Джон Нейхардт - Говорит Черный Лось
Солдаты отобрали у нас ружья и почти всех лошадей, оставив на каждое типи по две лошади. Здесь, у городка солдат, в месяц изобилия мы устроили Пляску Солнца. После нее я, казалось, не мог думать ни о чем другом, кроме своего видения. Мне шел уже семнадцатый год, а я не совершил ничего, о чем вещали праотцы, однако они помогали мне. Я не знал, как осуществить то, что они от меня хотели.
Для меня наступили страшные времена - я не мог поделиться своей печалью ни с кем, даже с отцом и матерью. Я боялся приближающихся туч. С их появлением я всегда слышал, как ко мне взывают громовые духи: "Слушай своих праотцев! Поспеши!" Я понимал, что мне слышалось в пении птиц: "Пора! Пора!" Днем меня кликали вороны, ночью - койоты и все они повторяли: "Пора! Пора! Пора!"
Я не знал, что делать; всякий раз я просыпался до рассвета и выходил из типи, потому что боялся той тишины, что наступает, когда все спят. На востоке друг с другом перешептывались тихие голоса, а утренняя звезда в тишине пела такую песню:
Свято ты пойдешь по земле!
Народ твой будет внимать тебе!
В это время мне трудно было общаться с людьми, поэтому я садился на лошадь и уезжал подальше от лагеря, блуждал, сопоставлял все то, что видел на земле и в небе, с тем, что наблюдал я во время видения. Вороны замечали меня и перекликались друг с другом, словно смеясь надо мной: "Вот он! Вот он!"
Когда ударили первые морозы, я обрадовался, поскольку теперь долгое время не будет гроз. С ними всегда приходили голоса: "Оо-хей! Пора! Пора!" Я боялся их все больше и больше. Зимой все было не так страшно. Однако временами меня и зимой охватывал сильный страх. Плач койотов приводил меня в такой испуг, что я начинал бегать из одного типи в другое, и так до тех пор, пока, утомленный, не падал, засыпая. Мне начинало казаться, что я сошел с ума. Отец с матерью сильно беспокоились, и говорили: "У него та же странная болезнь, за лечение которой мы отдали тогда лошадь Ловцу Вихря, а мальчик так и не выздоровел". А я не мог им рассказать, в чем все дело, ведь тогда бы они посчитали, что я болен еще больше.
Той зимой мне исполнилось 17 лет. Когда травы снова начали показывать на свет свои нежные лица, отец с матерью попросили старого знахаря по имени Черная Дорога зайти и посмотреть меня. Черная Дорога остался со мной один на один в типи и попросил сказать, не привиделось ли мне чего-нибудь, вселяющего тревогу. К этому времени я настолько устал всего бояться, что не удержался и рассказал ему про свое видение. Когда я кончил, он долго смотрел на меня, и наконец в сильном изумлении воскликнул: "Аа-ааах!" А потом, обращаясь ко мне, сказал: "Племянник, теперь я знаю, в чем дело. Надо осуществить то, чего хотел от тебя тот гнедой из видения. Ты должен выполнить порученное дело и воплотить это видение здесь, на земле, на благо людям. Сначала же тебе надо устроить Пляску Лошадей на глазах всего народа. Тогда тебя покинет страх, а если ты не сделаешь этого, с тобой произойдет что-то очень плохое". И мы принялись готовиться к Пляске Лошадей.
XIV. ПЛЯСКА ЛОШАДЕЙ
С нами жил человек по имени Медведь Поет, был он стар и очень мудр. Черная Дорога попросил его о помощи, и тот согласился.
Сначала поутру послали глашатая, который объявил людям, чтобы они поднялись немного вверх по реке Язык, отойдя от городка солдат, и там по кругу разбили лагерь. Когда это было сделано, в центре круга Медведь Поет и Черная Дорога поставили священное типи и разрисовали его картинами из моего видения. На западной стороне они изобразили лук и чашу с водой, на северной - белых гусей и священную траву, на восточной - утреннюю звезду и трубку, а на южной - зеленеющий побег и круг жизни народа. Потом нарисовали лошадей, лосей и бизонов. Над входом в священное типи они нарисовали пылающую радугу. Знахарь со стариком трудились целый день, и все вышло очень красиво.
Они предупредили, чтобы я не ел ничего до самого конца Пляски Лошадей и очистился в палатке для потения, пол которой устлан шалфеем; а после очищения мне надо было обтереться этой травой.
