Оскар Йегер - Книга I "От Одоакра до Карла Великого"
Предполагаемое изображение Карла Великого на коне. Париж. Музей Карнавале.
Бронзовая статуэтка. Некогда хранилась в соборе Меца, потом была приобретена муниципалитетом Парижа, в июне 1871 г. после пожара в ратуше была извлечена из-под обломков и передана в музей.
Карта империи Каролингов.
Серебряная монета папы Льва III (795–816) и Карла Великого.
Провозглашение Карла императором могло произойти только в Риме, и вскоре этому представился случай: папа Лев III, в 795 г. наследовавший Адриану I, случайно очутился в таком положении, что должен был искать защиты у Карла, который в качестве римского патриция был представителем высшей власти по отношению к Риму и его области. Дело в том, что в Риме среди папского двора установились чересчур светские порядки. Знатные родственники предшествующего папы и несколько честолюбцев или корыстолюбцев составили заговор против нового папы; заговорщики напали на Льва III, избили его, но ему все же удалось ускользнуть. Он поспешил за Альпы к Карлу и встретился с ним на саксонской территории, в Падерборне. То, что случилось в Риме, каждому ясно указывало на необходимость учреждения высшей третейской власти, и все поняли, что предстоит нечто весьма важное, когда вскоре после того сам Карл с весьма значительным войском двинулся в Италию. Папа Лев III, принятый Карлом под защиту и успевший убедить короля в своей полной невиновности, отправился вперед. По прибытии в Рим Карл формальным судебным разбирательством решил распрю между папой и его обвинителями, что очень не понравилось епископам. Папа Лев III очистил себя от обвинения клятвой, после того как его обвинители не смогли привести доказательств в подкрепление своего обвинения, затем знаменательный акт коронования Карла произошел в Рождество 800 г. в прежней базилике святого Петра. После того как Карл отслушал в базилике обедню и совершил молитву, восстановленный им папа возложил на него корону, и произнесенный им возглас: «Да здравствует и да благословен будет Богом венчанный великий и миролюбивый император Римский Карл Август» был трижды повторен всеми присутствовавшими в храме. И произнесение этой формулы, и общий ход дела доказывает, что все произошло не случайно, а было выполнено по определенной программе: в храме святого Петра при этом венчании присутствовала не случайно собравшаяся толпа, а собрание высших представителей общества. Функция папы при этом короновании была чисто духовная, степень его участия в создании новой империи была даже меньше, чем участие его предшественников Захарии и Стефана в создании каролингского королевства. После коронования папа принес новому императору клятву в верности, как старший из епископов в его империи. Шаг, сделанный Карлом, был сознательным, хорошо обдуманным и подготовленным действием, и как бы выражением новых отношений и наступившего нового порядка было введение присяги на верность для всех подданных, как духовных, так и светских: каждый из них по достижении 12-летнего возраста должен был присягать императору и признавать себя «подданным Цезаря». Был изменен и придворный церемониал в различных торжественных случаях. Точно так же Александр Великий, сделавшись «повелителем всей Азии», требовал коленопреклонения от всех подданных — и от македонян, и от эллинов. Так была восстановлена Римская империя, получившая особый характер вследствие того, что в ее состав вошла христианская церковь, а императором теперь стал один из германских государей.
Карл как правительЭта обновленная Римская империя захватывала пространство земель около 25 тысяч кв. миль, ее границы можно определить так: на севере и западе — Эйдер, Северное море, Атлантический океан; на юге — Эбро, Лири или Гарильяно и Драва; на востоке — Дунай или Тиса и Эльба. Численность населения империи не может быть выряжена строго определенным числом. Наименование Великого император Карл заслужил и своей правительственной деятельностью, и воинскими подвигами: хотя все воинские предприятия совершались под его верховным руководством, он принимал личное участие лишь в очень немногих больших сражениях. Как истинно великий человек, он был одновременно и воином, и государственным деятелем, и полководцем, и правителем; завоевание, не сопряженное с высшей государственной целью, не могло бы послужить основой славы, способной удовлетворить сознание западного человека. Чтобы править государством, необходимо умение соединять и руководить, и в высшей степени интересно, какие именно средства единения Карл умел пустить в ход и применить к своему государству, столь пестрому и разноплеменному.
Личность Карла ВеликогоНаиболее действенным из этих средств единения была личность самого государя. В лице Карла, в высшем и влиятельнейшем положении, во главе общества появился наиболее замечательный по уму и характеру человек того времени: один из тех, кто умеет окружать себя умными и знающими советниками, привязывать их к себе и при этом обладает настолько острым взглядом и тонким чутьем ко всему разумному и полезному, что может с пользой применить умный совет на деле. А Карл, в довершение того, признав что-либо необходимым, умел это необходимое быстро приводить в исполнение или же с терпеливой энергией постепенно добивался того, что выполнялось само собой. Карл в высокой степени обладал качеством, которым отличаются все великие люди — Александры и Цезари: быстротой действия и неутомимостью.
