Кирилл Резников - Мифы и факты русской истории. От лихолетья Смуты до империи Петра
О Ксении современники пишут, что она стала любовницей самозванца, а затем была пострижена в монахини. По другим сведениям, ее сразу постригли в монастыре во Владимире под именем инокини Ольги. Была Ксения «отроковица чюдного домышления, зелною красотою лепа» и прекрасно пела. Басманов вместе с Бельским очистили Москву от Годуновых и их родственников. Их имущество отобрали в казну, а самих отправили в ссылку. Начальника тайного сыска, Семёна Годунова, сослали в Переяславль-Залесский и там уморили голодом. Умертвили в темнице и Степана Годунова. Остальные Годуновы ссылку пережили. По указанию Дмитрия, князь Василий Голицын с комиссией устранили патриарха Иова. Его схватили во время службы в Успенском соборе, содрали облачение патриарха, сняли панагию[55] и простым монахом отправили в Успенский монастырь в Старице. Дорога самозванца в Москву была расчищена.
20 июня 1605 г. «Дмитрий» вступил в столицу. Впереди, в полном вооружении, с трубами и литаврами, ехали польские всадники. За ними шли стрельцы, везли царские кареты, ехали боярские дети и шествовало духовенство. Вслед за митрополитом Игнатием, появился Дмитрий в золотом платье на белом коне. Его окружали бояре и окольничьи, все в роскошных нарядах. Ехали донцы и запорожцы, вновь поляки, татары. Улицы Москвы запрудили толпы народа, невозможно было протолкаться; люди были на крышах, крепостных стенах, даже на вершинах церквей; все в лучших нарядах, многие плакали от радости. При виде царя москвичи падали на колени. Отец наш!» – кричали они – «Храни тебя Бог!». «Дмитрий» кричал в ответ: «Боже, храни мой верный народ! Молитесь Богу за меня, народ мой любезный!». Выехав к Кремлю, самозванец снял шапку, заплакал и возблагодарил Бога за то, что Господь сподобил его увидеть град отца и народ возлюбленный. Народ плакал вместе с ним.
Духовенство ожидало царя с образами. «Дмитрий» сошел с коня и приложился к образам.[56] Под звон колоколов самозванец въехал в Кремль. Он сошел с коня близ Успенского собора, вошел в храм, принял благословение, приложился к иконам и мощам, отслужил молебен. Потом он прошествовал в Архангельский собор. Там он припал к гробу Ивана Грозного и горько рыдал над ним. Потом молился в Благовещенском соборе и лишь затем вступил во дворец. Между тем, Богдан Бельский вышел на Лобное место и обращаясь к народу сказал, чтобы они не верили лихим людям и что царь Дмитрий – истинный сын Ивана Васильевича. В уверение клятвы целовал крест и образ Николая Чудотворца. Народ же кричал: «Храни Господь царя Дмитрия! Сокруши врагов его!».
Царствование «Дмитрия». «Дмитрий» начал с выборов нового патриарха, нужного для венчания на царство. Был человек хороший – митрополит рязанский Игнатий, родом грек, любитель итальянского искусства и женщин. «Дмитрию» с ним было легко. Он велел Игнатию собрать Архиерейский собор. Собор лишил патриаршества Иова и избрал патриархом Игнатия (24 июня 1605 г.). Затем последовал разгром боярской крамолы. Удар пришелся по Василию Шуйскому. Басманову, ведавшему сыскным делом, донесли, что князь Василий не признает Дмитрия Ивановича царём и называет его расстригой. Басманов сообщил об этом «Дмитрию»; тот приказал арестовать братьев Шуйских и купцов, замешанных в это дело. Купцы под пытками подтвердили донос на князя Василия. Не медля, «Дмитрий» собрал собор из духовенства, бояр и «ис простых людей». Он сам выступил против Шуйских, обвинив их в замысле его убийства. Собор постановил казнить Василия Шуйского, а его братьев отправить в ссылку.
На другой день Василия привели на место казни. С него сняли кафтан, но исполнение казни затягивалось. Прискакал гонец, остановивший казнь, а затем явился дьяк с грамотой о помиловании. Князя Василия вместе с братьями, отправили в ссылку. «Дмитрий» помиловал Шуйского по настоянию своих секретарей – Яна и Станислава Бучинских и Станислава Слонского, и просьбам бояр, побоявшихся открыто выступать против царя. Помилование Шуйского было ударом для сторонников новой опричнины – Богдана Бельского и Петра Басманова. «Дмитрий» избрал путь подкупа, а не топора. Свою позицию он охотно излагал ближним людям: «Два способа у меня к удержанию царства, – один способ быть тираном, а другой – не жалеть кошту, всех жаловать; лучше тот образец, чтобы жаловать, а не тиранить». Через три месяца он простил Шуйских, вернул им вотчины и места в Думе. Здесь видную роль сыграла «мать» государя – Марфа Нагая, за них просившая. Секретари царя на сей раз возражали, но «Дмитрий» с ними не посчитался. Вернул из ссылки он и бояр Годуновых, получивших различные назначения. Возврат Шуйских в Москву был непростительной ошибкой самозванца.
