Петр Мультатули - «Господь да благословит решение мое...»
Но здесь возникает и иной вопрос: а всегда ли для решающей победы необходим военный гений? Ответ на этот вопрос неоднозначен.
Характерный пример: Наполеон и Александр I. Безусловно, Наполеон был военным гением, а Александр I им не был. Наполеон дал множество примеров потрясающих кампаний, которые навсегда останутся в мировой истории военного искусства. Александр таких примеров не дал. Но Император французов был гением в вопросах тактики. Если же мы возьмем вопросы большой стратегии, то Император Александр, как стратег, видится выше Наполеона. Наполеон одержал огромное количество побед в сражениях, но проиграл войну в целом и оказался на острове Святой Елены. Император Александр Павлович проиграл целый ряд сражений и две больших кампании (1805 и 1806 годов), но, в конце концов, победоносно вошел в Париж и сокрушил наполеоновскую империю. Наполеон прекрасно разбирался в вопросах военного искусства, но он совершенно не понимал многое другое и не разбирался в культуре, истории и психологии других народов. Принимая делегации от сдавшихся на его милость Рима, Милана, Вены, Берлина с ключами и выражением полной покорности, Наполеон решил, что так будет везде и всегда, и поэтому у него вызывали полное недоумение и Сарагоса и Москва. Испания и Россия действовали «не по правилам», вместо ключей и делегаций они встречали его вилами и пожарами. И вот тут-то механический гений императора давал сбой. Все было не так, как он привык. Армия противника должна давать генеральное сражение, которое он, Наполеон, должен обязательно выиграть, а она не дает его; после боя он должен видеть целую толпу пленных, а их нет вообще; столица должна встречать хлебом-солью и «боярами», а она встречает губительным пожаром; Царь Александр после взятия Москвы обязательно должен заключить с ним мир, а он не только его не заключает, но и не отвечает ни на одно милостивое наполеоновское послание; крестьяне, что в Испании, что в России должны встречать его как освободителя от инквизиции и от барщины, а они берут вилы и косы и режут его солдат. В этих условиях Наполеон не знал, что ему делать. Он абсолютно не знал той страны, куда он так самоуверенно вторгся. Он совершенно не знал ни характера русского народа, ни характера русского царя. Он полагался только на свой гений и на «les gros bataillons». Венцом этой пагубной самоуверенности стали слова императора, сказанные им после Тильзита: «Я могу все».
Его уверенность в собственном гении стала одной из тех роковых причин, по которой, по словам парижского исследователя А. В. Рачинского, «Великая Армия „двунадесят языцы“ была полностью истреблена, не проиграв ни одного сражения».
Мы специально сделали это отступление от нашей темы, чтобы лишний раз подчеркнуть: выдающийся полководец — это не столько военный гений, который в силу своей гениальности, рано или поздно теряет связь с реальностью, а вдумчивый спокойный руководитель, который, может быть, и не обладает какими-нибудь военными сверхспособностями, но зато умеет организовывать работу и людей, подбирать нужных помощников, создавать то особое явление, которое впоследствии М. Б. Шапошников назовет «Мозгом армии». Император Николай Александрович и был именно таким руководителем. Окажись с ним рядом в те грозные годы соратники, исполненные, подобно ему, той же верой, мужеством, хладнокровием, а главное, честностью, и русские войска неминуемо вошли бы в Берлин, точно так же, как они вошли в Париж в 1814 году. В современной войне главным достоинством главнокомандующего стали не его выдающиеся военные способности, хотя, конечно, они играют важную роль, а его умение организовать работу, найти нужных людей, координировать общие действия, быть, если хотите, знаменем страны и армии. Достоинства или недостатки руководителя вооруженных сил определяются результатами военных действий. По тому, как изменился или не изменился ход боевых действий на фронте, можно судить о роли Императора Николая II в руководстве войсками. Как верно писал генерал А. А. Свечин: «Наши представления о руководстве извращаются применением термина „Верховный Главнокомандующий“. Мы связываем его с лицом, которому подчиняются действующие армии и флот, и которое соединяет всю власть на театре военных действий. В действительности такой главнокомандующий не является верховным, так как ему не подчинено руководство внешней и внутренней политикой и всем тылом действующих армий, поскольку ему не принадлежит вся власть в государстве. Стратег-главнокомандующий представляет лишь часть руководства страной… Полная мощь избранному полководцу — это устаревшая, впрочем, никогда не отражавшая какой-либо действительности формула»[202]. Таким образом, только Император Николай II мог быть истинным Верховным Главнокомандующим.