Мраморное кресло Карла Великого. Аахенскии собор.
Интерьер Аахенского собора. В центре видно кресло Карла Великого.
О быстроте действия свидетельствует история его походов, но и помимо их он в мирное время много путешествовал; а его влечение к деятельности было неистощимо: кому не известен рассказ о том, как он во время одевания велел изложить сущность какой-то тяжбы и тут же ее разрешил. Он и за столом приказывал себе читать; редко случалось, чтобы он проспал всю ночь; и чуть только ему не спалось — он поднимался и начинал упражняться в трудном искусстве писания, которое, по германским воззрениям, почиталось почему-то несовместимым с воинским ремеслом. Любознательность его была поразительна, стремление к познанию доходило до наивного любопытства. Как все деятельные натуры, он любил правильность жизни. Он терпеть не мог пьянства и был умерен в питье и еде; на его столе не бывало более четырех блюд; посты он соблюдал неохотно, хотя был благочестив и любил блюсти церковные обряды. Одевался он тоже всегда очень просто и просторно, подобно всем франкам, и только в церковные праздники или при больших церемониях менял простую одежду на богатый наряд. При этом очень любил телесные упражнения, верховую езду, плавание, охоту и те менее стеснительные общественные отношения, которые устанавливаются на охоте или при подобных упражнениях. Будучи очень живого темперамента, обладая умением и любя хорошо говорить, Карл ощущал потребность в большом и разнообразном обществе. Он прекрасно говорил на немецком и латинском языках; греческий он понимал, но не говорил на нем. «Голос его, — так рассказывает Эйнхард,[10] — был чистый и звонкий, но не соответствовал его статному, крепкому телосложению». Рост его он определяет так: «7 его ступней в вышину» — т. е. он был хорошего роста, выше среднего, но не такой великан, каким его обычно представляют.
Карл Великий. Голова бронзовой статуэтки из Меца.
При нем в его стране не было определенной столицы, как Константинополь в Восточной Римской империи, или Багдад в халифате; обычно он пребывал в одном из городов на Рейне: в Аахене, Ингельхайме, Нимвегене, — и тут собирал свою семью. «Но здесь, — говорил Эйнхард, — в своей семейной жизни этот счастливый человек испытал превратности судьбы». В чем именно они состояли, он не говорит; но хорошо известен источник этих неприятностей и досад, которые крылись в разнузданности нравов, еще со времен Меровингов господствовавшей при дворе франкских королей, от которой даже у этого великого государя не хватало сил отречься. Эта сторона его жизни не встречала особенного порицания среди окружавшего его духовенства, и сам Эйнхард говорит об этом как о чем-то естественном. Из трех сыновей Карла его пережил только младший, Людовик. Воля такого выдающегося государя среди еще не сложившейся государственной и общественной жизни была мало чем ограничена; однако государство Карла не было деспотией, хотя решающее слово всюду произносилось самим императором. Древним действенным средством единения были съезды или рейхстага (ReichstaGe), которые, хотя и не сложились еще в определенную форму, собирались дважды в год под председательством государя, которому они служили важным подспорьем в законодательной деятельности. Рейхстаги происходили осенью в виде меньших, предварительных собраний, и весной, в виде заключительных общих собраний. На подобные собрания добровольно съезжались сначала светские сановники, а потом и духовные, архиепископы и епископы, которые пользовались здесь большим влиянием и значением как люди просвещенные, привычные к государственным делам и к их коллегиальному обсуждению.[11] На них сходилось много всякого люда, который, однако, здесь только выражал свое сочувствие, когда ему в простой и разумной форме объявлялось о том или другом решении короля или рейхстага. Законодательная деятельность Карла была обширна. Находились люди, которые укоряли его в том, что его законодательство было самовластным, что в его время не было издано никаких общих сборников права. На эти укоры можно ответить, что никакие общие сборники законов для такого несложившегося государства с разнородным населением были невозможны. Его личные указы, капитулярии, в той форме, в которой выходили из императорской канцелярии, были направлены на частности, поддававшиеся общему упорядочению, как, например, в области народного хозяйства, религиозной жизни, правосудия. Гуманное направление капитулярий характеризуется тем, что волшебники, ведьмы и ведуны (tempestuarii, т. е. наводившие бури и грозы) вместо прежних варварских наказаний отдавались духовным лицам для назидания; или же знаменательным указом 805 г., по которому в мирное время никто не должен был носить оружия. Старый обычай, о котором упоминает Тацит, даже на народные собрания приходить с оружием, начинал исчезать ввиду упрочившегося мирного общественного состояния.
