Джайлз Макдоно - Последний кайзер. Вильгельм Неистовый
Больше всего, как представляется, Вильгельм получал удовольствия от совместных с Францем Иосифом охотничьих вылазок в Штирию — Мюрцштег или Айзенерц. Там австрийский император устраивал ежегодный отстрел косуль, приглашая коронованных особ. В тот год гостями были саксонский король, принц Леопольд Баварский, эрцгерцог Тосканский, главный мажордом австрийского двора принц Таксис. Самым скромным членом компании был граф фон Меран. Все были одеты в национальные костюмы.
Вставали рано, на рассвете, и отправлялись в горы — сам Франц Иосиф был отличным скалолазом. Вильгельм не отставал, хотя физический недостаток сказывался. Ему обычно удавалось подстрелить нескольких косуль. Спуск был не менее труден и опасен, чем подъем, и молодой прусский принц едва поспевал за императором, мужчиной уже довольно солидного возраста. Франц Иосиф, заметив капли пота на лбу Вильгельма, шутливо спросил на диалекте: «Ну что, согрелся немножко?»
В мае 1883 года Вильгельм нанес визиты в Вену, затем в Прагу, где его резиденцией стал замок Градчаны. На родине Вильгельм начинает осваивать новую для себя профессию артиллериста. 1 июля он получает назначение в Первый гвардейский полк полевой артиллерии — это уже третий род войск в его послужном списке. Обучение происходит на старом стрельбище в Тегеле (тогда пригород Берлина), после чего Вильгельм демонстрирует свои успехи отцу на Крейцбергском холме к югу от города. Стажировка у артиллеристов была недолгой. В дневнике Юлиуса фон Мольтке поддатой 15 сентября содержится запись о встрече с Вильгельмом, который снова в гусарской форме и выглядит как настоящий служака. На осенних маневрах принц прикомандирован к штабу генерала Блюменталя. Не все знают Вильгельма в лицо, и возникают забавные ситуации. Полковник фон Вердер (в Первую мировую войну — командир корпуса) предложил ему представиться. Ответ прозвучал в обычном для Вильгельма стиле: «Порученец при командующем, принц Вильгельм Прусский, имею честь доставить пакет от дедушки».
20 октября 1883 года Вильгельм вернулся в Первый пехотный полк в качестве батальонного командира. Фриц и Викки собирались нанести визит королю Испании и предполагали, что сын присоединится к ним. Вильгельм подал прошение об отпуске, но получил отказ. Престарелый кайзер едко заметил: «Не успел получить такое важное назначение — уже собрался развлекаться в Испанию!» Сам Вильгельм представил дело так, что решение остаться в полку было его собственным: «Несмотря ни на что, я подумал, что мой долг велит мне отказаться от возможности увидеть прекрасную Испанию в пользу казарменных стен и пыльного плаца».
Военная рутина, судя по всему, нравилась Вильгельму. Офицерам полка он прочел курс лекций по тактике древнеримской армии — пригодилась латынь, которой так усиленно потчевал его Хинцпетер. Кайзер послал Вальдерзее прослушать одну из лекций. На генерал-квартирмейстера педагогические таланты молодого комбата произвели должное впечатление: «Он говорил очень ясно, четко и без всякого высокомерия. Доставляло удовольствие послушать молодого человека. Все, за что он берется, он делает старательно и солидно». Вальдерзее был не единственным, кто раздавал комплименты принцу. Глава католической ветви Гогенцоллернов, принц Карл Антон, считал, что из Вильгельма выйдет второй Фридрих Великий, только без свойственного тому пессимизма: «Когда он взойдет на трон, он продолжит дело своего деда — отнюдь не отца… Он мог бы стать для нашей страны тем же, кем стал для Франции Генрих IV». Последний, как известно, объединил Францию, раздиравшуюся религиозными войнами. Вильгельм впоследствии также захотел объединить всех немцев.
ГЛАВА 4
ИСТОЧНИКИ ВЛИЯНИЯ, СФЕРЫ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
I
Военная служба и семья не исчерпывали потребности Вильгельма; не чужды ему были и некие эстетические запросы. С середины восьмидесятых годов его «советником по культуре» стал граф Филипп фон Эйленбург. Вильгельм познакомился с этим дворянином из Восточной Пруссии в 1871 году, встречались они и в 1883-м, но тогда никакой близости между ними не возникло: принц был слишком молод, и рафинированные интеллигенты его не интересовали. Эйленбург был на двенадцать лет старше Вильгельма, в составе гвардейского корпуса принимал участие во франко-прусской войне. Между битвами он находил время сыграть на пианино или посидеть за мольбертом и по окончании войны тотчас подал в отставку. Учился Эйленбург в университетах Лейпцига, Страсбурга, Гессена, обладал степенью доктора права.
