Х. Льоренте - История испанской инквизиции. Том II
XVI. Дон Альфонсо де Кордова, брат маркиза де ла Навы, камергер принца, спал в своей комнате. Однажды случилось, что он не тотчас проснулся на звонок дона Карлоса. Тот в ярости вскочил с постели и хотел выбросить его в окно. Дон Альфонсо, опасаясь нарушить при сопротивлении уважение к принцу, поднял крик. Сбежались слуги. Камергер отправился тогда в аппартаменты короля, который, узнав о происшедшем, взял его на службу к себе.[109]
XVII. Принц часто манкировал почтением, которое должен был питать к возрасту и сану принца Эволи. При разных обстоятельствах он просто давал оплеухи слугам. Однажды его сапожник принес очень тесные сапоги. Принц велел изрезать их на куски и изжарить и принудил несчастного сапожника съесть это жаркое. Тот так расхворался, что боялся умереть. Принц выходил по ночам из дворца, вопреки советам не делать этого. Его поведение вскоре стало так беспорядочно и скандально, что представлялось сомнительным, способен ли он к браку и сохранила ли его голова рассудок, необходимый для управления государством по смерти его отца.[110] Кто мог бы думать, что королеве неизвестны эти многочисленные и публичные сцены? Если признать, что она была об этом осведомлена, как скорее всего и было, то неужели можно еще серьезно думать о наличии какой-то склонности с ее стороны к дону Карлосу?
Статья вторая
ПРЕСТУПЛЕНИЯ ДОНА КАРЛОСА
I. В 1565 году принц дон Карлос задумал тайно совершить путешествие во Фландрию, вопреки воле своего отца. В этом проекте ему помогали его камергеры, граф де Гельвес и маркиз де Тавара. Он имел намерение взять с собою принца Эволи, своего гувернера, не сообразив, что он был личным наперсником короля. Принц желал его общества, чтобы подумали, что он путешествует с согласия отца. Льстецы добыли ему сумму в пятьдесят тысяч экю и четыре костюма для выезда из Мадрида. Они были убеждены, что принц Эволи, раз начав это путешествие, вынужден будет его продолжать; в противном случае от него попросту отделаются. Но ловкий политик, каким был принц Эволи, расстроил проект удачными приемами, о которых говорит Кабрера в Жизни Филиппа II.
II. Епископ Осмы, наставник принца дона Карлоса, узнав о его дурном поведении и распутстве и получив тайные приказания монарха, решил употребить влияние, которое он имел на сердце этого принца, чтобы вернуть его на истинный путь. 10 мая 1566 года епископ написал ему длинное письмо, которое было напечатано фламандцем Кирхером.[111] Он давал наставления, как вести себя в отношении министров, короля, его отца, а также предсказывал неисчислимые бедствия, которые легко может повлечь за собою поведение, не соответствующее этим наставлениям. Однако епископ был осторожен и даже косвенно не давал понять, что принцу в данном положении его советы необходимы. Принц читал письмо со всеми знаками внимания к тому, что исходило от этого уважаемого прелата. Но он не последовал ни одному его совету.
III. Дон Карлос мало воспользовался уроками своего бывшего учителя и дал волю своей вспыльчивости, когда в 1567 году узнал, что его отец назначил герцога Альбу губернатором Фландрии. Когда этот вельможа явился откланяться принцу, тот сказал, что король напрасно назначил его на губернаторство, которое скорее приличествовало бы наследнику престола. Герцог отвечал, что король, несомненно, не желал обременять принца этой заботой и хотел оградить его от опасностей, которые он встретил бы в Нидерландах среди раздоров, возникших между крупными сеньорами. Этот ответ, который должен был бы успокоить дона Карлоса, еще больше вывел его из себя. Он вытащил кинжал и, собираясь вонзить его в герцога, сказал: «Я вам помешаю отправиться во Фландрию, потому что проткну ваше сердце прежде, чем вы уедете». Герцог избежал первого удара, отступив несколько назад. Принц в еще большей ярости продолжал нападать на него, и герцог не нашел другого средства избежать опасности, как схватить дона Карлоса и сжать его в своих руках. Несмотря на неравные силы, ему удалось приостановить бешеные попытки нанести удар; герцог держал принца почти в неподвижном состоянии. Однако дон Карлос все еще хотел действовать кинжалом. Во время этой возни произошел шум в комнате. Прибежали камергеры. Принц выскользнул из рук герцога и заперся в своем кабинете, поджидая исхода сцены, который мог быть неприятным, если бы его отец был уведомлен о случившемся.[112]
