Джон Каппер - Викинги Британии
Исследование Маркланда пришлось прекратить, так как поднялся ветер, который заставил высадившихся поторопиться на свой корабль. Два дня исследователей гнал северо-восточный ветер. Потом они опять повернули к земле. «Они направились к ней и подошли к острову, который лежал к северу от нее… Затем они… вошли в пролив между островом и мысом, протянувшимся на север… Там была большая мель, и в отлив корабль сел на эту мель, так что море оказалось далеко. Но им так хотелось поскорее высадиться, что они не стали ждать, пока корабль снова окажется на воде, и побежали к берегу, туда, где из озера вытекала река».[120]
Местность эта оказалась столь привлекательной, что они решили остаться там на зиму. Во время прилива корабль был отбуксирован вверх к озеру, поставлен на якорь и разобран. Дальше предстояла постройка хижин или палаток, а также большого дома. «И в реке и в озере водилось вдоволь лосося… Морозов не бывало, и трава почти не вяла. Дни здесь не так различались по длине, как в Гренландии или Исландии».[121]
Похоже на то, что лагерь находился где-то на берегу залива Массачусетс, возможно, не слишком далеко от будущего места расположения Бостона. Однако, очевидно, это так и остается спорным моментом, так как имеющиеся свидетельства едва ли достаточно убедительны. Вполне возможно, что Лейв добрался и до какого-то места южнее.
Что точно, так это то, что Лейв не был сторонником безделья. Он разделил команду на два отряда, которые попеременно либо работали в лагере, либо «разведывали край»,[122] уходя в небольшие полудневные экспедиции. В ходе одного такого мероприятия и был найден знаменитый виноград. Среди людей Лейва был Тюркир, «южанин небольшого рода и невзрачный на вид»,[123] который хотя и происходил из южной Европы, но большую часть жизни провел среди домочадцев Лейва. Тюркир ушел от своего отряда и вернулся с виноградом в руках, радостно вращая глазами. «Ведь я, – сказал он, – родился там, где вдоволь и виноградной лозы, и винограда».[124] Поначалу Лейв был настроен скептически, но когда сам во всем убедился, то «назвал страну по тому, что в ней было хорошего: она получила название Виноградной Страны».[125] Факт находки винограда сам по себе весьма интригует, хотя название «Винланд», в этом отношении, ничуть не хуже, чем слово «Америка», производное от имени Америго Веспуччи.
Поскольку в Гренландии виноград встречался куда как реже, чем строительный лес, то сбор винограда, наряду с валкой деревьев, превратился в одно из основных занятий экипажа. «Говорят, что корабельная лодка была вся заполнена виноградом. Корабль загрузили лесом, который они нарубили».[126] «Там также были самосеянная пшеница на полях и дерево, называемое месур»: скорее всего, имеются в виду дикий рис и особый вид клена. «Они взяли образцы всего этого, а также несколько стволов деревьев – столь больших, что их можно было использовать для постройки домов».
Тяжелогруженый корабль как всегда быстро возвращался назад в Гренландию. «Весной… они вышли в море, и ветер был попутный до тех самых пор, пока не показалась Гренландия».[127] Недалеко от берега Лейв заметил команду потерпевшего кораблекрушение судна, стоящую на скале рядом с его обломками. «Лейв снял пятнадцать человек с камня. С тех пор его стали звать Лейв Удачливый».[128] Свое состояние он сколотил отчасти на прибыли, которую дали его зимние труды в Винланде, отчасти в специальной поездке за грузом разбившегося судна.
При виде его успеха кровь викингов забурлила. Тут же была снаряжена другая экспедиция. «О плавании Лейва в Виноградную Страну много говорили, и Торвальд, брат его, считал, что страна эта недостаточно разведана».[129] Торвальд купил корабль Лейва, собрал тридцать человек и, получив инструкции Лейва, отчалил. «Нет никаких рассказов об их плаванье до того, как они достигли домов Лейва в Виноградной Стране. Здесь они вытащили корабль на берег»31.
Основным центром разворачивающихся событий стали, с точки зрения рассказчика саги, дома Лейва. Однако это весьма шаткая точка опоры. То, что корабль за кораблем, полностью зависимые от изменчивых ветров и неведомых течений, находили одну и ту же небольшую точку на обширном берегу Северной Америки безо всяких навигационных инструментов, – все это следует признать, по меньшей мере, блестящим образцом мореплавания. Но, допустим, это было так, и Торвальд с товарищами приплыли к домам Лейва.
