Артур Конан-Дойль - Вокруг красной лампы
- Но она у нас единственная.
- Тем более незачем мезальянс.
- Мезальянс? Что ты говоришь, Чарльз? Лорд Артур Сибторн - сын герцога Тавистокского, его предки правили в Союзе семи. А Дебрет ведет его родословную от самого Моркара, графа Нортумберлендского.
Министр пожал плечами.
- Лорд Артур - четвертый сын самого что ни на есть захудалого герцога в Англии. У него нет ни профессии, ни перспектив.
- Ты мог бы обеспечить ему и то, и другое.
- Мне он не нравится. Кроме того, я не признаю связей.
- Но подумай об Иде. Ты же знаешь, какое слабенькое у нее здоровье. Она всей душой привязалась к нему. Ты не настолько жесток, чтобы разлучить их, Чарльз, правда ведь?
В дверь постучали, Леди Чарльз встала и распахнула дверь.
- Что случилось, Томас?
- Прошу прощения, госпожа, приехал премьер-министр.
- Попроси его подняться сюда, Томас... Чарльз, не вздумай волноваться из-за служебных дел. Держи себя спокойно и рассудительно, будь умницей. Я вполне полагаюсь на тебя.
Она накинула на плечи больному легкую шаль и выскользнула в спальню как раз в тот момент, когда в дверях, сопровождаемый слугой, показался премьер-министр.
- Дорогой Чарльз, я надеюсь, вам уже лучше, - произнес он сердечным тоном, входя в комнату с той юношеской порывистостью, какой он славился: Почти готов снова в упряжку, а? Вас очень не хватает и в парламенте, и в кабинете. Знаете, из-за этого греческого вопроса разыгралась целая буря. Видели, "Таймc" сегодня разразилась?
- Да, я прочитал, - сказал министр, улыбаясь своему патрону. - Что ж, пора сказать, что страна пока еще не целиком управляется с Принтинг-Хаус-сквер. Мы должны твердо держаться твоего курса.
- Конечно, Чарльз, именно так, - подтвердил премьер-министр, не вынимая рук из карманов.
- Хорошо, что вы зашли. Мне не терпится узнать, что делается в кабинете.
- Ничего особенного, рутина. Между прочим, наконец вызволили туристов, которые застряли в Македонии.
- Слава Богу!
- Мы отложили прочие дела до вашего прихода на следующей неделе. Правда, пора уже думать о роспуске парламента. Отчеты с мест спокойные.
Министр иностранных дел нетерпеливо заерзал и тяжело вздохнул.
- Нам давно пора навести порядок в области наших внешнеполитических дел, - сказал он. - Нужно вот ответить Новикову на его ноту. Умно составлена, но есть шаткие аргументы. Затем я хочу определить, наконец, границу с Афганистаном. Эта болезнь действует мне на нервы. Столько нужно делать, а голова как в тумане. Не знаю, то ли от подагры, то ли от этого снадобья из безвременника.
- А что говорит наш медицинский самодержец? - улыбнулся премьер-министр. - У вас, Чарльз, нет к нему должного почтения. Впрочем, даже с епископом легче разговаривать. Он хоть выслушает тебя. Врач же со своими стетоскопами и термометрами - существо особенное. Твои познания для него не существуют. Он выше всех и спокоен, как олимпиец. Кроме того, у него всегда перед тобой преимущество. Он здоров, а ты болен. Так что тягаться с ним невозможно... Между прочим, вы прочитали Ханеманна? Что вы о нем думаете?
Больной слишком хорошо знал своего высокопоставленного коллегу и потому не хотел следовать за ним по окольным тропкам тех областей знаний, где тот любил побродить время от времени. Его острый и практический ум не мог примириться с тем, сколько энергии тратится на бесплодные споры о раннем христианстве или о двадцати семи принципах месмеризма. Поэтому, едва тот затевал разговор на эти темы, он старался, ускорив шаг и отвернув лицо, прошмыгнуть мимо.
- Я успел только мельком посмотреть, - ответил он. - А в министерстве какие новости?
- Ах, да, чуть было не забыл! Я собственно, и за этим тоже решил зайти. Сэр Олджернон Джоунз в Танжере подал в отставку. Открылась вакансия.
- Нужно сразу же кого-нибудь назначить. Чем дольше откладывать, тем больше желающих.
- Ох уж эти покровители и протеже! - вздохнул премьер-министр. - В каждом таком случае приобретаешь одного сомнительного друга и дюжину рьяных врагов. Никто так не помнит зла, как претендент, которому отказали в должности. Но вы правы, Чарльз, надо срочно кого-нибудь назначить, особенно в связи с осложнениями в Марокко. Насколько я понимаю, герцог Тавистокский хотел бы определить на это место своего четвертого сына, лорда Артура Сибторна. Мы кое-чем обязаны герцогу.
Министр иностранных дел выпрямился в кресле.
- Дорогой друг, я хотел предложить то же самое. Лорду Артуру сейчас в Танжере будет лучше, чем...
- Чем на Кавендиш-сквер? - не без лукавства спросил шеф, чуть приподняв брови.
- Чем в Лондоне, скажем так. У него достаточно такта, он умеет себя вести. Он был в Константинополе у Нортона.
