Галина Петреченко - Рюрик
- Приготовь в большой бадье отвар наперстянки со стефанией гладкой, чтоб хватило на тысячу воинов. Запас травы найдешь в походном сундуке.
Слуга повиновался. Рюрик выпрямился, глубоко вздохнул. Свежесть холодного утра окончательно отогнала от него сон. Слабый ветерок начал разгонять молочно-серые клочья тумана. Они плыли над высокой сочной травой, которая медленно выпрямлялась, сбрасывая крупные капли росы. По лесу стало разноситься сначала робкое, а затем все более звонкое пение птиц. Рюрик вслушался в этот хлопотливый птичий гомон и не услышал в нем того скандального, крикливого надрыва, какой бывает у птиц в пору их особого предчувствия и который так боялся князь услышать сейчас.
* * *
- Более пятисот лет назад наше племя, теснимое аварами, прибыло на эти земли, издревле заселенные родственными нам словенами. - Рюрик, сидя на коне, произносил речь перед конной и людной дружиной, готовой к решительному бою с врагом. - Наши вожди и жрецы сделали все, чтобы мы смогли здесь жить. Ныне же немецким королям, герцогам и маркграфам стало тесно на земле, отнятой у кельтов, чехов, моравов, саксов, сербов, фризов, ободритов и вильцев. Они хотят уничтожить племена венетов-словен и рарогов-русичей, отобрать у нас Рарожское побережье и забрать нашу землю себе.
Рюрик перевел дыхание и оглядел огромное войско соплеменников разгоряченным взглядом. Он чувствовал, что воины, проникаясь справедливым гневом предводителя своего, зажигались его порывом мести. В их сердца начинал уже проникать тот воинствующий, яростный дух, смешанный с жаждой лютого боя, который был свойственен любому справедливому противоборству. С этим духом когда-то были дружны деды и отцы всех разноязыких рарогов. И вот настал их черед - ибо враг этот не хочет угомониться, оставить в покое родную землю, их жен и детей.
- Более ста лет рароги ведут упорную борьбу с германцами, и не раз наши воины побеждали таких великих полководцев, как Карл, Людовик Благочестивый и Лотарий Первый, - продолжал между тем Рюрик все так же горячо и зло. - Нынче нас ждет бой с войсками Людовика Баварского и Лотария Второго - с сыновьями Людовика Благочестивого и внуками Карла Великого. Не посрамим же памяти легендарного Верцингеторига, Сакровира и конунга Белы, которые наносили сокрушительные поражения своим врагам! - призывно воскликнул князь, чувствуя горячую готовность всей дружины. - Не отдадим земли своей на поругание врагам! Да придаст силы всем нам взошедшее солнце победы! - гордо воскликнул он, указав на небо, где уже сияло солнце. - Вперед, мои воины! - звонко и азартно крикнул наконец зовущее слово Рюрик, надел шлем, взял меч в правую руку, а левой натянул поводья. Конь встал на дыбы и, взяв разбег, понесся вперед.
Через минуту с князем поравнялся знаменитый меченосец Дагар. Рюрик кивнул ему и уступил дорогу, усмирив коня. Мимо пронеслись, вздымая клубы пыли, меченосцы, горделиво неся железные драконовидные знамена. Немного погодя, справа от меченосцев, из-за леса, выбежали первые сотни лучников. Дагар дал команду своим сотникам окружить лучников и полностью прикрыть их от врага до первого удара. Меченосцы быстро исполнили приказ своего военачальника.
Рюрик, наблюдая в укрытии за подходом лучников к, противнику, отметил быстроту бега и ровность рядов воинов. Через Мгновение он услышал воинственный клич Дагара и дикий рев войска, бросившегося на врага.
Развевались длинные синие волосы, вздымались кони, летели копья. То тут, то там слышался скрежет щитов и лязг железных мечей. Корежились, гнулись "драконы", но ни один из них не исчез из поля зрения князя...
* * *
Германцы, в длинных железных кольчугах, вооруженные копьями, тяжелыми мечами и под защитой коротких щитов, были конны, многочисленны и зло возбуждены.
Людовик Баварский, правивший Восточно-Франконским государством уже семнадцать лет, воспитанный своим отцом Людовиком Благочестивым в духе христианской терпимости к иноверцам, не испытывал к ним ненависти. Но когда его казна пустела, то - ничего не поделаешь - он объезжал Баварию с Юго-восточной маркой [Марка - пограничная область в Германском государстве, глава которой, маркграф, и население имели дополнительные свободы] и собирал с подвластного народа подати. Однако эти доходы почему-то очень быстро таяли. Только войны - понял Людовик Баварский - могут наполнить его казну и насытить вечно голодных ландскнехтов. Золото, женщины, рабы - вот цель и причина каждой войны. И хоть не по-христиански обижать тех, кто сдерживает восточный натиск норманнов, но земли, обжитые неугомонными венетами и рарогами, дают хорошие урожаи, и пора эти земли вернуть германцам. Кроме того, рароги прекрасные мореходы. Они с выгодой для себя торгуют с богатым городом Волином, а это кого угодно смутит...
