KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » История » Сергей Кремлев - Политическая история Первой мировой

Сергей Кремлев - Политическая история Первой мировой

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Сергей Кремлев, "Политическая история Первой мировой" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Кое-что в вышеприведённой оценке нуждается, конечно, в уточнениях… Так, к 1900 году не только британцам, но и янки стало ясно, что рейх – это реальная угроза планам мирового господства США, особенно если рейх подкрепит себя союзом с Россией.

Вариант некой «монолитной евразийской империи» как некого прямого «государственного образования» при доминирующей роли немцев реально исключался, ибо Россия никогда не пошла бы на утрату национальной и государственной независимости, а силой её к этому не смог бы принудить никто, включая Германию. Россия не Франция, и в чисто оборонительной войне в случае германской агрессии исход войны для германского кайзера был бы примерно тем же, что сто лет назад для императора французов Наполеона. Однако Препарата прав в том, что тесный даже межгосударственный союз России и Германии исключал бы в перспективе мировое превосходство как Британской, так и Американской империй…

И вот на фоне всего этого началось взаимное встречное движение Англии к Франции и наоборот.

Всего семь лет назад между двумя колониальными супердержавами не то что союза – просто нормальных отношений не было и в помине. На языке у всего мира было слово «Фашода», и англичане и французы были на грани войны – войны классически колониальной, которая велась бы не под стенами Лондона и Парижа, а за тысячи километров от них, но всё же могла возникнуть.

Или всё же не могла?

Дело было так. В сентябре 1898 года у селения Фашода на Белом Ниле, в верховьях великой реки, столкнулись лбом два военных соединения.

Французский колониальный отряд капитана Маршана пришёл сюда из Французского Конго ещё в июле, водрузил над развалинами старой крепости трёхцветный флаг и теперь стоял на пути у английской экспедиции генерала Китченера, шедшей вверх по Нилу.

Встретились генерал и капитан не на светском приёме, так что субординация полетела к чёрту: капитан решительно отказался уступить старшему по званию, и мутные нильские воды начали вскипать от накала страстей.

Генерал командовал корпусом в 20 тысяч человек, капитан – отрядом в сотню бойцов, но суть была не в местном соотношении сил в конкретном африканском захолустье. Фашодский кризис нарастал не под стенами заброшенной крепостёнки в Восточном Судане, а в европейских столицах.

Это была серьёзная проба складывающегося глобального колониального «расклада», но проба политическая, когда потоком лились чернила газетных писак, а не кровь солдат, и в бой вводили не передовые части, а передовые статьи. В ходе Фашодского конфликта нащупывались связи, оценивались шансы будущих коалиций. Иными словами, «хлопы» пока не дрались и чубы трещали пока что у «панов».

Франция оказалась вдруг в таком раздоре с Англией, что, как писал академик Тарле, даже в ультранационалистической французской прессе впервые за долгие-долгие годы стали задаваться вопросом: кого скорее следует считать вечным, наследственным врагом Франции – Германию или Англию?

Вопрос, был, надо сказать, не праздный: в конце концов Жанна д`Арк освобождала Родину не от «тевтонов», а от англичан.

Дошло до того, что начинали составляться проекты привлечения Германии к войне с Англией на стороне Франции и… России. Но Германия в тот момент могла больше получить от полюбовного соглашения с Англией на колониальной ниве, и Франции пришлось уступить.

Генерал отдавил-таки капитану мозоли, даром что Маршан шёл к Фашоде через джунгли и болота Центральной Африки целых два года.

Собственно, военная стычка Франции с Англией могла укрепить лишь Германию, а это отнюдь не входило в расчёты планировщиков будущей мировой войны, так что Англии и Франции вместо взаимного мордобоя пришлось переходить к взаимному, хотя и сомнительному «согласию». В марте 1899 года Франция получила в виде компенсации территории вокруг озера Чад…

Забавно, но даже историки-марксисты называли одним из факторов намечавшейся «дружбы» бывших «фашодских» недругов личную-де дипломатию английского короля Эдуарда VII. Он, мол, был сторонником англо-французского и англо-русского (ха!) сближения, зато неприязненно относился и к Вильгельму, и к Германии.

Об Эдуарде историки не забыли, а то, что по обе стороны Ла-Манша политику определяли Ротшильды лондонские и парижские, почему-то из виду упускали. Однако главным-то было как раз это: союзу банкиров остро понадобился англо-французский союз.

