Алек Эпштейн - Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться
В отличие от Иудеи, где поселения стали возникать в первые годы после Шестидневной войны, и Иорданской долины, постепенно заселяемой в то же время на основании правительственных решений, район Самарии оставался не заселенным евреями вплоть до окончания Войны Судного дня. Правительство Голды Меир инициировало основание военных и гражданских форпостов в районе Ямита, на юге Синайского полуострова и даже в Газе и в то же время предпочитало не заселять горный район между Иерусалимом и Дженином. К Войне Судного дня (1973 год) в долине Иордана насчитывалось двенадцать поселений, в полосе Газы – четыре и в Иудее – три сельских поселения в районе Гуш-Эцион. В Самарии еврейских поселений еще не было.
Более серьезная инициатива еврейского заселения Самарии родилась перед Войной Судного дня, однако была воплощена в жизнь только после нее. После прекращения боев к главе правительства Г. Меир прибыла группа молодых женщин из кругов, близких к религиозно-сионистской иешиве «Мерказ ха-рав», и попросила выдать им разрешение основать еврейское поселение возле Шхема; Г. Меир отказала им в этой просьбе[152]. Через полгода после этого те же женщины вместе с мужьями предприняли «партизанскую» попытку основать поселение около Шхема. Они стали известны под названием «Ядро Элон-Море» движения «Гуш эмуним» («Блок верных»). Армия эвакуировала их, но они прибыли еще раз и снова были насильственно эвакуированы. Только на восьмой раз, во время Хануки 1975 года, на старой железнодорожной станции Себастии был достигнут компромисс, позволивший им основать поселение Кдумим. Этот договор сформулировали поэт Хаим Гури и бывший тогда министром обороны Шимон Перес. Теперь поселение Кдумим состоит из десяти микрорайонов, расположенных на вершинах холмов, в нем проживают более 3200 человек.
Учредительный съезд движения «Гуш эмуним» состоялся в марте 1974 года в поселении Кфар-Эцион. Изначально «Гуш эмуним» объявило себя составной частью Национально-религиозной партии (МАФДАЛ), однако впоследствии выбор был сделан в пользу независимого внепарламентского общественно-политического движения[153]. Лидеры «Гуш эмуним» видели в заселении евреями всей территории Западного берега и полосы Газы важнейшую религиозно-патриотическую миссию. Хотя официальная доктрина, которой руководствовались органы государственной власти, гласила, что поселения на территориях Западного берега создаются с целью создания форпостов для обеспечения безопасности Израиля, движение «Гуш эмуним», фактически создававшее эти поселения, руководствовалось преимущественно идеологическими, религиозными и историко-мессианскими соображениями. Лидеры «Гуш эмуним» не спорили с официозной риторикой, но и не руководствовались ею, создавая поселения исходя не столько из того, насколько данная местность может быть полезна с военной точки зрения, сколько из того, насколько велика была ее значимость для еврейского народа в различные периоды его истории[154].
В 1975 году группой рабочих, прибывших возводить ограждение вокруг военной базы неподалеку и оставшихся переночевать в одном из брошенных иорданцами строений, в 25 километрах севернее Иерусалима было основано поселение Офра. В рамках операции по удвоению численности еврейских поселений, которая была объявлена организацией «Гуш эмуним» осенью 1978 года, когда на всей территории Иудеи и Самарии было только двадцать поселений, семьи, только недавно поселившиеся в Офре, были направлены для становления ядра нового поселения. Оно было создано в течение года и названо Кохав ха-Шахар; в нем была создана и база организации НАХАЛ[155]. Благодаря плодородным землям вокруг сельское хозяйство стало одной из важных отраслей в поселении, а база НАХАЛа в тот год получила приз как самая ухоженная и обустроенная база Армии обороны Израиля. В 1981 году прибыли караваны для заселения, и начали разрабатываться планы первых этапов постоянного строительства.
Примерно одновременно с созданием поселения Офра тогдашнее правительство во главе с Ицхаком Рабином приняло решение об основании Маале-Aдумим – ныне самого крупного еврейского населенного пункта в Иудее. Правительство И. Рабина также приняло решение об основании поселения Элкана в Западной Самарии за две недели до выборов 1977 года; им же было принято решение об основании города Ариэль – ныне самого крупного еврейского населенного пункта в Самарии.
