В. Пантин - Циклы и волны глобальной истории
На первый взгляд, XIX и XX века с их борьбой национальны государств не слишком отличаются от XVII и XVIII веков, относящихся к волне дифференциации. И тем не менее сама эта борьба принимает принципиально новые масштабы и формы, неведомые векам эпохи дифференциации. Войны идут за передел мира и поу степенно становятся глобальными, мировыми; экономические кризисы из–за всеобщего распространения товарно–денежного хозяйства и рыночных связей также становятся мировыми; экологичесуд кие, демографические, миграционные и другие процессы приобретают глобальный характер. Бурное и постоянно подстегиваемое развитие промышленного производства последние два века происходит на основе внедрения достижений науки и техники; экономика развитых стран потребляет ресурсы всего мира и сама создает технологии и технические средства, распространяющиеся по всему миру. Развитие глобальной инфраструктуры — мировой сети железных и автомобильных дорог, авиаперевозок, средств связи, глобальной сети Интернет и т.п. резко интенсифицирует и ускоряет общение между людьми, предприятиями, государствами. Тем самым темпы экономического, политического, социального, информационного развития увеличиваются по сравнению с предшествующими эпохами. Это явление ускорения развития в результате нового этапа развития глобализации имеет важное значение для глобальной истории; впервые за последние тысячелетия продолжительность волны интеграции может сократиться с пяти — шести столетий до трех — четырех. А это, в свою очередь, означает, что мы живем не в начальный, а скорее в завершающий период волны интеграции и что через 50–100 лет может начаться новый глобальный цикл с новой волной дифференциации, постепенным формированием нового способа производства, новой политической и социальной организации. Однако здесь мы затрагиваем проблему прогнозов дальнейшего развития, которая будет рассмотрена в последней главе.
* * *
Итак, анализ мирового развития последних двух веков, приходящихся на волну интеграции третьего цикла, показывает, что современная глобализация подготовлена многими историческими процессами, в том числе глобальной геополитической революцией XX века, приведшей к распаду всех прежних империй — Австрo–Венгерской, Германской, Российской, Британской, Французской, Португальской и др. Последним актом этой долгой исторической драмы стал распад Советского Союза и крах биполярного мира. Однако развитие интеграции и глобализации в результате этих процессов не только не замедлилось, но резко ускорилось, поскольку все распавшиеся империи во многом имели переходный, досовременный характер и не соответствовали новой стадии развития мировой экономики и международной политики. Именно распад прежних досовременных империй сделал государственные границы более прозрачными, сломал непреодолимые прежде барьеры на пути перемещения товаров, капиталов, информации, открыв тем самым дорогу современным процессам глобализации, экономической и политической интеграции неимперского типа. В этом отношении существуют определенные параллели между политическими сдвигами XIV–XV веков, подготовившими возникновение мирового рынка, и политическими сдвигами XX века, подготовившими современную глобализацию. Но формирование и развитие империй, распавшихся в XX веке, само было лишь определенным этапом глобальных исторических процессов, которые начались задолго до современной эпохи.
Вместе с тем с рассматриваемых позиций очевидно, что процессы глобального политического развития являются не линейными, а скорее волнообразными, включающими чередование эпох экономической и социокультурной интеграции с соответствующей централизацией политической жизни (причем не обязательно интеграции и централизации только имперского типа) и эпох дифференциации, усиления политической, социальной, культурной гетерогенности мира. Более того, как уже подчеркивалось, прооцессы дифференциации и процессы интеграции являются двумя неотъемлемыми составляющими глобализации, и всякое нарушение равновесия между ними, всякое одностороннее доминирование одной составляющей над другой оборачивается кризисами и катастрофами; эти кризисы и катастрофы являются следствие» подобной односторонности и стихийно способствуют ее преодолению. В этой связи можно предположить, что и нынешняя эпохи глобализации с ее односторонним развитием процессов интеграции вряд ли завершит мировую политическую историю; скорее она сменится через некоторое время новой эпохой усиления политической и социокультурной гетерогенности мира, новой эпохой дифференциации.
Современное состояние мира, вопреки идеям «конца истории является далеко не окончательным; уже появляются признаки грядущего радикального изменения мирового порядка, очередное геоэкономической и геополитической революции. В XXI веке отмечаются новые сдвиги и изменения мирового порядка. В частности, на сцену глобальной политической истории постепенна выдвигаются три азиатские страны–цивилизации — Япония, Китай и Индия, уже ставшие мировыми центрами экономической Я политической силы. Роль этих новых центров силы медленно, но верно возрастала на протяжении XX века и неизбежно будет возрастать в веке XXI: вектор мировой истории снова начинает поворачивать на восток. В результате этих долговременных процессов прежняя «периферия» или «полупериферия» в недалеком будущем может стать «центром» мирового развития, как это уже не раз бывало в истории. В связи с этим уверенные прогнозы о «полном и окончательном» доминировании США и Запада на протяжении всего XXI века выглядят не слишком реалистичными, хотя страны Запада на протяжении ближайших десятилетий безусловно будут играть ключевую роль в мировой политике и экономике. Скорее всего, политическое и отчасти экономическое доминирование США сохранится и в ближайшие десятилетия, но степень этого доминирования будет постепенно уменьшаться за счет увеличения «веса» стран Азии.