IV. Пороки дона Карлоса не могли убить в душе Максимилиана II, императора германского, его дяди, и императрицы Марии, его тетки, чувство любви, которое они всегда выражали со времени его детства, они знали его неспособным на зло. Эти государи задумали женить его на своей дочери Анне Австрийской. Эта принцесса была известна дону Карлосу с раннего детства, потому что она родилась в Сигалесе, в Испании, 1 ноября 1549 года. Филипп II согласился на этот брак и уведомил об этом императрицу, свою сестру. Несомненно, опасаясь причинить несчастье своей племяннице, если время не изменит характера и нравственности дона Карлоса, испанский монарх применил свою обычную медлительность в исполнении этого проекта. Можно также думать, что он разделял опасения насчет неспособности сына к браку. Не так дело обстояло с юным принцем. Узнав о проекте брака, он воспылал страстным желанием жениться на своей кузине как можно скорее. Для успешного осуществления этого он снова составил преступный план отправиться в Германию без согласия отца, надеясь, что его присутствие в Вене обяжет императора устранить все затруднения. С этой мыслью он занялся осуществлением плана и нашел помощь у принца Оранского,[113] маркиза Берга, графов Горна и Эгмонта и барона Монтиньи, глав фландрского заговора. Я принужден включить также дона Карлоса в число жертв этого заговора.[114]
V. Поведение дона Карлоса и черты его характера дали повод архиепископу Россано, папскому нунцию, написать кардиналу Алессандрии, что «принц Астурийский обладает невыносимым высокомерием и распущен в своих нравах; его рассудок слаб; он капризен и упрям; с полным основанием можно сказать, что он совсем морально не владеет собою и что с ним случаются приступы безумия».[115] Надо игнорировать все эти факты, чтобы допустить рассказы Сен-Реаля и других писателей о мнимых любовных отношениях королевы и этого принца.
VI. Маркиз Берг и барон Монтиньи отправились в Мадрид в качестве депутатов фландрских провинций. Они были посланы для урегулирования пунктов, относящихся к учреждению инквизиции в этой стране и к другим обстоятельствам, вызвавшим смуту среди жителей. Маргарита Австрийская,[116] герцогиня Пармская, побочная сестра короля, была тогда правительницей Нидерландов и дала согласие на это путешествие. Депутаты заметили, что дон Карлос был всецело занят вышеупомянутым проектом, и постарались укрепить в его мозгу решение осуществить план. Они предложили ему помочь отправиться в Германию для исполнения задуманного. Для этих предложений нужен был посредник, и они обратились к камергеру короля Вандому. Он обещал принцу объявить его независимым владетелем Фландрии, лишив гражданского управления принцессу Маргариту и военного герцога Альбу, если принц дарует свободу религиозных убеждений. Грегорио Лети говорит о письме дона Карлоса к графу Эгмонту, которое было найдено в бумагах герцога Альбы и послужило причиной того, что этот губернатор велел обезглавить обоих графов — Эгмонта и Горна. Он не мог подвергнуть той же участи принца Оранского, потому что тот уже бежал. Между тем косвенными путями старались наказать в Испании маркиза Берга и барона Монтиньи, которых заключили в два отдельных замка.
VII. Хотя два последних вельможи предложили юному принцу денежную помощь для путешествия, он не принял ее, так как рассчитывал достать деньги сам; сделанные им попытки в этом направлении помогли раскрыть заговор. Он написал почти всем грандам Испании, прося их поддержки в задуманном предприятии. Он получил благоприятные ответы. Большинство их содержало, впрочем, условие, чтобы это предприятие не было направлено против короля, его отца. Адмирал Кастилии (потомок королевской фамилии по прямой мужской линии) не удовлетворился этой предосторожностью. Таинственное молчание, которым было окутано это мнимое предприятие, и знание безрассудства принца заставили его подозревать, что план мог быть преступным. Чтобы устранить опасность, он передал монарху письмо его сына, когда дон Карлос уже все открыл дону Хуану Австрийскому, своему дяде, который сообщил тотчас об этом Филиппу II. Некоторые лица заподозрили, что в план заговора входило убийство короля. Но письма доказывают, что дело шло лишь о попытках получить деньги. Дон Карлос доверил это дело Гарсии Альваресу Осорио, своему лакею, который был его сообщником. Он поручил ему дать устные разъяснения относительно того, чего не было в посылаемых письмах. Наперсник сделал несколько поездок для исполнения поручений своего господина в Вальядолид, в Бургос и в другие города Кастилии. Принц не получил всех денег, на которые он рассчитывал, и написал из Мадрида 1 декабря 1567 года письмо к Осорио, контрасигнированное Мартином де Гастелу, его секретарем. Он писал, что получил только шесть тысяч дукатов по всем обещаниям и векселям, пущенным в оборот в Кастилии, и что ему нужно шестьсот тысяч для предполагаемого предприятия, что для этой цели он посылает ему двенадцать бланков, подписанных им на один и тот же срок, чтобы он заполнил их именами и фамилиями лиц, которым их вручит. В то же время принц приказывал ему отправиться в Севилью, где он мог бы продолжать начатые попытки и использовать эти письма.[117]