Эти и другие подобные мысли роились в голове Людовика Баварского, восседавшего в низком позолоченном шлеме, с мечом, украшенным изощренной резьбой, в мелкой серебряной кольчуге на прекрасном белом коне. Он предчувствовал, что его войско нынче сильно побьют, но ничего не мог предпринять для его спасения. Уж слишком вздорны были его родные братья, чтобы можно было надеяться на них.
Людовик посмотрел на небо и нахмурился: ни одной тучки, солнце поднялось высоко и яростно печет. "Король Людовик Баварский на поле брани германцев и венетов-рарогов в лето 850 от рождества Христова углубился в воспоминания", - улыбнулся он самому себе и, обратившись к стоявшему рядом герцогу Эриспою, выступавшему против захватнических планов Карла в Бретани, а теперь его сподвижника против венетов, спросил:
- Не терпится в бой?
- Не понимаю, ваше величество, почему именно сейчас надо улыбаться? Наших бьют нещадно, а вы, любезный король, молча созерцаете гибель армии! Эриспой с трудом сдерживал гнев. Молодой и храбрый воин был уверен в том, что только он может спасти положение всей армии. Стареющий король Баварии ни на что не способен. Ему, Эриспою, надо было быть в войске Карла, но отец терпеть не может младшего отпрыска Людовика Благочестивого, и теперь вот надо сносить лень этого тюфяка. - Скажите, ваше величество, отчего вы решили нынче биться с Рюриком? Ведь силы явно не равны! Наших драконов раз в десять меньше, чем их! - зло спросил Эриспой.
Красивый Людовик нехотя перевел взгляд на неожиданного судью своих дел и тихо ответил:
- Это Рюрик... решил нынче биться со мной. Хорошо еще, что Лотарин вовремя подоспел с войском. Карл, я думаю, не подойдет.
- Карл молод! Он успеет! - воскликнул Эриспой.
- Если бы дело было только в молодости!.. - Людовик пожал плечами и замолчал. "Что толку убеждать этого юнца! Неужели он не видит, что воины устали и не верят в победу. А ведь перед битвой я сам, король Людовик Баварский, убеждал их, что земли рарогов плодородны и стоит лишь пальцем пошевельнуть, как они станут нашими. Пора венетов и рарогов выгнать вон! Этих никчемных пришельцев, присосавшихся к нашим рекам и равнинам, можно убить криком, так слабы они!.. Ну и что!.. Четвертый час идет бой... Глашатаи доносят вести только о потерях..."
- Где этот старый поганец Истрий? - крикнул вдруг Людовик. - Он уже должен быть здесь! - Король Баварии казался рассерженным. Он оглянулся на Эриспоя, как бы говоря: "Ну что? Разве я не хочу победы, как и ты? Только где взять силы для победы над этими синеголовыми?"
Королевский слуга выступил из-за спины пышно разодетого Эриспоя и доложил:
- Герцог Истрий принял решение вступить в бой у нижней излуки Ильмары с неожиданным врагом.
- Что-о?! - взревел Людовик. Он глотнул воздух широко раскрытым ртом и задохнулся. Шея его побагровела, глаза полезли из орбит. Слуги окружили короля Баварии, прикрыв драконовидными знаменами, пока он справлялся с неукротимым кашлем, вызванным приступом яростного гнева.
Когда кашель затих, Эриспой сказал:
- Ваше величество, но король Карл должен успеть! В противном случае я бросаюсь в бой и спасаю положение!
- Вы погубите себя, герцог. Нынешняя битва не стоит такой жертвы! - с трудом проговорил король. Голос его был хриплым. - Похоже, синеголовые перехитрили меня, - пробубнил он себе под нос. - Докладывайте мне каждый час о делах на поле! - приказал он офицеру и обернувшись к герцогу, сказал: Эриспой, прошу вас, пойдемте со мной!
Людовик слез с коня, швырнул поводья слуге и направился к своей походной палатке...
К середине дня Рюрик устал: все нити этой решающей битвы находились у него в руках, ибо вестники - и конные и пешие - сообщали ему обо всем, что вершилось на поле боя. Но вот пришла весть: дротиком в ногу тяжело ранен Юббе. Предворитель фризов был сразу же доставлен в походную палатку князя. Юббе, с бледным, болезненным лицом, пока был в сознании, как мог, успокаивал Рюрика, а потом от большой потери крови впал в забытье...
Князь рарогов терзался оттого, что не смог уберечь друга от опасности. Он смотрел на его посиневшие губы и боялся сознаться себе в том, что угадывает на его лице знаки смерти. Что в таких случаях надо говорить?.. Что делать?.. Где жрецы?.. Пусть творят что угодно, лишь бы отогнать посланцев смерти от Юббе! Рюрик метался возле фриза, не замечая деловитой суетливости жрецов, останавливающих у раненого кровотечение и пытающихся вернуть ему сознание.