В этой ситуации чрезвычайно сложным представляется положение России, находящейся между Западом и Востоком и весьма ограниченной в своих человеческих и финансовых ресурсах. Для выживания как цивилизации ей потребуется быстро и, главное, адекватно отвечать на многочисленные вызовы, по–своему соединяя в собственном развитии «западное» и «восточное», «либеральное» и «государственническое», «современное» и «традиционное» начала. Очевидно также, что в условиях ограниченности ресурсов (прежде всего демографических и финансовых) Россия не сможет решить свои многочисленные проблемы без политической поддержки и экономической помощи развитых стран, — но для этого должна измениться как политика самой России, так и политика этих развитых стран. В свою очередь, такие изменения могут стать возможными не в результате благих пожеланий, но лишь в результате потрясений и сдвигов, которые скорее всего будут происходить в ближайшие десятилетия. Успеет ли Россия адаптироваться к новым условиям, успешно противостоять внешним вызовам (в первую очередь со стороны набирающего силы Китая) и при этом не сорваться в очередную пропасть социального или национального фундаментализма? От решения этой трудной проблемы во многом зависит ее судьба.
Итак, мы живем в эпоху волны интеграции, широкого распространения универсальных по своим возможностям технологий, понятий, ценностей, символом которых стал Интернет. Но, как следует из анализа в рамках глобальной политической истории, все предпринимавшиеся когда–либо попытки осуществить «полную и окончательную» интеграцию и универсализацию мира, включая и попытки, характерные для современной эпохи, в принципе являются ограниченными и преходящими. Это объясняется. прежде всего тем, что историческая реальность постоянно меняется, а формы международной интеграции и складывающийся на этой основе мировой порядок не поспевают за этими изменениями. Историческая эпоха, которую мы переживаем, в принципе благоприятствует процессам интеграции и глобализации; однако существует реальная опасность форсирования этих процессов, бездумного навязывания неких «универсальных» принципов жизни всем обществам и цивилизациям. Такое форсирование неизбежней приведет (и уже приводит) к реакции в виде усиления национализма и фундаментализма, реакции, чреватой самыми опасными и разрушительными последствиями.
Динамизм глобальных и локальных политических процессов возрастает, недавняя современность быстро становится историей в этих условиях специалистам в различных областях гуманитарного знания нужно быть готовыми к очередным сюрпризам, имеющим не только локальное, но и глобальное значение.
ГЛАВА 5. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ЦИКЛОВ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ — ИНТЕГРАЦИИ: ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ
5.1. Общая структура волн дифференциации
Сравнительный анализ волн дифференциации всех трех рассмотренных циклов позволяет выделить некоторые их общие черты. При общей продолжительности волн дифференциации, составляющей около пяти веков, в каждой из этих волн можно выделить ряд фаз (периодов), различающихся по характеру протекающих в них процессов. Первая фаза продолжительностью около 150–200 лет включает еще сохраняющееся доминирование государства–гегемона, возникшего во второй половине предшествующей волны интеграции, и, что более важно, параллельное нарастание полицентричности, постепенное вызревание своеобразной геоэкономической и геополитической революции. Этот период, соответствующий первой фазе, завершается полным крахом прежнего гегемона и исчезновением его как государства или как цивилизации. Для волны дифференциации первого (античного) цикла это был период между 800 и 600 гг. до н.э., когда прежний гегемон — Ассирия еще контролировала огромные территории тогдашнего цивилизованного мира и даже проводила весьма агрессивную захватническую политику вплоть до своей окончательной гибели в 605 г. до н.э. Параллельно с этим в самых разных регионах тогдашней Ойкумены быстро нарастала полицентричность — в Передней Азии, в греческом мире с его Великой колонизацией, в Чжоуском Китае, в Индии. Для волны дифференциации второго (средневекового) цикла это был период между 200 и 400 гг. н.э., когда еще сохранялась гегемония Римской империи, практически исчерпавшая себя в кон–це IV в. н.э. после окончательного разделения на Западную и Восточную Римскую империю (395 г.). В этот же период полицентричность нарастала и внутри Римской империи, и в Китае после крушения империи Хань, и в Индии. Наконец, для волны дифференциации третьего цикла (Новое время) это был период между. 1300 и 1450 гг., когда еще существовал (хотя и в весьма урезанной и ослабленном виде) прежний гегемон — Византия, постепенное уступавшая место Османской империи, а также активно действовали государственные образования — преемники великой Монгольской империи, еще контролировавшие многие торговые пути и даже совершавшие набеги на соседние крупные государства. При этом даты окончательного крушения Византийской империи (1453) и Монгольской империи (1455) практически совпадают, что знаменует завершение первой фазы. Параллельно с этим в Западной Европе интенсивно шел процесс децентрализации и формирования полицентричиостя — через усиление экономической и политической роли итальянских городов–государств, постепенное раздробление «Священной Римской империи», подъем городов Северо–Западной Европы; в арабском мире и в Индии тенденция децентрализации в это время достигла своего апогея, а в Китае при династии Мин эта тенденция, хотя и была выражена слабее, также пробивала себе дорогу.
