Неизвестен Автор - Сборник статей, материалов и документов - Был ли Сталин агентом охранки
МОРРИС. Иными словами, вы уже расстались с идеалами Советов?
ОРЛОВ. Да. И как только я приехал в Соединенные Штаты и устроил свои личные дела, я написал два письма -- одно Троцкому в Мексику и другое, копию, -- его жене, тоже в Мексику, предупреждая их об этом агенте-провокаторе, которого заслали в их среду, и предостерегая Троцкого против этого человека. У меня есть копия этого письма, которую я передал Подкомиссии по внутренней безопасности на ее заседании. Это фотокопия, снятая с машинописной копии, а также перевод письма.
МОРРИС. Это то самое письмо, которое вы много лет тому назад послали самому Троцкому?
ОРЛОВ. Да. Я послал его 27 декабря 1938 года.
Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Хотите ли вы, чтобы это письмо было зачитано для протокола?
МОРРИС. По-моему, это было бы полезно, сенатор.
Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Будьте любезны, прочтите это письмо для протокола.
ОРЛОВ. Поскольку письмо длинное, я просил бы разрешения привести здесь лишь некоторые цитаты из него.
Сенатор МАККЛЕЛАН. Что ж, все письмо...
МОРРИС. Я предлагаю занести все письмо в протокол, а свидетеля попросить прочесть лишь соответствующие куски.
Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Хорошо. Письмо в этом месте будет занесено в протокол.
(Указанное письмо было помечено как "Вещественное доказательство No 426")
Вещественное доказательство No 426
(застенографированный текст)
27 декабря 1938 г.
Дорогой Лев Давыдович, я -- еврей, приехавший из России. В юности я был близок к революционному движению (партия Бунд). Затем я эмигрировал в Америку, где и живу уже много лет.
У меня остались в России близкие родственники. Среди них есть человек по имени Лушков, Генрих Самойлович, видный большевик, руководитель ЧК. Это тот самый Лушков, который, испугавшись за свою жизнь, 8 месяцев тому назад бежал из Хабаровска (Россия) в Японию. Об этом было напечатано во всех газетах. Оттуда (из Японии) он написал мне в Америку, прося меня приехать и помочь ему. Я поехал туда и помог ему, чем мог. Я отыскал адвоката, который позаботился бы о том, чтобы его не выслали обратно к Советам, и дал ему немного денег.
Почему я пишу обо всем этом Вам? Потому что я узнал от Лушкова, что в Вашей организации есть опасный агент-провокатор. Я больше не революционер, но я честный человек. А честные люди относятся определенным образом к агентам-провокаторам. Вот что я узнал от Лушкова:
Всей деятельностью против старых большевиков в России ведал Молчанов, начальник тайного ведомства. Он готовил в Москве суд над Зиновьевым. А Лушков работал у Молчанова помощником. После ареста Ягоды Лушкова перевели в Хабаровск и назначили начальником политической полиции и помощником генерала Блюхера. А тем временем Молчанов и все прочие высшие офицеры тайной полиции, служившие под Ягодой, были расстреляны по приказу Сталина. Лушков понял, что близок и его час, и бежал в Японию.
Из разговора с Лушковым мне стало ясно, что он сам тоже принимал участие в преследовании революционеров и подготовке суда над Зиновьевым. Сейчас Лушков -- враг Сталина, но он отклонил мое предложение отомстить за революционеров, сидящих в тюрьмах в России, так как боится, что если займется этим, русское правительство будет настаивать на его высылке из Японии и может на этот счет договориться с японцами.
Но я-то думаю, что не в том дело и что подлинной причиной отказа Лушкова является то, что он сам, побуждаемый
стремлением к повышению и жаждой власти, принимал ак-тивное участие в преступлениях, совершавшихся против революционеров.
Когда я вернулся в Соединенные Штаты, я ближе познакомился с трагедией русских революционеров и прочел такие книги, как "Невиновен" и "Дело Льва Троцкого".
Дорогой Л. Д., эти книги порождают возмущение жестокостью, с какою в России относятся к людям, которые отдали всю свою жизнь революции. Под влиянием этих книг я решил (к сожалению, немного поздно) написать Вам о самом важном факте, который я узнал от Лушкова: о важном и опасном агенте-провокаторе, который долгое время был помощником Вашего сына в Париже.
Лушков категорически против того, чтобы опубликовать известные ему вещи, и не намерен выступать сам с публичными разоблачениями, но он не возражает против того, чтобы сообщить Вам, кто является главным агентом-провокатором или сталинским чекистом в Вашей партии.
