Константин Сомов - Война: ускоренная жизнь
Но это в оккупированной России. В военной Германии солдатам фюрера обычно приходилось довольствоваться не в пример меньшим рационом.
Так что желание немецких солдат и офицеров быстрее попасть на фронт (так же, как и у наших) было зачастую вызвано не только патриотическими настроениями, но и банальным чувством голода.
Что же касается дополнительных пайков для офицеров вермахта, то они (пусть и не в форме регулярной выдачи, как в Красной армии), вероятно, все же имелись. По крайней мере офицер-артиллерист Иван Новохацкий в своей книге «Воспоминания командира батареи» пишет:
«Продолжая преследование, наша дивизия вышла в район 15 километров севернее Бухареста. Были захвачены большие склады с различным имуществом и продовольствием. Наш старшина нагрузил повозки различными банками, коробками, ящиками с продовольствием. Как потом оказалось, в коробках был дополнительный паек для офицеров немецкой армии: пачка печенья, пластмассовая баночка с мармеладом, пачка сигарет и др. В банках оказался плавленый сыр. Мы поначалу думали, что это мыло, и только потом кто-то попробовал на зуб и понял, что это сыр».
Посчитав утверждение Новохацкого о том, что это был именно доппаек для немецких офицеров, спорным, обратимся вновь к Армину Шейдербауеру, поскольку строки о дополнительном пайке для отдельной категории офицеров вермахта в его книге все же имеются:
«Мы узнали о существовании постановления. В соответствии с ним те офицеры, которым еще не исполнился 21 год, имеют право на получение 200 граммов колбасы на человека в день дополнительно к своему пайку! Ошарашенный казначей сразу же утвердил эту добавку».
Вермахт в окопах
«От фашистских землянок высоко в морозное небо поднимался дым из печей, от кухонь валил пар. Нам, голодным, казалось тогда, что немцев кормили круглые сутки», — записал спустя много лет после войны свои впечатления поздней осени 1941 года снайпер Евгений Николаев.
Дело было на Ленинградском фронте, и гитлеровцев там действительно кормили получше, чем оборонявших блокадный город наших бойцов и командиров, да и в целом, по отзывам немецких солдат и офицеров, питались они на той войне довольно неплохо. Конечно, если обстановка позволяла.
«Кормили на передовой неплохо. Но во время боев редко было горячее. В основном ели консервы, — вспоминал бывший ефрейтор 111-й пехотной дивизии вермахта Гельмут Клаусман. — Обычно утром давали кофе, хлеб, масло (если было), колбасу или консервированную ветчину. В обед — суп, картофель с мясом или салом. На ужин каша, хлеб, кофе. Но часто некоторых продуктов не было. И вместо них могли дать печенье или, к примеру, банку сардин. Но питаться можно было только у себя в подразделении. Если ты оказывался по какой-то причине в другой роте или части, то ты не мог пообедать у них в столовой. Таков был закон. Поэтому при выездах полагалось получать паек».
В боевых условиях солдат вермахта получал (точнее, как и наш, должен был получать, что в действительности имело место далеко не всегда. — Авт.) «норму питания для войны».
Она существовала в двух вариантах: суточный рацион (Tagesration) и неприкосновенный рацион (Eiserne Portion).
Первый представлял собой набор продуктов и горячей пищи, выдаваемые ежедневно солдату для питания, а второй — набор продуктов, частично носимый солдатом при себе, а частично перевозимый в полевой кухне. Он мог расходоваться только по приказу командира, если не представляется возможным выдать солдату нормальное питание.
Суточный рацион делился на две части: продукты, выдаваемые в холодном виде; горячее питание.
Состав суточного рациона:
Суточный рацион выдается солдату один раз целиком, обычно вечером с наступлением темноты, когда становится возможно отправить подносчиков пищи в ближний тыл к полевой кухне. Холодные продукты выдаются солдату в руки, и он имеет возможность сложить их в сухарную сумку. Горячее питание выдается: кофе — во флягу, приготовленное второе блюдо — картофель (макароны, каша) с мясом и жиром — в котелок. Место приема пищи и распределение продуктов на питание в течение суток солдат определяет самостоятельно.
В полевой кухне перевозится два таких полных рациона на каждого солдата. При невозможности обеспечить полевую кухню продуктами обычного суточного рациона командир может отдать приказ либо выдать на сутки один полный неприкосновенный рацион в холодном виде, либо приготовить из консервов и концентрата супа горячее блюдо и сварить кофе.