Глава 4
Николай II в Ставке
Первыми шагами Императора Николая II на посту Верховного Главнокомандующего была смена руководства Ставки. Устранялся весь высший командный состав Николая Николаевича, менялась структура Ставки. Адмирал Бубнов писал: «После того, как Государь Император принял от великого князя Николая Николаевича верховное командование, устройство Ставки и личный состав Штаба Верховного Главнокомандующего совершенно изменились. К шести, бывшим при великом князе, управлениям штата прибавлялось еще новых шесть; а именно: управление артиллерийское, инженерное, воздухоплавательное, интендантское, походного атамана казачьих войск и протопресвитера военного и морского духовенства. Бывшие при великом князе единоличные представители английских и французских вооруженных сил преобразованы в военные миссии, в составе нескольких чинов. После ухода великого князя почти весь личный состав его штаба был сменен»[203].
Генерал Носков писал то же самое: «Это была смена системы, так как все ближайшие помощники великого князя были удалены одновременно вместе с ним. Важные изменения были произведены также в командовании фронтами и в командовании армиями»[204].
Непопулярный генерал Янушкевич был отправлен в отставку с должности начальника штаба. На его место был назначен генерал М. В. Алексеев, бывший до этого командующим войсками Северо-Западного фронта.
Самым важным назначением Николая II явилось назначение начальником штаба генерала М. В. Алексеева. Генерал Алексеев был, безусловно, выдающимся стратегом. Сын простого солдата, он достиг всего сам, благодаря своим способностям и стараниям. Это был классический штабной работник в лучшем смысле этого слова. Алексеев закончил Николаевскую академию Генерального штаба по 1-му разряду, служил в штабе Петербургского военного округа, во время русско-японской войны был генерал-квартирмейстером 3-й Маньчжурской армии, после войны работал в Генеральном штабе. С началом мировой войны генерал Алексеев был начальником штаба Юго-Западного фронта у генерала Н. И. Иванова. За успешные действия был награжден орденом св. Георгия 4-й степени. Командовал армиями Северо-Западного фронта. Во время тяжелейшего отступления 1915 года Алексеев успешно отвел войска, не дав немцам их окружить. Перед самым назначением на должность начальника штаба командовал войсками вновь созданного Западного фронта.
Несмотря на свои стратегические способности, генерал Алексеев легко поддавался чужим влияниям, отличался уступчивостью и отсутствием воли. К роли начальника штаба он хорошо подходил, но роли боевого вождя соответствовал мало. В своих воспоминаниях Э. Гиацинтов писал, что «Алексеев — ученый военный, который никогда в строю не служил, солдат не знал. Это был не Суворов и не Скобелев, которые, хотя и получили высшее военное образование, всю жизнь провели среди солдат и великолепно знали их нужды. Алексеев — это канцелярский военный, профессор военных наук, но И только. Он равнодушно относился к солдатам и к их нуждам»[205].
Генерал Головин тоже указывал на отсутствие популярности Алексеева в солдатской массе: «Солдатская масса его знала мало; в нем не было тех внешних черт, которые требуются малокультурным массам для облика героя. То же самое происходило и по всей стране: все мало-мальски образованные слои знали Алексеева, уважали и верили ему; народные массы его не знали совсем»[206].
Генерал Иванов, со слов великого князя Андрея Владимировича, говорил об Алексееве следующее: «Алексеев, безусловно, работоспособный человек, имеет свои недостатки. Главное — это скрытность […] Он никогда не выскажет своего мнения прямо, а всякий категорический вопрос считает высказанным ему недоверием и обижается […] Он не талантлив и на творчество не способен, но честный труженик»[207].
Николай II проникся большой личной симпатией к своему начальнику штаба. 27 августа 1915 года Царь писал Императрице Александре Федоровне: «Не могу тебе передать, до чего я доволен ген. Алексеевым. Какой он добросовестный, умный и скромный человек, и какой работник!»[208]
