Альфред Бёрн - Битва при Креси. История Столетней войны с 1337 по 1360 год
ТРЕТЬЯ КАМПАНИЯ ДЕРБИ
Генрих Ланкастер, как стали теперь называть графа Дерби, не имел намерений просто так отпускать от себя противника: кампания англичан на севере Франции в разгаре, – следует постоянно тревожить врага на юге, чтобы задержать его здесь насколько возможно; наступление развивать на всех возможных направлениях, пусть для него не хватает солдат. Граф решил предпринять три кампании: две основные, в направлении Эгийона, с тем чтобы продолжить английские завоевания в Аженуа и Базадуа; третья, под его личным руководством, – в Пуату и Сентонже. Образовал три армии и, что самое существенное, передал командование над ними, за исключением своей, не англичанам, а гасконцам, хорошо знакомым с местностью (ко всему прочему старой английской провинцией Аквитанией) и к тому же вассалам Эдуарда. Задача их: восстановить английскую власть над потерянными территориями не силой оружия, а скорее мирными способами. С графом в Пуату направилась очень небольшая армия: при ней, как сообщает сам Дерби, только тысяча всадников. Невероятно, но граф не взял с собой лучников, – говоря о «тяжеловооруженных всадниках», он, видимо, подразумевал «копье»; это меняет ситуацию: в таком случае на каждого всадника приходится еще по одному-два лучника. Фруассар называет цифры 1200 всадников и 2 тысячи лучников (что, как нам кажется, недалеко от истины); упоминает также о 3 тысячах пехотинцев, – о них сообщает и сам Дерби в связи с последним сражением кампании при Сен-Жан-д'Анжели. Возможно, эта пехота и существовала, но двигалась не вместе с основной армией, а вслед, догоняя ее при крупных остановках в городах. Фруассар (в римском издании) также упоминает, что лучники использовались при захвате Пуатье.
Дерби находился в Ла-Реоли с 4 по 12 сентября, готовясь к третьей, последней кампании. В то же время две другие армии отправились в противоположных направлениях. Движение армий в разные стороны задумывалось специально, поскольку предполагалось, что Иоанну придется рассредоточивать силы. Его французский противник, несмотря ни на что, держал вместе целую армию перед Эгийоном. Принцип экономии сил подразумевает, что для данной задачи используется минимальное количество войск и они так распределяются, чтобы достичь максимального эффекта. Судя по результатам, правильного распределения достиг только Дерби. Летописцы очень мало говорили о действиях на юге и востоке, но известно, что для этих армий все кончилось хорошо – английские войска проникли далеко в глубь провинции Креси и почти к стенам Тулузы; ужас охватил даже берега Средиземноморья.
Собственную кампанию Генриха мы рассмотрим подробнее, не обращаясь к свидетельствам Фруассара, ненадежным и часто недостоверным, – к счастью, мы располагаем отчетом, написанным Дерби к концу кампании (точность его несомненна).
Пуату, со столицей Пуатье, не принадлежала англичанам, с тех пор как ее потерял Генрих III, но Сентонж на севере Жиронды имел более пеструю историю и мог, как ожидалось, снова вернуться в английские руки. И небольшая армия Дерби, полная надежд, 12 сентября выступила в поход. Пройдя 9 миль на север, она остановилась на ночевку в Советере. Следующие восемь дней продолжала двигаться прямой дорогой к Шатонефу, на Шаранте, на расстоянии 75 миль, и прибыла к нему 20 сентября. Жители закрыли перед ней ворота; город на северной стороне реки, непроходимой вброд (единственный мост поврежден), чувствовал себя в полной безопасности. Но Дерби не собирался отступать; солдаты быстро починили мост, и на следующий день вся армия переправилась через него и приступила к штурму; но вдруг пришли неожиданные для Дерби новости. Прежде чем продолжить повествование, вернемся немного назад.
Во время снятия осады с Эгийона сэр Уолтер Мэнни умолял своего господина, английского короля, о разрешении присоединиться к нему в Нормандии. Поведение средневековых рыцарей, похоже, никогда не перестанет нас удивлять. Этот отважный рыцарь – он часто спутывал все карты французам и постоянно мешал им – получил от них не только для себя, но и для своей свиты охранную грамоту, позволяющую свободно пересекать территорию Франции. Получив это свидетельство, он сразу отправился в путь, – после этого мы о нем долго ничего не слышали. Когда Дерби собрался напасть на Шатонеф, ему привезли сообщение: сэр Уолтер Мэнни и его спутники, несмотря на охранную грамоту, схвачены и заключены в тюрьму Сен-Жан-д'Анжели. Мэнни и двум его товарищам «великими усилиями» удалось бежать, но все остальные томятся в плену. Услышь Фруассар об этом приключении своего героя, какую историю он сочинил бы про эти его «великие усилия»! Сен-Жан в 40 милях северо-западнее Шатонефа, который вот-вот начнут штурмовать; но неожиданными новостями спутаны все карты. Дерби сразу принял решение: все отправляются вызволять из неволи товарищей сэра Уолтера Мэнни. Приказ об осаде отменен; в тот же день армия совершила марш к Сен-Жану, – прибыли на следующее утро и приступили к штурму. «Мы подошли прямо к городу и осадили его; взяли силой, спасибо Всевышнему, и освободили людей из тюрьмы», – писал граф лаконичным военным языком.