Вечером Черная Дорога и Медведь Поет велели мне прийти в разрисованное типи. Мы были там только втроем, и никто не осмелился приближаться и слушать. Они спросили - слышал ли я какие-нибудь песни в своем видении, и если да, то должен обучить их этим песням. Я спел все песни, которые слышал во время видения, и мы почти всю ночь просидели, разучивая их. Все время, пока мы сидели в типи, напевая, снаружи повсюду слышался глухой гром. Все понимали, что это такое. Громовые духи пришли к нам на помощь и выражали свою радость.
Отец с матерью тоже помогали - они добывали все то, что нужно для пляски. На следующее утро все было готово. Привели четырех черных коней, которые обозначали запад, и столько же белых, гнедых и желтых. Они означали север, восток и юг. Для каждого коня подобрали по всаднику. Нашли гнедого и для меня, похоже на того, который был со мной во время видения. Приготовились принять участие в пляске и четверо самых красивых девушек нашей деревни. Праотцами выбрали шесть глубоких стариков.
И вот пришло время раскрашиваться и одеваться для самой пляски. Четыре девушки и шестнадцать всадников обратились лицом к священному типи. Черная Дорога и Медведь Поет затянули песню, а другие подхватили:
Отец, начертай на мне землю.
Отец, начертай на мне землю.
Отец, начертай на мне землю.
Народ дано мне избавить
Племя двуногих возвысить.
Отец, начертай на мне землю.
После этого закончили раскраску. Четырех юношей, что сидели на черных лошадях, выкрасили в черный цвет, на ногах изобразили голубые зигзаги молний, на руках нарисовали такие же голубые линии, а бедра покрыли белыми точками, обозначавшими град. Тех, что должны были сесть на белых лошадей, выкрасили в белый цвет, а на волосах и руках изобразили красные зигзаги молний; на ногах лошадей тоже были нарисованы красные молнии. Вдобавок на головах у них были надеты шапки из конского волоса, которые обозначали гусей. Тела других, сидевших на лошадях востока, были покрыты красной краской, а на руках, ногах и груди были проведены прямые черные линии молний. На ногах и груди лошадей также изобразили черные молнии. Тела всадников на желтых лошадях покрыли желтым цветом. Ноги лошадей ниже колен целиком выкрасили в черный цвет, а выше и на груди нанесли черные зигзаги молний.
Ноги моего гнедого были покрыты красными полосами, которые тоже обозначали молнии. А на спине, где я сидел, нарисовали пятнистого орла с распростертыми крыльями. Меня самого с головы до пят выкрасили в красный цвет, а на руки и ноги нанесли черные молнии. На лицо я надел черную маску, а в волосы воткнул орлиное перо, свешивавшееся на лоб. Когда наконец, раскрасили и людей и лошадей, то со стороны они казались одновременно страшными и прекрасными. Все мужчины, сидевшие верхом, были обнажены, они были в одних набедренных повязках. Четыре девушки надели алые платья из оленьей кожи, лица свои они также покрыли алой краской, а волосы заплели в косы. У каждой на шее был венок из душистого священного шалфея, с воткнутым в него орлиным пером. Девушки выглядели настоящими красавицами. Они были очень хороши. Все это время я находился в священном типи вместе с шестью старцами, изображавшими праотцев. Тут же с нами внутри были и четыре девушки. Никто другой не должен был меня видеть до начала пляски.
В самом центре типи праотцы начертили круг и провели через него две дороги: красную - с юга на север, и черную - с востока на запад. На западной стороне круга они поставили чашу с водой и положили на нее небольшой лук и стрелу. Там, где был восток, они нарисовали утреннюю звезду. Затем девушке, что должна была обозначать собой север, они вручили целительную траву и белое гусиное крыло - очищающий ветер. Другой, представлявшей восток, они дали священную трубку. Третьей (юг) - сложили в руки живой побег, четвертой (запад) - обруч, означавший священный круг жизни. Теперь все девушки, добрые и прекрасные, держали в руках символы жизни народа.
У меня в руках был только красный прут, обозначавший священную стрелу, мощь громовых духов запада.
Теперь мы были готовы начать пляску. Шесть праотцев затянули песню, поочередно славя всадников всех четырех сторон света. Сначала они спели песнь в честь черных:
Они грядут - глядите, глядите.
Они грядут - глядите, глядите.
Вот они, лошадиный народ.
Вот они, племя духов громовых.
Глядите - они грядут.
Глядите - они грядут.
В ответ юноши оседлали черных коней и стали в ряд лицом туда, куда заходит солнце.
Вновь запели шесть праотцев:
Они грядут - глядите, глядите!
Вот, они, лошадиный народ, глядите!
Вот оно, гусиное племя, глядите!
И тогда четверо белых всадников вскочили на лошадей и выстроились в ряд лицом к стране Белого Великана.
Опять запели шестеро праотцев:
Они грядут, - обитатели края встающего солнца!