- Значит, он говорит по-арабски?
- Кое-как, зато по-французски отлично.
- Кстати, раз уж заговорили об арабах. Вы читали Аверроэса?
- Нет, не читал. Я думаю, что лорд Артур - отличная кандидатура во всех отношениях. Пожалуйста, распорядитесь насчет этого без меня.
- Конечно, Чарльз, о чем речь. Еще что-нибудь сделать?
- Да нет, как будто все. Я в понедельник буду.
- Надеюсь. За что ни возьмись, вы необходимы. "Таймс" опять поднимет шум из-за истории с Грецией. Эти авторы передовых статей - вполне безответственные люди. Пишут чудовищные вещи, и нет никаких возможностей опровергнуть их. До свидания, Чарльз! Почитайте Порсона!
Он пожал больному руку, щегольски помахал широкополой шляпой и вышел из комнаты тем же упругим, энергичным шагом, каким и вошел.
Лакей уже распахнул огромную двустворчатую дверь, чтобы проводить высокого посетителя до экипажа, когда из гостиной вышла леди Чарльз и дотронулась до его рукава. Из-за полузадернутой бархатной портьеры выглядывало бледное личико, встревоженное и любопытное.
- Можно вас на два слова?
- Конечно, леди Чарльз!
- Надеюсь, я не буду слишком навязчивой. Я ни в коем случае не переступила бы рамки...
- Ну что вы, дорогая леди Чарльз! - прервал ее премьер-министр, галантно поклонившись.
- Вы можете не отвечать, если это секрет. Я знаю, что лорд Артур Сибторн подал прошение на должность в Танжере. Могу ли узнать: есть у него какая-нибудь надежда?
- Должность уже занята.
- Вот как?!
Оба женских личика - и то, что было перед премьером, и то, что скрывалось за портьерой, - выразили крайнее огорчение.
- Занята лордом Артуром.
Премьер-министр засмеялся собственной шутке и продолжал:
- Мы только что решили это. Лорд Артур едет через неделю. Я рад, что вы, леди Чарльз, одобряете это назначение. Танжер - интересное место. На память сразу приходят Екатерина из Брагансы и полковник Кирк. Бэртон неплохо писал о Северной Африке. Надеюсь, вы извините меня за то, что покидаю вас так скоро: я сегодня обедаю в Виндзоре. Думаю, что у лорда Чарльза дело идет на поправку. Иначе и быть не могло с такой сиделкой.
Он поклонился, сделал прощальный жест и спустился по ступенькам к своему экипажу. Леди Чарльз заметила, как, едва отъехав от подъезда, он погрузился в какой-то роман в бумажном переплете.
Она раздвинула бархатные портьеры и вернулась в гостиную. Дочь стояла у окна, залитая солнечным светом, высокая, хрупкая, прелестная; черты ее лица и фигура чем-то напоминали материнские, но были тоньше и легче. Золотой луч освещал ее нежное аристократическое лицо, играл на льняных локонах, а желто-коричневое, плотно облегающее платье с кокетливыми бежевыми рюшами отливало розовым. Узкая шифоновая оборка обвивалась вокруг белой точеной шеи, на которой, как лилия на стебле, покоилась красивая голова. Леди Ида сжала тонкие руки и с мольбой устремила свои голубые глаза на мать.
- Ну что ты, глупышка! - проговорила почтенная дама, отвечая на молящий взгляд дочери. Она обняла ее хрупкие покатые плечики и привлекла к себе. Совсем неплохое место, если ненадолго. Это первый шаг в его дипломатической карьере.
- Но это ужасно, мама, через неделю! Бедный Артур!
- Нет, он счастливый.
- Счастливый? Но мы ведь с ним расстаемся.
- Не расстаетесь. Ты тоже едешь.
- Правда, мамочка?!
- Да, правда, раз я сказала.
- Через неделю?
- Да. За неделю можно многое сделать. Я уже распорядилась насчет trousseau [приданое(франц.) ].
- Мамочка, дорогая, ты ангел! А папа что скажет? Я так боюсь его.
- Твой отец - дипломат.
- Ну и что?
- А то, что его жена не менее дипломат, но это между нами. Он успешно справляется с делами Британской империи, а я успешно справляюсь с ним. Вы давно помолвлены, Ида?
- Десять недель, мама.
- Ну вот видишь, пора венчаться. Лорд Артур не может уехать из Англии один. Ты поедешь в Танжер как жена посланника. Посиди-ка здесь на козетке, дай мне подумать... Смотри, экипаж сэра Уильяма. А у меня и к нему есть ключ. Джеймс, попроси доктора зайти к нам!
Тяжелый парный экипаж подкатил к подъезду, уверенно звякнул колокольчик. Мгновенье спустя двери распахнулись, и лакей впустил в гостиную знаменитого доктора. Это был невысокий, гладко выбритый человек в старомодном черном сюртуке, с белым галстуком под стоячим воротничком. Ходил он, подав плечи вперед, в правой руке держал золотое пенсне, которым на ходу размахивал, вся его фигура, острый прищуренный взгляд невольно заставляли подумать о том, сколько же всевозможных недугов исцелил он на своем веку.