Удачным ходом «Дмитрия» было воссоединение с мнимой матерью – Марфой Нагой. В монастырь на Выксу был послан родственник Марфы – постельничий царя Семён Шапкин, который и договорился с вдовой-царицей, обещав ей всяческие милости от «сына». Царица выехала в Москву. Встреча самозванца с «матерью» состоялась в селе Тайнинском в окрестностях Москвы. На встречу собрались толпы народу. Царицу везли в карете. «Дмитрий» подскакал к карете, соскочил с лошади и открыл дверцу. Мать и сын обняли друг друга и зарыдали. Народ умилился, все плакали. При въезде в Москву «Дмитрий» сошел с лошади и шел с обнаженной головой подле кареты. Марфу с почетом поместили Вознесенском монастыре. «Дмитрий» каждый день посещал ее и проводил с ней несколько часом. Через три дня по приезде царицы, 21 июля 1605 г., состоялась коронация «Дмитрия». Царь венчался на царство дважды: в Успенском соборе – цесарской короной, заказанной в Вене Годуновым, и в Александровском соборе – шапкой Мономаха. После коронации «Дмитрий» объявил себя цесарем и даже непобедимым императором.
После венчания «Дмитрий» распустил польское наемное войско и казаков, щедро всех одарив. Роспуск пришлых отрядов был одним из условий признания царя Боярской думой. Вдобавок в Москве нарастало возмущение наглым поведением «рыцарства». Кончилось все побоищем, в котором поляки убили много горожан. В ответ поднялись тысячи москвичей и осадили польские казармы. «Дмитрий», чтобы успокоить толпу, потребовал выдачи виновных, сам же пообещал полякам, что делает это для отвода глаз. Поляки выдали пятерых шляхтичей; их посадили в тюрьму, а потом тайно выпустили. Народ царь обманул, но с поляками ему пришлось расстаться. Сходно сложилось и с казаками. У казаков не было вражды с простым народом, зато их боялись и люто ненавидели бояре. Под давлением бояр «Дмитрий» распустил казачье войско, охранявшее Кремль. Это был ещё один шаг к его гибели.
Шла подковёрная борьба «Дмитрия» и Боярской думы. Бояре обволакивали царя паутиной ритуала и твердо держались за традиционный порядок, позволявший им принимать государственные решения. «Дмитрий» чувствовал себя скованным и попытался переделать Думу и подчинить своему влиянию. Борьба велась с переменным успехом. «Дмитрий» набрал секретарей поляков – братьев Бучинских, Яна и Станислава, и С. Слоньского, но не мог дать им думных чинов. Поляки составили его Канцелярию и вместе с доверенными боярами (П. Ф. Басмановым, В. М. Масальским-Рубцом) под руководством «Дмитрия» вырабатывали политику государства, но проводить решения приходилось через Думу и далеко не каждая идея царя принималась боярами.
Думу «Дмитрий» переименовал в Раду (Сенат), ввел в неё высшее духовенство, учредил чин «великого мечника». Царь вдвое увеличил Думу – Годуновы и Шуйские (ненадолго) уступили место царским «родственникам» Нагим, Басманову и боярам – участникам похода на Москву. «Дмитрий» вернул из ссылки многие боярские роды, в том числе, уцелевших Романовых и Черкасских. Филарет (Фёдор Романов) был возведен в сан митрополита. Маленький Михаил, сын Филарета, получил в подарок «посохи:…рога оправлены золотом с чернью». Сохранилась составленная позже опись, где написано: «а по ерлыку тот посох Гришка Отрепьев Рострига поднёс… Михаилу Фёдоровичу». Самозванец напрасно надеялся задобрить бояр: старая аристократия была раздражена – безродный выскочка (в этом они не сомневались) желал править, а не царствовать. Отрепьев – человек блестяще способный, быстро схватывал суть обсуждаемых в Думе дел и нередко находил решение там, где затруднялись опытные бояре. Но его способности лишь усугубляли раздражение. Выступления царя не восхищали, а унижали бояр, годящихся ему в отцы и деды. Отрепьеву не хватало такта. Нередко он впадал в нравоучительный тон и советовал великовозрастным боярам поехать за границу и поучиться.
«Дмитрию» нравилось править. Он хотел, чтобы народ видел в нём защитника. По Москве было объявлено, что царь по средам и субботам принимает жалобы на Красном крыльце в Кремле, чтобы обиженные могли добиться правды. Как Грозный и Годунов, он вел борьбу с лихоимцами: повыгонял известных взятками дьяков и подьячих и назначил новых (вероятно, таких же). Царь требовал, чтобы приказные и судьи «без посулов [взяток] решали дела, творили правосудие и каждому без промедления помогали найти справедливость». В разосланных по городам грамотах объявил «служилым и всяким людям», что царское величество будет их беречь и защищать от всякой неправды. Велел собрать жалобы на прежних воевод ««в насильствах, и в продажах, и в посулах или в каких обидах», чтобы «безволокитно» дать на них суд и управу. Провинившихся били палками и водили по улицам, повесив на шею кошель с деньгами, если взятку взяли деньгами, или мехами, жемчугом, даже соленой рыбой, кто чем взял. Сам «Дмитрий» обломал не одну палку о спину взяточников.
