Луис Ламур - Одинокие люди
Он изучающе посмотрел на меня.
- Ну, у вас, Сакеттов, иногда появляются неплохие мысли. Я слыхал, что когда кто-нибудь из вас попадает в переделку, остальные тут же бросаются на помощь. Хотелось бы мне сейчас поглядеть на это. Очень хотелось бы.
Джон Джей набивал трубку, он осунулся и выглядел усталым. У меня до сих пор не хватало духу проведать Рокку.
- Что за идея? - спросил Джон Джей. - Я готов принять любую.
- На части склона недалеко отсюда, - сказал я, - нет крупных скал, там растет трава и мелкий кустарник, а песок, который его покрывает, на вид плотный.
- Ну и что?
- Когда стемнеет, забираемся в седла, гоним остальных лошадей вниз по склону в лагерь апачей и уходим.
Бэттлс задумался, а Испанец взглянул на меня.
- И сколько человек, по-твоему, уйдет?
- Может быть ни одного, может быть один.
Бэттлс пожал плечами.
- Хуже, чем здесь, не будет. По крайней мере, мы хоть попытаемся спастись.
- А что с Роккой? - спросил Испанец.
- Лучше ему не становится, так ведь? Сколько шансов выжить он имеет здесь?
- Ни одного.
- В том-то и оно. Значит, поедет с нами. Посадите этого мексиканца на коня, и он доскочит до ада и дальше. Я его знаю. Если Рокка заберется в седло, он останется там, живой или мертвый.
- Ну, ладно, - сказал Бэттлс, - я согласен. Что нам делать?
- Бери свою лучшую лошадь, мы пока нагрузим вьючную - может она не отобьется, а может отобьется. И даже если отобьется, может пойти по нашему следу и догнать. Ты ведь знаешь, как лошади любят компанию.
Мы сидели, жевали вяленое мясо и продумывали детали плана, однако нам не оставалось, кроме как положиться на удачу. Время шло, но, поскольку за нами могли наблюдать, мы не отваживались начать подготовку к побегу. Седлать начнем после наступления темноты, и будем молиться, чтобы индейцы не проникли во впадину, прежде чем наступит ночь.
Когда я подошел к Тампико Рокке, он лежал с открытыми глазами.
- Я все слышал, - сказал он. - Можешь не объяснять.
- Ты как, выдержишь гонку в седле?
- Ты только посади меня на коня - это все, о чем я прошу. И еще пару револьверов.
- Ты их получишь.
Было так жарко, что пот струйками стекал по телу, хотя мы просто сидели и молчали. То и дело кто-нибудь открывал фляжку и долго пил. Решили еще раз поесть, потому что никто не знал, когда выпадет случай перекусить в следующий раз.
Наконец я взял винтовку и подошел к гребню впадины. Надо, чтобы апачи подумали, что мы ночуем здесь. На склоне не было ни единого укрытия, чтобы подобраться к впадине незаметно, это можно сделать только ночью, а если кто-то из индейцев выедет из лагеря верхом, его будет видно, как на ладони.
Лагерь апачей был слишком далеко для винтовочного выстрела, но я видел их костры, видел движение людей. Мы с табуном свободных лошадей, если будем двигаться медленно, сможем подобраться к индейцам довольно близко, а если повезет, вместе со своими лошадьми погоним на лагерь и индейский табун, однако на везение я не рассчитывал.
Когда стало достаточно темно, я спустился с гребня, и мы разожгли маленький костер, чтобы сварить кофе. К тому же огонь покажет индейцам, что мы остаемся еще на одну ночь, пусть даже возможность нашего прорыва никогда не приходила им в голову. Они понимали, что мы накрепко заперты.
За кофе молчали, настороженно прислушиваясь к каждому звуку. Рокку усадили, подложив под спину пару камней и седло.
Джон Джей был спокоен, почти ничего не говорил, пока вдруг не начал рассказывать о доме. Кажется, он родом из Новой Англии, из хорошей, благополучной семьи. Он сделал карьеру у себя в городе и стал молодым преуспевающим бизнесменом, а потом связался с девушкой, а ее ухажер, тоже из уважаемой, состоятельной семьи стал спьяну угрожать ему расправой. Когда они встретились, Бэттлс тоже был вооружен и в перестрелке убил ухажера.
Состоялся суд, Бэттлса признали невиновным, но в доме девушки и вообще в любом доме города он оказался нежеланным гостем, поэтому он продал дело, уехал на Запад и начал странствовать. Работал возчиком дилижансов, охранником в конторе "Уэллс Фарго" и в этот период убил грабителя и ранил его сообщника. Некоторое время был помощником шерифа, перегонял стада на север и служил разведчиком в армейских операциях против шайеннов.
- Что случилось с девушкой? - осведомился Испанец.
Бэттлс поднял на него взгляд.