Франция хотя и хорохорилась, но дряхлела. Французская экономика теряла динамичность, Франция – достойную перспективу. А ведь, напомню, без Франции, как единственной реально антигерманской континентальной великой державы, не могла начаться будущая Большая война.

Поэтому Францию надо было надёжно прибирать к рукам путём подконтрольного союза. Английский король был здесь лишь коронованным зицпредседателем вроде Фунта в ильфо-петровском «Золотом телёнке» и не более того.

К тому же особенно трудиться Эдуарду и не пришлось: Франция охотно шла на попятный в прошлых спорах, и 8 апреля 1904 года было подписано англо-французское соглашение, которое формально касалось раздела сфер влияния в Африке (и ещё кое-где по мелочам), а фактически было закладной доской в будущем здании антигерманского глобального союза. Соглашение получило в печати название «сердечного согласия», по-французски «Entente cordiale».

Отсюда и пошла «Антанта».

России это «согласие» выходило боком. Всё более привязанная к Франции займами и политикой финансового Петербурга – Нью-Бердичева, Россия хмуро смотрела на перспективы оказаться привязанной ещё и к Англии.

Россия терпела поражение в войне с Японией, Франция ей не помогала, а бездействовала, да ещё руками Жака Гинзбурга помогала Японии. Англия была враждебна открыто.

Друзья проверяются в беде, и даже в такой локальной беде, как дальневосточный «японский» конфуз, поведение Европы волей-неволей заставляло задумываться даже ленивого на мысль русского монарха «Ники»: стоит ли связывать свою судьбу с «европами» или всё же не порывать со «старым другом» Германией …

Тем более что кайзер Вильгельм царя Николая к этому настойчиво подталкивал.


ИТАК, наднациональному Капиталу, с одной стороны, надо было в зародыше подавить возможность германо-российского согласия, а с другой – окончательно пристегнуть Россию к «согласию» собственному.

И метод для этого, судя по всему, был выбран настолько же умелый, насколько и рискованный. Хотя, впрочем, при точном учёте психологии Вильгельма и Николая, а также в свете того, что внешнее недоброе влияние на русскую политику было мощным и глубоким, риск был не очень уж и велик и даже вовсе исключался.

Пожалуй, избранный метод можно охарактеризовать как «контрминный». Что делает умный и умелый солдат, если противник ведёт под него подземную мину? Ну конечно же начинает вести свою контрмину, для того чтобы упреждающе взорвать чужую мину и полностью расстроить вражеские расчёты. Такой контрминой финансового Запада и стал для надежд Вильгельма II германский (впрочем, германский, пожалуй, лишь внешне) план нового европейского политического расклада.

Документов об этой истории никто не оставил, да и оставить не мог: такие замыслы бумаге не доверяют. Но вот что говорит нам логика…

Германии был нужен союз с Россией, и это был бы неизбежно союз против Франции как континентального врага Рейха и против Англии как его же глобального врага.

Но союз с Германией объективно был нужен и России. Обретая стабильность на западной границе, она могла бы наилучшим образом использовать все выгоды взаимного товарообмена с немцами. Немало, если учесть, что для России единственно разумной внешней политикой была та, которая обеспечивала бы мир и ускоренное освоение внутренних богатств. Имел ли для России значение пресловутый «колониальный вопрос», если у неё была в небрежении собственная территория?!

Однако Россия была связана соглашениями с Францией и так просто разорвать их не могла, полученные и всё ещё не оплаченные займы держали здесь царизм крепко. Вильгельм это понимал, но слишком уж полагался не только на себя, на здравый смысл Николая II, но и на своих советников.

В конце октября 1904 года кайзер пишет Николаю о «комбинации трёх наиболее сильных континентальных держав». Подразумевались, естественно, Германия, Россия и Франция, но Францию кайзер поминал, что называется, для проформы. Он вряд ли сомневался, что если бы удалось подвигнуть Николая на общий союз, то это привело бы к разрыву России с только что выстроенным «сердечным согласием».

Вряд ли стоит Вильгельма за такой настрой осуждать. Мыслил он неглупо как с позиции защиты германских, так и русских интересов. И подход здесь был простой: не примкнёт Франция – беда не велика. А даже если она и примкнёт, то тоже горе невеликое: играть ей в Европе всё равно придётся вторую скрипку.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*