Среди его друзей были люди, достаточно близкие к Вильгельму: Куно фон Мольтке (впоследствии — начальник Берлинского гарнизона); фон Калиш (станет полковником), будущие генералы фон Кессель и Мольтке, граф Рихард фон Дона-Шлобиттен, который, как и сам Эйленбург, позднее получил титул принца: Вильгельм был щедр на милости своим фаворитам. В мемуарах Вильгельм подчеркивает, что от всех окружавших он получал самые хорошие отзывы об Эйленбурге. В их число он занес и Бисмарка, но здесь память ему изменила. Эйленбург был частым гостем в семье канцлера, и вполне возможно, что Бисмарк называл его «Фили — наш северный бард», но доподлинно известно: канцлер употреблял в отношении Эйленбурга и менее комплиментарные выражения — всем было известно его замечание о том, что одного взгляда Эйленбурга достаточно, чтобы испортить удовольствие от хорошего обеда.
После окончания учебы Эйленбург поступил на дипломатическую службу, но особого рвения не проявлял, карьера мало его интересовала. Занимался он главным образом сочинительством — баллады и пьесы принесли ему определенную известность в Германии. Он был посланником при дворе шведского короля Оскара и там свел знакомство с французским дипломатом, писателем и одним из авторов расовой теории Жозефом Артуром Гобино. Несмотря на разницу в возрасте — Гобино тогда было 58 лет, — они стали друзьями. Французский дипломат пригласил младшего коллегу бывать у него: «Я обедаю в одиннадцать, ужинаю в пять, считайте, что мой дом — это Ваш дом». Видимо, именно влиянием Гобино можно объяснить развитие антисемитских взглядов Эйленбурга.
Он женился на шведской графине и по возвращении в Берлин стал завсегдатаем салона графини фон Шлайниц, где заслужил признание прусских поклонников Вагнера исполнением своих баллад, в которых фигурировали герои опер великого композитора. В 1881 году Эйленбург получил назначение на пост консула в Мюнхене и смог проводить большую часть времени в своем поместье Цецилия на берегу озера Штарнбергерзее. Там его соседом был король Баварии Людвиг. Идеи Гобино не мешали Эйленбургу иметь дружеские отношения с дирижером Германом Леви, сыном раввина. На него, как и на Леви, «потрясающее впечатление» произвела последняя опера Вагнера — «Парсифаль».
В 1886 году Рихард и Эберхард фон Дона пригласили Эйленбурга поохотиться в своем восточно-прусском имении Прекельвитц, куда должен был прибыть и Вильгельм. Эйленбург утверждал, что колебался, прежде чем принял приглашение: «Мне льстила мысль о том, что я встречу моего будущего властителя, человека, в чьих руках будет судьба моя и моих детей, но это было так далеко, и настроение было какое-то неопределенное». Тем не менее 4 мая он присоединился к избранному обществу и, к своему удовольствию, обнаружил, что высокий гость знает его баллады и помнит отрывки из них. Эйленбург исполнял свои «песни скальдов», играл на пианино (Вильгельм, присев рядом, переворачивал для него нотные страницы), обсуждал политические вопросы. Вильгельм был очарован новым приятелем. Как вспоминал Эйленбург, «мне пришлось каждый вечер петь для него… Молодой принц смотрел на меня как на кубок, полный вожделенной мальвазией».
Возвратившись в Мюнхен, Эйленбург стал свидетелем трагического финала странной жизни короля Людвига. Королевская резиденция, находившаяся в замке Берг, хорошо просматривалась с его виллы, и он частенько, вооружившись подзорной трубой, замаскированной под телескоп, наблюдал за тем, что происходит вокруг замка. 14 июня некий железнодорожный служащий по фамилии Хартман огорошил его известием, что король и его личный врач Гудден утонули в озере. Эйленбург бросился на поиски лодки. «Напротив виллы стоял домик рыбака Эрнста, его сын Якоб много лет был моим гребцом на рыбалках», — вспоминал он впоследствии. Они нашли умерших короля и его доктора — с царапинами на шее — в помятых камышах. Эйленбург пришел к выводу, что король, страдавший психическим расстройством, задушил Гуддена и покончил жизнь самоубийством.
Вскоре Эйленбург получил приглашение от Вильгельма навестить его в Бад-Рейхенхалле, где тот отдыхал вместе с Доной, поправляясь после очередного приступа воспаления среднего уха. Приглашение было принято; «бард Фили» в письме одному из приятелей крайне высоко отозвался о будущем кайзере: «Я ожидаю так много от него — на благо Пруссии. Ясность мысли, энергия, богатство личности — все это делает его поистине выдающимся феноменом». Вильгельм встретил гостя на перроне вокзала и предоставил в его распоряжение собственный кабинет, где развесил сделанные темперой рисунки на тему баллады Фили об исчезновении Атлантиды — принцу она особенно пришлась по душе. «Меня приняли как самого лучшего друга», — писал Эйленбург. Они много говорили об искусстве. Эйленбург часто играл на фортепиано и пел.