- То, что должно было случиться. Вышла за кого-то замуж, не такого богатого, как был я, а он пристрастился к бутылке. Через пару лет его сбросила лошадь, и он умер. Она написала, просила приехать, хотела даже сама приехать на Запад, но знаешь что? Как ни стараюсь, не могу даже припомнить, как она выглядела.
- У тебя нет фотографии?
- Была одна. Потерял, когда шайенны напали на дилижанс, в котором я ехал. - Он помолчал. - Хочется снова увидеть, как желтеют листья на вермонтских холмах. Хочется повидать семью.
- Я думал, у тебя нет семьи, - сказал я.
- У меня сестра и два брата. - Бэттлс отпил кофе. - Один - банкир в Бостоне, другой - учитель. Я занимался бизнесом, а вообще-то хотел стать учителем, но только когда подошло время, оказалось, что я стреляю лучше, чем следовало.
Некоторое время все молчали, потом Бэттлс посмотрел на меня.
- А у тебя есть родственники в Новой Англии? В Мэйне во время войны за независимость прославился один Сакетт. То ли его ранили, то ли он заболел и провел зиму на ферме с моим прадедом, помог ему пережить трудное время.
- Ага. Мой прадед воевал за независимость. Участвовал в битве под Саратогой и служил под командованием Дирборна, когда генерал Салливан шел уничтожать города ирокезов.
- Скорее всего, он и есть.
Бэттлс поставил кружку и начал набивать трубку.
После осмотра индейского лагеря вернулся Испанец.
- Все спокойно, - сказал он. - Там все еще горит один костер.
Стараясь не шуметь, мы оседлали коней и нагрузили оставшиеся припасы на вьючную лошадь. Над головой ярко сверкали звезды, ночь выдалась тихой. Пока остальные готовили Рокку к путешествию, туже забинтовывая раны, я подкрался к месту, где мы наметили прорыв.
Узкая полоска земли, которая в обычное время осталась бы незамеченной, оказалась твердой, осыпного песка на ней не было. Конечно, апачи тоже могли о ней знать и ждали нас внизу, поскольку это было единственное место, где можно было спуститься на скорости. Но снизу мы ее не разглядели - только с вершины месы.
Около полуночи, согнав перед собой свободных лошадей, мы собрались у гребня впадины. Тампико Рокка сидел в седле, рядом его подстраховывал Джон Джей Бэттлс.
- Ладно, - сказал я. - Пошли!
Лошади почти бесшумно двинулись вперед, слышен был лишь шорох копыт на песке да легкое поскрипывание седел. Я чувствовал тяжесть в груди и крепко сжимал рукоятку револьвера: предстоит ближний бой, где все решает быстрота реакции, в нем нет места винтовочным выстрелам.
Идущие впереди лошади перевалили через гребень и начали спускаться. Когда они прошли треть пути, мы издали дикий крик и со стрельбой погнали их вниз.
Испуганные полуобъезженные лошади помчали и вынеслись на дно каньона. Сверкнула винтовка, кто-то крикнул, вспыхнуло пламя костра. Апачи приготовили несколько костров, и сейчас они осветили неистовую сцену танцующими бликами огня.
Нагнувшись над шеей вороного, я гнал его в ночь, держа наготове револьвер. В лицо бил ветер. Лошади вломились в лагерь апачей.
Слева грохотал револьвер Рокки. Я увидел, как из темноты на него прыгнул индеец с лицом, искаженным страшной гримасой, увидел вспышку выстрела, и лицо исчезло. Где-то дико заржала лошадь, вскрикнул Бэттлс, когда его конь грохнулся на землю, но Джон Джей успел выдернуть ноги из стремян и побежал по инерции, восстанавливая равновесие. Он остановился, два раза быстро пальнул по индейцам, затем развернулся и, бросая револьвер в кобуру, ухватился за развевающуюся гриву пробегавшей мимо лошади. Чуть не упал, но сумел перекинуть ногу на спину и, крепко держась за гриву, поскакал.
Отовсюду гремели выстрелы, и вдруг мы вылетели за пределы лагеря и поскакали по дну каньона.
Вороной мчался во весь опор, я чуть повернулся и посмотрел назад. Рокка все еще держался в седле, шляпу у него сбило, и она болталась на спине, удерживаемая пропущенным под подбородком шнурком. Испанец несся справа.
Мы летели в ночь. Впереди, справа и слева скакали разбежавшиеся лошади. Каким-то образом они нашли извилистую тропу, ведущую наверх, и замедлили шаг, поднимаясь по ней. Я позвал друзей, но ответа не получил. Наконец вороной выбрался на вершину столовой горы, здесь, под яркими звездами, света было больше.
Я натянул поводья. То там, то здесь, появлялись лошади, но все без всадников.
Я медленно поехал дальше, разговаривая с лошадьми, надеясь, что другие последуют за ними. До рассвета было еще далеко, но ни один из нас не рискнет останавливаться. Если кто-то остался в живых, то тоже будет идти вперед.