Возможно, Дерби намеревался отомстить городу за такое предательство, но, поняв, очевидно, что это ошибка кого-то одного, а не целого города, покидая его, обошелся с ним снисходительно, как и подобает государственному деятелю. Приведем опять-таки его собственные слова: «И мы оставались там восемь дней и укрепили город, а они, жители города, дали присягу и стали англичанами, обязавшись, пока длится война, за свой счет выставить 200 тяжеловооруженных всадников и 600 пехотинцев для гарнизона упомянутого города...»
Вот как комментирует этот эпизод французский историк Анри Бертранди: «Этот поступок, кажется мне, наиболее благородный среди всех совершенных Дерби и Уолтером Мэнни. Не знаю ничего более прекрасного во время войны в Гиени. Нельзя защитить Англию более поразительно, эффективно, справедливо и счастливо. Поступок Дерби – акт честного человека, храброго солдата и опытного дипломата».
Генрих Ланкастер провел в Сен-Жан-д'Анжели девять дней, занимаясь скорее дипломатическими, чем чисто военными делами. Стали появляться плоды его действий; в последний день сентября он вышел в поход, устремив взор к Пуатье. Столица Пуату в 70 милях к северо-востоку, на пути его армии немного препятствий, и три дня спустя он прибыл в Лузиньян; Дерби назвал его «сильным городом», но взял его Ланкастер за очень короткое время и на следующее утро, 4 октября, продолжил наступление. Достигнув города слишком рано для атаки, Дерби спросил у гарнизона, не хочет ли тот сдаться без осады, на что немедленно получил отказ. После этого оставалось только начать штурм, который и последовал незамедлительно. К сожалению, первая попытка окончилась для англичан неудачей, и Дерби решил подготовиться ко второй более основательно.
Город Пуатье, давший название трем известным сражениям, расположен на имеющем форму полумесяца холме, в излучине реки Клен, которая окаймляет его с востока. Таким образом, самый легкий подход к нему находился на противоположной от англичан стороне, на западе, и, вероятно, потому они туда и переправились. (Если они подошли с юго-востока, то, должно быть, пересекли нагорье, на котором почти десять лет спустя другой английской армии предстояло повторить победу при Креси.)
Дерби действовал с удивительной скоростью; в тот день его войска совершили уже 15-мильный марш и потерпели неудачу в первой попытке захватить сильный, окруженный стеной город. Можно предположить, что командующий проведет остающиеся дневные часы в разведке и приготовлениях к нападению на следующий день. Но это не входило в планы Генриха Ланкастера: разведка, планирование и приготовления; выполнение всего этого включено в программу оставшихся часов. Разведка показала, что в защите имеется три слабых пункта; Дерби решил напасть на все три одновременно. Разделив свою незначительную армию на три части (маловероятно, что его пехота подошла к тому времени), он приказал начать атаку против намеченных целей. Сигнал отдан – под прикрытием «огня» лучников кавалерия помчалась на штурм; в тот день он увенчался для англичан успехом. Французские командиры сумели убежать (вероятно, по реке), но бóльшая часть гарнизона окружена внутри города. Исходя из традиций того времени, городу, отказавшемуся сдаться, не приходилось надеяться ни на какую пощаду; Дерби в своем отчете пишет: «Все, кто в городе, захвачены или убиты». Фруассар утверждает, что «люди графа закололи мечами всех: мужчин, женщин и маленьких детей». Французские историки одобрили и повторили это утверждение Фруассара, но это неправда – такие поступки чужды природе Дерби. С самого прибытия в эту страну он всегда поступал с жителями по-доброму; даже когда Сен-Жан-д'Анжели нанес ему обиду, он не стал расправляться с его обитателями. Кроме того, сам Фруассар заявляет, что граф запретил сжигать церкви и здания «под страхом смерти». Но, как часто бывает, грабеж, обычно сопровождающий упоение победой, приводит иной раз к непреднамеренным убийствам жителей, которые сопротивляются разбою победителей. (Последующий анализ утверждения Фруассара читатель найдет в приложении к этой главе.) Но есть документальные доказательства, что Дерби, несомненно, строго обошелся со столицей Пуату, которую расценивал как фактически иностранное государство, поскольку она давно не принадлежала англичанам; что касается Сен-Жан-д'Анжели, то он находился в Сентонже, который незадолго до того признал английского короля своим сюзереном.