Кроме того, каждый солдат имеет в сухарной сумке один сокращенный неприкосновенный рацион, состоящий из 1 банки мясных консервов (200 г) и пакета твердых сухарей. Этот рацион расходуется только по приказу командира в самом крайнем случае, когда израсходованы рационы из полевой кухни или если более чем сутки невозможна доставка питания.
Армин Шейдербауер вспоминает: «Хлеб и маргарин закончились. Железный паек, маленькую банку очень жирных мясных консервов и упаковку сухих продуктов трогать не разрешалось».
И такая же железная, как и неприкосновенный паек, немецкая дисциплина действует осенью 43-го под Смоленском.
«В деревнях, если они еще не были сожжены дотла, найти было ничего нельзя, — пишет Шейдербауер. — У бедных жителей просто ничего не осталось. Как-то утром один смышленый парень отыскал несколько пчелиных ульев. Наша рота, то есть все 20 человек, забиралась руками в сладкую, липкую массу и лизала этот горький мед, который пустые желудки принимали не сразу. Помню, как нашли висящие на кустах помидоры, которые еще не покраснели. Мы ели морковь и репу, почти не очищенные от земли, но при этом без всяких последствий для желудка».
А «железный паек» не трогать! От нашего НЗ давным-давно бы ничего не осталось, а они. Впрочем, случаев, когда хваленая немецкая дисциплина хромала на обе ноги, тоже имелось в достатке. Но об этом позже.
Что же касается самого суточного рациона питания, то он в ведущих боевые действия частях вермахта на практике мог существенно меняться. В насыщенном разнообразными сведениями последнем романе известного писателя, фронтовика Владимира Богомолова «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?» приводится следующая справка о рационе немецкого военнослужащего на территории СССР:
«Утром — полкотелка ячменного кофе (кофе в зернах выдавался только по праздникам), белый хлеб (800 г), мясо (100 г), колбаса или сыр (125 г); в обед — гороховый или картофельный суп с консервами, на второе — пудинг, облитый фруктовым соусом или суррогатным киселем; вечером — 20 граммов маргарина, 80 граммов плавленого сыра или 50 граммов португальских сардин, или же 100 граммов колбасы. На день выдавалось 6 штук сигарет. Раз в месяц полагался дополнительный паек: «маркитанские товары» — полбутылки вермута, бутылка шнапса, пять сигарет и две плитки соевого шоколада, 3 пачки печенья».
Из протокола допроса пленного ефрейтора пулеметной роты батальона «Норвежского добровольческого легиона» (состоял сплошь из бывших норвежских полицейских. — Авт.) Едвента Кнеля можно узнать, что питание в его части хорошее, «во всяком случае, лучше, чем то, что получали в Норвегии»:
«Весь свой суточный паек солдаты получают на фронте один раз в сутки, вечером, в 5 часов (в России вермахт продолжал жить по берлинскому времени. — Авт.). Эту пищу на передовую линию солдатам приносят с кухни специальные разносчики. Каждый солдат завтракает, обедает и ужинает, когда он хочет. На сутки солдат получает примерно 550 граммов хлеба, небольшой кусочек масла, такой же маленький кусочек сыра или взамен его колбасы, 1 литр супа».
Впрочем, чтобы гитлеровские солдаты могли отведать хотя бы «стандартный рацион», требовалось его доставить по назначению, и здесь так же, как и нашим, немецким «чмошникам» приходилось сталкиваться с определенными трудностями. Армин Шейдербауер по этому поводу вспоминал:
«Позиция у деревни Нестеры (под Ельней. — Авт.) имела то преимущество, что можно было незамеченным добраться из тыла до передовой. Благодаря этому можно было вовремя доставлять горячий обед. Но русские, наверное, приметили время раздачи пищи. Два дня подряд они с точностью подавали сигнал к обеду стрельбой из миномета. Обеденное время перенесли с 12.30 на 13.30, но, как только начали разливать по котелкам суп, начали падать мины.
Для людей, которые принесли пищу и поели сами, эта помеха оказалась неприятной, потому что с полными бачками в руках им было труднее укрыться. А если бы они пролили суп, им бы досталось от своих товарищей».
Воевавший в 1941 году в Крыму Генрих Метельман:
«Наше снабжение продовольствием оставляло желать лучшего. Путь из Германии до Крыма был долгим и небезопасным, а доставка морским путем через Румынию была невозможна из-за того, что Советы все еще удерживали Севастополь, так что нам часто приходилось недоедать. Обычно мы только раз в день получали горячую пищу, жидкий капустный суп с плавающим в нем картофелем; через день каждому из нас полагалось полбуханки хлеба, немного жира, немного сыра и немного затвердевшего меда».
