об этом, Гитлер приказал немедленно расстрелять всех офицеров, отвечавших за оборону этого участка фронта. Он в третий раз снял с занимаемого поста Рундштедта и заменил его Кессельрингом. Он также приказал немедленно выслать на этот участок мощное подкрепление для уничтожения плацдарма союзников. Но это оголило другие секторы немецкой обороны, и Третья армия Паттона, которая стремительно зачищала район Палатинат на западном берегу Рейна, навела несколько переправ через реку южнее Кобленца.
Сообщение об успехе в Ремагене было немедленно передано в Москву генерал-майором И. А. Суслопаровым, офицером связи при Верховном штабе союзников. На следующее утро Сталин срочно вызвал Жукова в Москву, хотя сражение за Померанию было в самом разгаре. С аэродрома маршал направился прямо на дачу Сталина. Вождь вышел с ним в сад, где они беседовали, гуляя. Жуков сделал краткий доклад о Померании и состоянии дел на одерских плацдармах. Затем Сталин заговорил о Ялтинской конференции и отметил, что Рузвельт был очень дружелюбным. И только когда Жуков после чая уже собрался уходить, Сталин раскрыл действительную причину вызова. «Поезжайте в Ставку, – сказал он, – посмотрите с Антоновым расчеты по Берлинской операции. Встретимся здесь завтра в 13.00».