Все это, однако, случилось не в одночасье – вопрос о проведении поселенческой политики был причиной острых разногласий во всех трех лейбористских правительствах, правивших Израилем с 1967 по 1977 год. Внутри кабинета не было согласия: если Моше Даян являлся активным сторонником возведения поселений в отдельных районах, занятых в ходе Шестидневной войны, то министр финансов Пинхас Сапир придерживался противоположных воззрений. Кроме того, на принятие решений в вопросах строительства поселений большое влияние оказывали такие министры, как Игаль Алон и Исраэль Галили. В целом поселенческая политика лейбористских правительств в рассматриваемый период была результатом острой борьбы внутри правительства и компромиссов между ключевыми министрами[156].
Проблема поселений вызвала острую политическую борьбу, так как, будучи основанными, как правило, в местах, важных со стратегической или религиозно-исторической точки зрения, поселения были призваны повлиять на проведение границ в будущем, служа индикатором того, что из этих районов израильтяне уходить не собираются. М. Даян активно продвигал идею строительства поселений, так как она укладывалась в его политику экономической интеграции Израиля и контролируемых территорий. В то же время, приняв политику поддержания статус-кво, израильские левоцентристские правительства понимали, что создаваемые на занятых в 1967 году территориях еврейские поселения будут значительно осложнять переговоры с арабскими партнерами. Если эвакуация армии, в случае достижения политической договоренности, представлялась относительно простой задачей, то эвакуация поселений и их жителей была значительно сложнее технически и, несомненно, вызвала бы сильный общественный резонанс в самом Израиле. (Последующий опыт, впрочем, показал, что и эта задача выполнима: так, в 1982 году были ликвидированы все поселения, созданные Израилем на Синайском полуострове, а в 2005 году – в секторе Газы и в Северной Самарии.) Вместе с тем существовало мощное лобби в лице Еврейского агентства, активно поддерживавшего поселенческую политику (для чего в структуре этой организации функционировал специальный отдел).
Игал Алон со своей стороны подчеркивал: «Не нужно быть военным специалистом для того, чтобы без труда выявить серьезные дефекты линии прекращения огня, существовавшей до 4 июня 1967 года… Самая серьезная проблема присутствует на восточной границе, где ширина береговой равнины варьирует от 10 до 15 миль, где расположены основные населенные пункты Израиля, включая Тель-Авив и его пригороды, и где особенно опасно положение Иерусалима. В пределах этих линий достаточно одного-единственного успешного удара арабской армии для того, чтобы рассечь Израиль в нескольких точках, перекрыть его основные жизненные артерии и подвергнуть его опасности, с которой не хотело бы столкнуться никакое государство. Таким образом, задача как раз и состоит в том, чтобы устранить это слабое место, обеспечить Израилю необходимую минимальную стратегическую глубину, а также пограничные линии, имеющие топографическое стратегическое значение»[157]. И. Алон указывал, что Израиль, как суверенное государство, имеет право на границы, обеспечивающие минимальную безопасность своих граждан, и что поэтому все договоренности в отношении окончательного статуса занятых в ходе Шестидневной войны территорий должны предусматривать аннексию некоторых земель с целью корректировки чрезвычайно нестабильных линий прекращения огня 1949 года, крайняя уязвимость которых способствовала арабской агрессии и затяжному характеру конфликта. И. Алон поддерживал создание поселений в тех районах, которые в будущем, согласно его предложениям, должны были быть аннексированы Израилем в рамках обоснованной им доктрины формирования «обороняемых границ».
И. Алон выражал особую озабоченность в связи с тем, что вооруженные силы противника могут захватить горный хребет Западного берега, выходящий на узкую прибрежную равнину Израиля, на долю которой приходится 70 процентов населения страны и 80 процентов ее экономического потенциала. И. Алон настаивал, что Израиль должен сохранить за собой и почти всю долину реки Иордан. В частности, он заявил, что новые охраняемые границы Израиля означают «сохранение абсолютного контроля над 700 квадратными милями долины реки Иордан к востоку от основных арабских поселений, зоной, которая простирается от реки Иордан на восток и от восточных склонов Самарских и Иудейских гор на запад, а также включает Большой Иерусалим и определенные относительно малонаселенные участки Иудейской пустыни»[158]. Рекомендация И. Алона по аннексии долины реки Иордан подкреплялась тем, что эта территория была – и остается – в значительной степени малозаселенной. И. Алон призывал к строительству новых еврейских поселений на территориях, аннексируемых Израилем в силу какого-либо мирного договора, а также постоянных военных баз – в соответствии с требованиями безопасности. В рукописных пояснениях к своему первоначальному плану, впервые представленному правительству 13 июля 1967 года, И. Алон отмечал: «То обстоятельство, что Израиль воздерживается от создания поселений… на территориях за пределами “зеленой черты”, может быть истолковано во всем остальном мире только как свидетельство нашей готовности отдать эти территории… А это – наихудший возможный вариант для Израиля»[159].
