Евгений Тарле - Сочинения. Том 1
Обструкция в парламенте продолжалась своим чередом. В 1878 г. правительство лорда Биконсфильда начало делать первые шаги: был издан закон о народном образовании в Ирландии, совершенно такой, какого желал Парнель. До сих пор «политика кротости» покойного Бьюта не мешала парламенту и правительству оставаться глухими к какому бы то ни было желанию ирландцев; теперь в первый раз осязательно обнаружились результаты парнелизма, и восторг перед Парнелем стал всеобщим.
В это же время, т. е. в 1877 и 1879 гг., началось в Ирландии новое движение, в котором Парнелю также суждено было играть первую роль. Ирландию посетил голод; неурожай картофеля повлек за собой такие страшные бедствия, такую массовую смертность, что население пришло в совершенное отчаяние. Во главе ирландского управления стоял сэр Джемс Лоутер; сэр Лоутер был положительно убежден, что никогда голода не было бы, если бы не агитаторы, волнующие страну и говорящие о голоде. Во всяком случае он держался того мнения, что беспокоить свое непосредственное начальство, лорда Биконсфильда, известиями об ирландских делах и бесполезно, и неловко, и поэтому на все запросы с непоколебимой стойкостью отвечал, что в Ирландии голода нет, а есть некоторый недочет в сборе урожая. Парнель и его друзья открыли глаза английскому обществу на то, что творится в Ирландии, и вызвали сильное движение сочувствия среди самых разнообразных социальных слоев. Голод лишний раз напомнил, что если гомруль необходим и в политическом отношении, и по своим вероятным последствиям для социальной жизни страны, то во всяком случае не мешает, пока самоуправления еще нет, попытаться провести через британский парламент некоторые меры экономического характера.
Михаил Девитт [21], молодой ирландец, участвовавший еще подростком в фенианском движении середины 60-х годов и приговоренный к каторжным работам, вернулся после семилетней каторги в Ирландию и здесь под впечатлением ужасов голода решился основать «земельную лигу», общество, которое поставило бы себе целью добиться закрепления законодательным путем за ирландскими фермерами арендуемых у лендлордов земельных участков. Это должно было бы осуществиться постепенно, путем установления сначала пожизненных земельных держаний, потом наследственных аренд и пр. Создав такую программу, Девитт обратился за поддержкой к Парнелю.
Если мы спросим себя, почему Девитт пришел именно к Парнелю, почему всякое движение, возникавшее в Ирландии с конца 70-х годов, не было уверено в своей долговечности, пока Парнель не становился на его сторону, почему сильные, энергичные и честолюбивые люди в Ирландии склонялись перед ним и делались рядовыми его армии, то общий и достаточно неопределенный ответ найдем в личном обаянии, которое, по единодушным отзывам всех деятелей этого недавнего прошлого, производил Парнель. Мы знаем из воспоминаний о нем, что многие (особенно в начале его карьеры) приходили на митинг антипарнелитами и, послушав его, становились его безусловными приверженцами; мы видим также, что 33–34 лет от роду он стал действительно «некоронованным королем» Ирландии; что в том возрасте, когда большинство политических деятелей начинает свою карьеру, он уже достиг подавляюще громадного влияния. Огромный ораторский талант, способность, переживая самые сильные и бурные чувства, глубоко скрывать их, твердость, стойкость и неустрашимость характера, организаторские способности, наконец, даже англичан удивлявшее хладнокровие — быстро поставили его над остальными членами ирландской партии.
Девитт рассказывает [22], что в продолжение всего времени, пока он говорил о проектируемой лиге, Парнель не перебивал его и ни о чем не расспрашивал, а казался исключительно занятым своей сигарой. Когда Девитт окончил, Парнель встал, стряхнул пепел и сказал: «Я это сделаю. Не знаю, смогу ли я поладить со всеми вашими товарищами, но все равно. Я это сделаю» [23].
