Андрей Буровский - Расправа над СССР – предумышленное убийство
СССР был государством, построенным на основах идеологии. Все так. Только называть эту идеологию «марксизмом» – наивно. Это значит слишком серьезно принимать то, что говорили о своей идеологии сами советские коммунисты.
Тем более марксизм, уродливое дитя середины XIX века, совершенно не отвечал на вопросы, задаваемые пытливым человеческим умом в середине – конце XX столетия. Слишком изменился мир за этот век…
Всю свою историю СССР был устремлен, хотя в разные периоды и разными средствами, к решению одной сверхзадачи: победе коммунизма во всем мире. Он и создавался «под эту идею», и все стороны его жизни подчинялись этой идефикс.
Опыт показывал: далеко не все хотят заниматься этой безнадежной и бессмысленной глупостью. Даже те, кто проникся идеей «борьбы за светлое будущее», могут иметь об этом будущем какое-то свое мнение, весьма далекое от мнения верхушки большевиков.
Уже одно это заставляло коммунистов избегать прямой полемики, врать и вилять, постоянно говорить одно, а делать совершенно другое. А свои намерения – скрывать.
Да помимо этого, история внедрения в массы своей версии «марксизма», вся ранняя история СССР была настолько гнусной и преступной, несла в себе такие пласты народного горя и страданий, что обсуждать и эволюцию «марксизма» в его советском издании, и историю его внедрения становилось совершенно невозможно. И обсуждать любые альтернативы было невозможно – ведь в полемике официальные власти рисковали потерпеть поражение, а история их партии рисковала предстать на удивление зловонной.
Все это заставляло «табуизировать» официальную идеологию СССР, объявленную марксизмом, но все сильнее отличавшуюся от того, что говорил и писал Маркс.
Заидеологизированная до абсурда советская политическая система была предельно централизованна. На местах даже власти не могли принимать самостоятельных решений. Только в Москве, в «союзном центре», могли приниматься сколько-нибудь значительные решения… И в результате система становилась очень неэффективной, громоздкой. Решения по любому поводу требовали массу времени, система проигрывала любой более динамичной. А ее неповоротливость вызывала недовольство и региональных властей, и населения.
Советский человек должен был быть не просто идейным, в смысле, приверженцем идеи построить коммунизм во всем мире. Он должен был следовать особой, официальной идейности, – то есть в каждый момент времени искренне верить в то, что ему сообщали средства массовой информации. Считать себя марксистом, но слушать и читать не Маркса, а официальных идеологов. И была масса «диссидентов», которые как раз почитали Маркса и стали врагами советского официоза.
Советский человек оказывался повязанным множеством идеологических предписаний, ограничений, запретов. Он не мог принимать почти никаких самостоятельных решений, думать собственной головой почти полностью запрещалось. И любое действие следовало соотносить с официозной идеологий, с предписаниями властей.
В заграничной поездке нельзя было не только купить «антисоветскую» книгу, но и порнографическую открытку. Нельзя было читать западную литературу – она вся была в спецхранах, кроме официально одобренного и переведенного… В том числе и пустенькие «мыльные оперы» – они тоже были не идейные. И проститутку в иностранном порту было взять нельзя – в соответствии с классическим: «Русо туристо, облико морале».
Советский человек должен был верить в то, что в данный момент предписывает советская власть, не раздумывать о существе предлагаемых ему идей, быть «членом коллектива», ни в коем случае не общаться с заграницей, не читать «неправильных» произведений. И вообще по возможности не иметь своего собственного мнения ни о чем, всякий раз принимая мнение начальства как истину в последней инстанции.
Конечно, рано или поздно такая система должна была надоесть подданным пуще пареной репы… Да и вообще она чудовищно мешала, заставляла все время втискивать реальность в обветшавшие выдумки.
Гипотеза в том и состоит, что в конце 1980-х советский народ и поднялся против этой системы – окончательно перестал ей доверять и готов был поддержать почти любую альтернативу.
Если принять эту гипотезу, получается – СССР мог бы существовать еще долго, откажись он от этой идеологии.
