Ольга Грейгъ - Операция «Антарктида». Битва за Южный полюс
Постройка гидросамолета в Америке также находилась под жестким контролем со стороны СССР, в частности, 7-го отдела ГУГБ НКВД, регулярно информировавших наркома внутренних дел Ежова и наркома обороны Ворошилова. После успешно завершившихся испытаний, авиалодка была принята на вооружение.
С целью дезинформации о действительном назначении этого самолета, один экземпляр передали управлению морской авиации наркомату ВМФ.
С началом войны Архимандритов вновь встретился с Бросманом. На сей раз разговор шел о поставках в СССР истребителя П-63 («Кингкобра») с 4-лопастным пропеллером фирмы «Белл».
В Америке истребитель недооценили, и даже прозвали его «русским самолетом». В отличие от поставляемой в СССР «Аэрокобры», он имел особые свойства. «Кингкобра» обладала очень высокой скоростью, большой дальностью полета и максимальным потолком; имела высокие качества перехватчика. Но американцы так долго собирались поставить истребитель в СССР, что война подошла к завершению, и на фронт машины не попали. Для Сталина они стали составной частью его резервов. Этими самолетами были оснащены некоторые части ПВО страны; причем, в то время это был единственный самолет, который мог «достать» стратегический бомбардировщик США Б-29. В 1947 году на вооружении у Сталина было 2500 находившихся в полной боевой готовности истребителей П-63.
Согласно указаниям товарища Сталина, они участвовали в тайных операциях СССР. В том числе, – в тайных операциях в составе советской антарктической экспедиции под общим руководством командующего 5-м флотом вице-адмирала Флерова. И базировались эти самолеты на одной из секретных авиабаз в Антарктиде, которой руководил контр-адмирал Потанин.
К работе на шестом континенте были привлечены и АНТ-7 (Пе-8).
Советская военно-воздушная база, построенная на Земле Королевы Мод, имела несколько взлетно-посадочных полос. Также в Антарктиде были построены несколько аэродромов для размещения 2500 истребителей и другой авиационной техники. В основном эти аэродромы располагались… под землей.
Общее руководство действиями авиации в Антарктиде осуществлял главный маршал авиации Салованов.
* * *Румянцов ощутил, как слипаются глаза, и решил оставить чтение и вернуться домой, чтобы основательно отдохнуть. Уже надевая офицерское пальто, он услышал звонок телефона. Этот сигнал он хорошо знал, и вновь поразившись неустанному демоническому бдению босса, поднял трубку.
– Зайди, я жду, – бросил Архимандритов.
Капитан 1-го ранга внутренне собрался, мотнул головой, разгоняя усталость, и прошел в соседний кабинет.
– Ты полетишь в Новую Зеландию, в Оклэнд, где встретишься с Бросманом. Получишь от него контейнер, в котором можно будет найти много занимательного. Да, много занимательного и интересного для тебя. Билеты на самолет и остальные инструкции получишь через три дня.
После того как Румянцов вышел из кабинета Арсения Алексеевича Архимандритова и сел за руль своей машины, он осознал, что до рассвета осталось совсем немного.
Он, как многие из тех, кто работал в окружении элиты советского государства, старался не интересоваться темами, которые его не касались. И тема освоения Антарктиды в 30-х – 40-х годах, как и программы последних лет, связанные с 6-ым континентом, его не волновали. Однако сейчас он должен был постигать многие секреты, касающиеся этой таинственной далекой земли. И вот только он начал сопоставлять факты, и замыкать, – как ему думалось, – круг антарктического познания, полагая, что недостающие звенья ему удастся найти впоследствии, во время путешествия на юг планеты, как оказалось, что нужно лететь в Оклэнд, на встречу с Бросманом. Впрочем, возможно, это как-то связано с будущей командировкой на крайний юг…
Как только Иван Румянцов оставил кабинет, Архимандритов нажал кнопку связи, тут же появился адъютант.
– Вызови мне Хорна.
– Он ждет, – последовал лаконичный ответ. Архимандритов бросил удовлетворенный взгляд и махнул рукой.
Не успел адъютант закрыть дверь, как вошел броской, выразительной внешности мужчина лет 30–35. Уловив жест Архимандритова, он приблизился к стоящему около стены журнальному столику и наклонился над ним, явно что-то рассматривая.
– Посмотри на фотографии, – приказал Арсений Алексеевич безапелляционным тоном; так, словно военачальник приказывает солдату. – И запомни: это враг! Имей в виду, если ты не уничтожишь его, он уничтожит тебя. Третьего не дано.
Хорн отчеканил:
– Он будет уничтожен!