Лушков дал мне детальную информацию об этом агенте при условии, что никто -- даже Вы сами -- не должен знать, что эта информация исходит от него. Несмотря на то, что Лушков забыл фамилию провокатора, он сообщил достаточно деталей, чтобы Вы могли безошибочно установить, кто этот человек. Этот агент-провокатор долгое время помогал Вашему сыну Л. Седову в издании Вашего русского "Бюллетеня оппозиции" в Париже и сотрудничал с ним до самой его смерти.
Лушков почти уверен, что имя провокатора -- Марк. Он был буквально тенью Л. Седова, информировал ЧК о каждом шаге Седова, обо всей его деятельности и личной переписке с Вами, которую провокатор читал с ведома Л. Седова. Этот провокатор втерся в полнейшее доверие Вашего сына и знал о деятельности Вашей организации столько же, сколько сам Седов. За работу этого провокатора несколько офицеров ЧК получили ордена и медали.
Этот провокатор до 1938 года работал в архиве или институте хорошо известного меньшевика Николаевского в Париже и, возможно, по-прежнему там работает. Этот самый Марк украл часть Вашего архива (документы) из заведения Николаевского (если не ошибаюсь, он делал это дважды). Эти документы были переправлены Лушкову в Москву, и он их читал.
Этому агенту-провокатору приблизительно 32--35 лет. Он -- еврей, родом из русской части Польши, хорошо пишет по-русски. Лушков видел его фотографию. Провокатор носит очки, он женат и имеет ребенка.
Больше всего меня поражает доверчивость Ваших товарищей. У этого человека нет никакого революционного прошлого.
Несмотря на то что он еврей, четыре года тому назад он был членом Общества по репатриации в Россию (это общество бывших царских офицеров в Париже). По словам Лушкова, этот факт был хорошо известен в Париже даже членам Вашей организации. Уже в этом обществе Марк выступал как большевистский агент-провокатор, затем ЧК направило его в Вашу организацию, где ему почему-то стали доверять. Провокатор выдает себя за бывшего польского коммуниста, но это очень маловероятно.
Лушков сказал мне, что после того как из института Николаевского был украден Ваш архив, в Москве были уверены, что Вы обнаружите провокатора, потому что в институте работало всего несколько человек, и все они, за исключением провокатора Марка, были в прошлом революционерами. Я спросил Лушкова, имеет ли провокатор какое-либо отношение к смерти Вашего сына Л. Седова, и он ответил, что ему это неизвестно, а вот то, что архив был украден Марком, -- это несомненно.
Лушков высказал предположение, что теперь, когда убийство Троцкого стоит на повестке дня, Москва попытается заслать убийц с помощью этого агента-провокатора или же через агентов-провокаторов из Испании под видом испанских троцкистов.
Лушков сказал, что Вы хорошо знаете этого провокатора из писем Л. Седова, но с ним лично никогда не встречались. Лушков сообщил, что провокатор регулярно встречался с сотрудниками советского посольства в Париже, и Лушков выражал удивление, как Ваши товарищи не обнаружили этого, -- особенно после того, как Ваши документы были выкрадены из института Николаевского.
Дорогой Л. Д., это все, что я на данный момент могу Вам сказать. Надеюсь в будущем узнать от Лушкова многое, что поможет высветить деятельность московской политической полиции и доказать, что казненные революционеры были невиновны.
Прошу Вас никому не говорить о моем письме, в особенности о том, что это письмо пришло к Вам из Соединенных Штатов. Русское ЧК, несомненно, знает, что я ездил к Луш-кову, и если они каким-то образом узнают об этом письме, то поймут, что Лушков дал Вам информацию через меня. А у меня в России близкие родственники, которым я посылаю продовольственные посылки, и их могут арестовать из-за этого письма.
Не рассказывайте также, что Вы получили эту информацию от Лушкова. Лучше всего вообще никому не говорить об этом письме. Просто попросите Ваших доверенных товарищей в Париже выяснить, принадлежал ли Марк к Союзу по ре
патриации на родину, проверить его прошлое и посмотреть, с кем он встречается. Нет сомнения, что Ваши товарищи довольно скоро выяснят, что он встречается с сотрудниками советского посольства.
Вы имеете право проверять членов Вашей организации, даже если у Вас нет данных о том, что это -- предатели. А кроме того, Вы не обязаны верить мне.
Главное: будьте бдительны. Не доверяйте никому -- ни мужчине, ни женщине, которые могут явиться к Вам с рекомендациями от этого провокатора.
Я не подписываю письма и не даю своего адреса, так как боюсь, что сталинисты могут перехватить это письмо на почте в Мексике и прочесть его. Они могут даже конфисковать письмо, а чтобы я знал, что Вы получили мое письмо, я хотел бы, чтобы Вы напечатали в нью-йоркской газете "Социалист аппил" сообщение о том, что редакция получила письмо Стей-на -- пожалуйста, поместите это сообщение в газете в январе или феврале.