Национальные проблемы
Существует и другое мнение… Согласно нему, СССР распался именно как империя – в силу стремления покоренных народов освободиться. Каждой многонациональной стране, по мнению многих авторов, свойственны тенденции раскола и распада. Ведь каждый народ стремится развивать свою культуру, свою экономику, иметь свое правительство и так далее. Вплоть до своих почтовых марок.
Правда, никто из них не объясняет, почему не распадается Канада, где живет около десяти больших народов, не считая нескольких десятков индейских племен. Да и Швейцария, насколько я помню, трехнациональна и трехъязычна. То есть межнациональные противоречия между народами Канады время от времени вспыхивают, но «почему-то» в сепаратизм перерастают редко и целостности государства как-то не угрожают. А в Швейцарии за несколько веков общей истории ни разу ни немцы не попытались выйти из состава Швейцарии и присоединиться к Германии, ни французы не проделали никаких телодвижений в сторону Франции.
Есть, конечно, и другие примеры: оставленная британцами в 1947 году Индия раскололась на Индию и мусульманский Пакистан. Потом Пакистан раскололся на Пакистан и Бангладеш, а в Индии трудно найти «языковой штат», в котором не было бы своего сепаратизма. Тамилы же, ассамцы, сикхи, телугу и другие народы, числом до десяти, регулярно пробуют индийское государство на прочность и требуют выхода из его состава.
В самой Британии регулярно проявляют сепаратистские тенденции Уэллс и Шотландия – вплоть до требований выхода из состава единого государства.
В общем, есть очень разные примеры; совершенно не очевидно, что именно в Советском Союзе центробежные тенденции должны оказаться сильнее, чем центростремительные. Тем более если в одних республиках сепаратизм поддерживался значительным числом людей – например, на Западной Украине, в Литве или в Грузии, то в других республиках его почти не было. То есть кучки своих политических радикалов, пропагандировавших отделение, были и в Армении, и в Белоруссии, но никакой роли в политике они не играли и опасности не представляли.
Обсуждать национализм и стремление народов к полной государственной независимости как причину распада СССР можно и должно, но никто не в силах доказать, что это – абсолютная неизбежность. Во время «перестройки» стало модным показывать историю СССР как сплошной поток национальных конфликтов[48]и делать вывод: распад СССР неизбежен. Но эта неизбежность – совершенно не факт. Более того – даже страны Балтии в 1988 году готовы были не выходить из СССР, а перестроить отношения с «союзным центром», превратиться в некие «почти самостоятельные» государства – примерно такие, каким была Венгрия в составе Австро-Венгерского государства с 1867 года.
Пример, конечно, не особенно «веселый», потому что такое усиление внутреннего полугосударства – всегда шаг к полному отделению. Но, как видно, даже Прибалтика была готова сделать не последний шаг к выходу, а один из шагов. А во многих республиках о выходе из состава СССР даже не помышляли до знаменитой фразы Ельцина: «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить».
Печальный факт – механизм распада СССР инициировал сам «союзный центр» в 1988–1991 годах: сначала своим упорным нежеланием ничего не слышать и ни о чем не договариваться, а потом – прямыми провокациями сепаратизма.
Провокация врагов СССР?
В России популярно объяснение распада СССР как провокации американских спецслужб и как целенаправленной политики США. Внесем полную ясность в вопрос: считать так может только человек, упорно не желающий «в упор замечать» внутренние проблемы СССР.
Такая тенденция у советских людей очень даже есть – любая проблема рассматривается как привнесенная внешними врагами. Порой доходит до полного абсурда: в культовой для части населения СССР книге «Тени исчезают в полдень»[49]«кулаки» рассматриваются не как следствие раскола общности сельских жителей, а как происки внешних врагов. Приходят в село какие-то внешние для него люди и гадят.
Роман, напомню, культовый, переиздаваемый до сих пор. И сериал по нему снят; одна из серий так и называется – «Пришлые люди».
Что характерно, один из самых отрицательных героев романа «Вечный зов» – жандармский офицер (позор!), мерзейший белогвардеец (полный кошмар!), пособник нацистов, штандартенфюрер СС (все в обмороке!) – Лахновский почти буквально повторяет идеи фальшивки, широко известной в современной России как «План Даллеса»:
