Андрей Буровский - Евреи, которых не было. Книга 2
Насчет «не трогали пальцем» мне трудно поверить, потому что должен был хотя бы один еврей хотя бы попытаться защитить свое имущество. А кто кого сильней в этом случае ударил — честное слово, это уже вторично.
Главное же — власти в Одессе к 1881 году уже имели необходимый опыт. Несколько раз погромщики скапливались толпами, готовились пойти на еврейскую часть города, и власти рассеивали толпу заранее. А потом переловили самых агрессивных и «поместили на судах, отведенных от берега» [44, с. 613]. Погром сам собой прекратился.
Современная же «Краткая еврейская энциклопедия» пишет, что погром в Одессе продолжался три дня [45, с. 562], видимо, путая его с более поздними событиями.
Все, кто занимался тогда этим вопросом, отмечали: «Правительство считало необходимым решительно подавлять попытки насилий над евреями» [8, с. 826], «Для защиты евреев от погромщиков было употреблено огнестрельное оружие» [17, с. 222].
Приводятся и конкретные факты: в Борисове «солдаты стреляли и убили нескольких крестьян» [44, с. 613]. Современная «Краткая еврейская энциклопедия» сообщает, что «в Нежине войска остановили погром, открыв огонь по толпе крестьян-погромщиков; несколько человек было убито и ранено» [45, с. 562–563].
Отметим два обстоятельства:
1. Тогдашние исследователи считали, что правительство сделало все необходимое для защиты евреев.
2. Убитые и серьезно раненые евреи исчисляются буквально единицами. Судя по всем данным, погромщиков убито и ранено гораздо больше — ведь армия палила по толпам, и всякий раз в кого-то ударяли пули. Жаль, точной статистики нет.
СОБЫТИЯ В БАЛТЕВ своем докладе о погромах директор Департамента полиции В. К. Плеве писал о недостаточных мерах, принятых полицией в некоторых местах. Именно в этом месте Александр III сделал пометку: «Это непростительно». И действительно, весной 1882 года правительство заранее приняло меры. В Конотоп прислали два эскадрона драгун и две роты пехоты (квартирами солдат снабдила местная еврейская община). В Одессе по городу на Пасху разъезжал казачий патруль.
Даже там, где накануне Пасхи начинались волнения (в Меджибоже, Летичеве Подольской губернии, Дубоссарах Херсонской области, Карповичах Черниговской губернии), войска и полиция без особых трудностей остановили их. Грустным исключением стал город Балт Подольской губернии, — в этом городе попросту не приняли нужных мер.
В Балте и его окрестностях давненько ходили слухи о том, что «царь жидов тоже не любит», и там было много примеров того, что некоторые называли потом еврейским нахальством. По результатам событий, начальник подольского губернского жандармского управления писал в Департамент государственной полиции: «Евреи во многом сами виноваты в беспорядках: как только они видят, что сила на их стороне, они делаются вызывающе нахальными. В Летичеве беспорядки начались вследствие того, что четыре еврея побили одного русского. Евреи из боязни рассказывают вещи совершенно вымышленные, которые возбуждают народ. Так, неизвестный еврей рассказывал ямщику, что вследствие балтских беспорядков двести человек расстреляно в Киеве. На ответ же ямщика, что этого быть не может, чтобы царь приказал за это людей расстреливать, еврей пояснил: нет, верно, царь нас любит, мы деньги платим» [36, с. 63].
Что подобную чушь можно нести разве что от комплекса неполноценности (еврейское «нахальство» очень часто коренится именно в этом свойстве личности), — тут нет вопросов. Вот только ямщики, насколько мне известно, не читали дедушки Фрейда и не кончали психологических факультетов. При желании в этом тоже можно усмотреть природную тупость русского народа и его исконную вражду ко всему интеллектуальному, но все эти рассуждения уже на большого любителя. А сама ситуация, конечно, провокационная, и этому еврею следовало бы вручить большую медаль: «За организацию погромов». Увы, нет в этом мире справедливости.
Зная о слухах и взаимном недовольстве, главы еврейской общины предложили поселить в городе на время Пасхи «человек двадцать будочников» — то есть городовых. На что «мудрое» начальство Балта ответило в духе «это не поможет» (а что поможет, позволительно спросить? В других местах именно это и помогло).