Адъютант Архимандритова прекрасно знал свою работу; знал, что должно последовать за приказом вызвать Хорна. И потому, как только из кабинета босса вышел Хорн, появился… Хорн-1.
Но за это короткое время между двумя посещениями Архимандритов нажал кнопку на табло, размещенном на его столе; два лежавших фото – в профиль и анфас, – на журнальном столике опрокинулись, а на их место легли два новых фото с физиономией ушедшего Хорна, также: в профиль и в анфас.
Вошедший подошел по жесту Архимандритова к журнальному столику и услышал слово в слово то же, что было сказано его предшественнику:
– Это враг… его надо убить…. И новый Хорн-1, расправив плечи, выдохнул:
– Он будет уничтожен!
Не успел посетитель скрыться, как, чеканя шаг, в кабинет к Арсению Алексеевичу вошел… Хорн-2. Которому также был указан враг, и который также дал обещание врага уничтожить…
Игра продолжалась до тех пор, пока Хорну-33 не были показаны фотографии его предшественника Хорна-32. И ушел последний, и сказал, что убьет 32-го. После чего Арсений Алексеевич Архимандритов, морща маленький нос и поджимая губы, с хрустом потянулся, расправляя затекшие ноги и руки. Когда он вскидывал руки вверх, феерическими искрами засверкали крупные алмазные запонки на его белоснежных манжетах.
Сатана блаженствовал: его ученик, его ведущий референт Иван Румянцов, которого многие в аппарате Папы Сени считали любимчиком босса, опять в рисковом деле! Он многое знает, а коли так, пусть покажет, что достоин этих знаний. И тогда, может быть, Папа Сеня даст ему ключ к остальным знаниям и отправит в дальний переход, в суровое испытание, преодоление которого будет зависеть уже НЕ ОТ НЕГО…
А пока Хорн, за которым следует цепочка из тридцати трех центурионов-убийц, отправлен на поиски первого врага – Ивана Румянцова.
Если Румянцов выкрутится, спасется, – честь и хвала такому сотруднику. Но даже если референт погибнет, Арсений Алексеевич не станет сожалеть… Потому что Сатана никогда не жалеет о содеянном.
Глава 18
Все крепкие тренированные мужчины из подразделения Хорнов, на самом деле были кадровыми офицерами и высококлассными профессионалами по части выполнения специфических приказов Архимандритова. Они вовсе не были все на одно лицо, и имели различные имена, но в спецподразделении числились под условными псевдонимами, выполняя однотипную роль Хорнов, – центурионов-убийц. То, что их объединяло и отличало от остальных исполнителей в аппарате Папы Сени, хорошо знали сотрудники спецлабораторий, превращавшие молодых людей в зомби, в исполнителей чужой воли.
Арсений Алексеевич, мастер на выдумки, любил эту методу: отправить в погоню друг за другом несколько десятков тщательно подготовленных уникальных специалистов, зомбированных на исполнение его личного приказа. Охота чудесным образом подогревала его беспристрастное сердце, не знавшее милосердия и сострадания. Он прекрасно знал, что с 1917 года в этой необъятной стране начата охота на русских; и он, как никто другой, желал превратить отстрел в искусство, «причащаясь» не так к массовости, как к изощренности в этом чудовищном процессе…
Из нескольких десятков, брошенных в погоню, Архимандритову нужен был только один. Выживший в этой чудовищной схватке впоследствии составлял костяк другого, особого подразделения для выполнения самых невероятных задач. Еще более ухищренных, более злоумысленных, непредсказуемых, исполняемых на пограничье реальности и фантастики.
Безусловно, Румянцов знал о подобных игрищах Папы Сени. Благодаря нескольким годам, проведенным под сенью этого мага, этого черного идолища, Архимандритова, и череде проверок, устроенных им ему, у Ивана появилось чутье, вернее, верное чувство самосохранения, только во много раз более обостренное, чем годами ранее. Чувство почти мистического свойства, словно в нем открылось некое недреманное око, следящее за развитием событий на ином, подсознательном уровне…
И когда Арсений Алексеевич приказал капитану 1-го ранга отправляться в командировку в Оклэнд, он почуял неладное; и, почуяв, постарался предугадать события. Нет, он не знал, что с ним произойдет далее, не ожидал, какой длинной будет цепочка, брошенная по следу. Но одно он знал и помнил всегда: он может быть убит! Даже когда он, как ему казалось, идеально проделывает свою работу. Но еще он знал: его босс не слепой убийца; для того, чтобы оказаться в череде приговоренных, нужно провиниться (для этого достанет и пустяка), или быть включенным в игру-проверку. Как сейчас…