Для того чтобы вести пропаганду идей земельной лиги, нужны были деньги; для того чтобы помочь голодающему населению Ирландии, также нужны были деньги, и Парнель решил отправиться в Соединенные Штаты, чтобы устроить там ряд митингов и прочесть серию публичных лекций. Еще раньше, в сентябре 1879 г., он пожелал поставить твердо на ноги новое общество и издал воззвание к Ирландии, в котором просил ирландцев всеми мерами помогать лиге. Целая масса филиальных организаций, подчиненных дублинскому комитету «земельной лиги», была открыта в провинции. 29 сентября Парнель говорил о фениях, с живым сочувствием отзывался об ирландцах, принужденных по тем или иным причинам эмигрировать из своей родины в Америку, изложил ряд мыслей о федерации в союзе всех ирландцев, где бы они ни жили, для борьбы с общим врагом — Англией. В октябре того же 1879 г. Парнель был избран председателем земельной лиги. Нужно сказать, что он несколько изменил программу Девитта, внеся туда и политический элемент. Он заявил, что лига будет бороться не только, чтобы земля принадлежала как собственность ирландскому населению, но чтобы также поскорее был дан гомруль. Характеристично, что и здесь Парнель настаивал на необходимости отбросить в сторону всякое маскирование и не оставить англичанам даже повода усомниться во враждебности к ним новой лиги. Состояние открытой войны было любимейшим термином парнелевской дипломатии. Фении, которые с самого начала, как уже было замечено, тепло относились к Парнелю, не упускали теперь случая показать свою любовь к нему и преданность к новой лиге. «Пусть всякий борется против Англии, кто как может, все ее враги — наши союзники», — много раз повторял Парнель в 1879 г., и эти слова были слышны и через Атлантический океан, и сквозь тюремные стены. Что касается до чисто экономической стороны программы «лиги», то Парнель и здесь ставил вопрос резче и определеннее: «Средняя плата должна заключать в себе погашение стоимости земли; в тридцать лет все арендуемые земельные участки должны стать собственностью арендаторов; лендлорд не имеет права прогнать арендатора с его участка».
Правительство лорда Биконсфильда, узнав, что Парнель принимает деятельное участие в делах земельной лиги, встревожилось весьма сильно и стало зорко следить за членами нового общества. В начале декабря Девитт и еще два члена лиги (Дели и Киллен) были арестованы за революционные речи, произнесенные на митинге. Это было сильным ударом для неоперившегося общества, но чем труднее становилась борьба, тем более возрастала энергия Парнеля. Придерживаясь известного мнения о том, что деньги — нерв войны, он решил не откладывать своей поездки в Америку для сбора необходимых сумм. Уладив кое-как партийные и частные дела, 21 декабря 1879 г. он выехал из Квинстоуна [24], а 1 января 1880 г. прибыл в Санди-Гук, в Америку.
4
Ирландская эмиграция всегда являлась для Соединенных Штатов самой значительной по своим размерам. Если мы возьмем лучшую описательную энциклопедию [25], относящуюся как раз к тому году, когда Парнель поехал в Америку, и развернем ее на 778-й странице, то увидим, что, сравнительно с общей цифрой народонаселения, Ирландия всегда выбрасывала в Америку гораздо больше людей, нежели какая-либо другая страна в мире, так что, например, в начале 70-х годов земледелием и промышленностью было занято в Соединенных Штатах всего 12 1/2 миллионов рабочих, и из них почти миллион принадлежал к ирландской нации, а из остальных 11 1/2 миллионов 10 миллионов было природных граждан Соединенных Штатов и всего 1 1/2 миллиона лиц остальных национальностей (китайской, французской, английской, германской и пр.). Нужно заметить также, что если таким образом у Парнеля была некоторая почва в Америке в виде поддержки ирландских эмигрантов, то он мог также надеяться на сочувствие американского общества. Традиционный антагонизм между Англией и Штатами, долголетняя борьба англичан против торговли неграми в первой половине XIX в. и как раз обратное враждебное отношение Англии к Северным Штатам во время борьбы их с Южными в 60-х годах из-за уничтожения рабовладельчества, а потом конкуренция капиталов обеих стран — все эти причины сильно способствовали тому, что американское общественное мнение всегда демонстративно становилось на сторону ирландцев против их врагов; правда, от этого капиталистический строй не угнетал ирландских эмигрантов менее, нежели американских аборигенов, но сочувствовать Ирландии было там всегда в моде.
Фении находили в Штатах безопасное убежище и приют; когда Ирландию посещал голод, в Нью-Йорке и других крупных центрах восточного побережья устраивались благотворительные базары; американская пресса обыкновенно очень сочувственно отмечала выдающиеся факты из деятельности ирландской оппозиции. О Парнеле в Америке говорили очень много, как только он начал систематическую обструкцию; знали там также о его намерении совершить агитационное tournée по Штатам и ждали этого с нетерпением как ирландцы, так и американская публика. С таким же интересом, хотя несколько иначе окрашенным, следила за путешествием Парнеля английская империалистская пресса.