Началось все просто: 29 марта мальчишки начали кидать камнями в окна еврейских домов. Несколько взрослых евреев погнались за хулиганами, а те спрятались в здании пожарной каланчи на соборной площади. Появились русские (вернее, украинцы; этнические великороссы отродясь не жили на Подолии), защищавшие подростков. Постепенно накапливались толпы с той и другой стороны. Полиция стала разгонять их и проявила необъективность: арестовала нескольких евреев, от остальных потребовала, чтобы они «прекратили бунтовать».
К сожалению, люди, даже далекие от антисемитизма и вообще враждебных к евреям чувств, передают события так, словно только христиане были участниками событий. Известно, что прошел слух: мол, евреи побили стекла в соборе. И еще: «Евреи наших детей бьют!» Но какие слухи шли по еврейской общине, мы не знаем.
Знаем только, что 29 начались драки между евреями и христианами, и начался погром. Можно ли было его сразу же остановить? Вероятно. По крайней мере, некоторым представителям местной интеллигенции не раз удавалось отговорить погромщиков врываться на какие-то улицы (особенно если там жили люди уважаемые и известные). Много раз останавливал возбужденную толпу протоиерей Радзионовский. Наверное, можно было если не совсем остановить погром, то уж, по крайней мере, убедить толпу «удовольствоваться» одним или двумя винными погребами.
Наутро 30 марта побоище вспыхнуло с новой силой. Городское начальство собрало в окрестных селах свыше 500 крестьян. Им объяснили, что надо пресечь беспорядки… Но крестьяне не поняли, о каких именно беспорядках идет речь; они решили, что надо подавлять еврейский бунт, и присоединились к погрому.
При этом полицмейстер куда-то исчез, во время погрома его никто ни разу не видел. Воинский начальник Карпухин патрулировал город, но что толку, если он не мешал творить насилие и даже велел арестовать нескольких евреев, которые сопротивлялись грабителям. Полиция и солдаты то были нейтральны, то присоединялись к погромщикам. Был эпизод, когда на крики молодой еврейки, которую насиловала толпа, и ее матери «явился пьяный городовой, который посягал, стоя, изнасиловать мать, но будучи пьян, не был в состоянии этого сделать» [36, с. 63]. Это сообщение — тоже из письма начальника подольского жандармского управления «наверх».
Когда местная интеллигенция кинулась к властям с требованием остановить погром, те ответили коротко и ясно: «Это не ваше дело».
Весь день продолжались бесчинства. За полтора суток были повреждены или разрушены 976 домов, 278 лавок, 31 винный погреб, причинен материальный убыток на полтора миллиона рублей. Что евреи осквернили собор — осталось слухом, но погромщики «в ответ» осквернили семь городских синагог и молелен, уничтожили свиток Торы, найденный в частном доме.
Было ранено 211 человек, из них 39 — тяжело. 12 человек убито или позже умерло от ран. Зафиксировано 20 случаев изнасилований. Христиан убито не было, ранено несколько, и легко. Изнасилованных христианок тоже не было.
В ночь на 31 марта появился губернатор Милорадович с войсками. Губернатор лично выступал, расклеил объявления на улицах и предупредил, что если беспорядки продолжатся, он прикажет войскам применить оружие. Он также велел сдать все похищенные у евреев вещи. И предупредил, что кто не сдаст — будет отвечать по всей строгости закона, как за разбой (многие сдали).
Было арестовано 50 человек; правая пресса обвиняла губернатора в том, что он не арестовал ни одного еврея, а арестованных отпустил. На что Милорадович ответил, что не арестовывает людей, защищавших свои семьи и свое имущество.
Угаснув в Балте, погром переместился в уезд, где народ-богоносец громил еврейские колонии, уничтожал даже птицу и скот, пока не был усмирен войсками.
Почти все арестованные были осуждены (в том числе и судами присяжных) на различные сроки, причем двое — к смертной казни через повешение и трое — к каторжным работам на 15 лет. Судя по всему, они этого вполне заслуживали.
Самое неприятное в этой истории — попытки местного начальства представить события в виде «еврейского бунта». К этому — и арест евреев, которых представили «зачинщиками», и вызов 500 крестьян, сыгравших роль подкрепления. Начальству из Балта тоже официально сообщили о «бунте жидов», и Милорадович с войсками приехал подавлять еврейский бунт, а вовсе не прекращать погром. Заступничество протоиерея Радзионовского, местной интеллигенции, те последствия погрома, который он видел своими глазами, заставили Милорадовича быстро переменить мнение о происходящем.