«Здесь они… провели всю зиму, ловя рыбу себе на пищу. Весной Торвальд сказал, что надо готовить корабль, а пока пусть несколько человек поедут на лодке на запад вдоль берега и разведывают край в течение лета».[130] На одном из островов, лежащих к западу, эта группа обнаружила нечто, что описывается как деревянный настил для сушки колосьев.[131] Больше никаких признаков человека они не нашли и осенью вернулись назад к Торвальду.
Судя по всему, следующая зима была также потрачена на охоту и рыбалку. Когда пришла весна, Торвальд сам направил корабль «сначала на восток, а потом на север вдоль берега». «У одного мыса их застигла буря, и корабль выбросило на берег. Киль был поломан».[132] Пришлось потратить немало времени на починку корабля, но наконец они смогли успешно продолжить свое путешествие. На пути был оставлен кусок сломанного киля – они поставили его на мысу, который в честь этого был назван Килевым мысом.
Пройдя дальше на восток, «они причалили к берегу и положили сходни, и Торвальд сошел на берег вместе со всеми своими людьми… Возвращаясь на корабль, они заметили на песке подальше от мыса три бугорка. Они подошли ближе и увидели, что эти бугорки – кожаные лодки и под каждой лодкой три человека».[133]
Так первый раз появились «скрелинги», «слабаки»: краснокожие, эскимосы, исчезнувший ныне народ – называйте их, как вам угодно. Реакция норвежцев была похожа на то, что делают современные охотники при виде редкой птицы. «Торвальд и его люди разделились и захватили их всех, только один успел уйти на своей лодке. Они убили остальных восьмерых».[134]
Вскоре после этого целая флотилия кожаных лодок атаковала корабль. «Торвальд сказал: „Поставим вдоль борта щиты и будем обороняться, как только можем, но сами не будем нападать на них". Скрелинги постреляли в них недолго, но потом обратились в поспешное бегство».[135] Однако одна стрела смертельно ранила Торвальда, и это была единственная потеря на корабле. Его тело было перенесено на берег и похоронено на гребне холма, где он надеялся построить себе дом.
Следующей весной его команда вернулась с грузом винограда в Гренландию, «и им было что рассказать Лейву».[136] Еще одна семья отправилась в путь, и этот поход единственный оказался неудачным. «Торстейн сын Эйрика стремился поехать в Виноградную Страну за телом своего брата Торвальда. Он снарядил тот же самый корабль и подобрал себе самых сильных и рослых людей. С ним поехали двадцать пять человек и еще его жена Гудрид. Когда они собрались, они вышли в море, и вскоре земля скрылась у них из виду. Все лето их носило по морю, и они не знали, куда плывут. Наконец за неделю до начала зимы они подошли к берегу… в Западном Поселении Гренландии».[137] И хотя продолжительность сезонов в тех широтах серьезно отличается от наших, команда пробыла без свежей пищи достаточно долго, чтобы поголовно заболеть цингой. Поэтому Торстейн и большинство его товарищей достигли берега только для того, чтобы встретить там смерть.
«В это самое лето в Гренландию пришел корабль из Норвегии. Кораблем правил человек по имени Торфинн Карлсефни». Карлсефни стал гостем Лейва, а вскоре женился на его невестке – только что овдовевшей Гудрид. «По-прежнему шли разговоры о поездке в Виноградную Страну, и многие, как Гудрид, так и другие, подбивали Карлсефни на эту поездку».[138]
С этого момента наше повествование начинает двоиться. Длинный и детальный отчет «Саги об Эйрике Рыжем» частично совпадает, а частично вступает в противоречие с версией «Саги об Олаве». В последней Карлсефни отправляется на одном корабле и с командой из шестидесяти мужчин и пяти женщин. «Сага об Эйрике Рыжем», со своей стороны, добавляет еще одно судно, которым владеет персонаж по имени Торхалль Охотник, и доводит личный состав до ста шестидесяти людей, не считая женщин. Более того, события предыдущих плаваний – те, о которых здесь уже повествовалось, – складываются в единый рассказ. Карлсефни приписывают открытие и название Страны Каменных Плит и Лесной Страны. Однако здесь сообщается уже нечто новенькое: «Было там также много лисиц».[139] Им же принадлежат и названия берегов, расположенных к югу: «Они дали имя и всему этому побережью, назвав его Удивительными Берегами, потому что так долго пришлось плыть вдоль него».[140]
