Джильс Флетчер - О государстве Русском
О церковном управлении и духовных лицах
Церковное управление совершенно сходно с греческим, так как здешняя Церковь составляет часть Церкви Греческой и никогда не признавала над собой владычества Латинской Церкви, которое присвоил себе папа. Для соблюдения большего порядка в описании их бесконечных обрядов, нежели какой соблюдают сами туземцы при отправлении их, я предложу вкратце: во-первых, какие у них духовные чины или должности, вместе с их духовной расправой и порядком отправления должностей; во-вторых, какие у них догматы веры; в-третьих, как совершается у них литургия или церковная служба, равно как и самые таинства; в-четвертых, какие, сверх того, существуют у них странные церемонии и суеверные обряды.
Должностей или чинов духовных как по числу, так и по названию и по степеням у них столько же, сколько и в западных церквах. Во-первых, патриарх, потом митрополиты, архиепископы, владыки, или епископы, протопопы, или протоиереи, попы, или священники, дьяконы, монахи, монахини и пустынножители.
Патриарх, или главный правитель в делах веры, до прошедшего года был Константинопольский, которого называли патриархом Сионским, оттого что, будучи изгнан из Константинополя (места своего пребывания) турками, он перешел на остров Сион, иногда называемый Хиос, где и основал свой патриарший престол. Русские цари и духовенство отправляли ему каждый год дары и признавали себя в духовной от него зависимости и в подчинении тамошней Церкви.
Этот обычай (сколько известно) Они соблюдают с тех пор, как начали исповедовать христианскую веру; но как давно они ее приняли, я не мог узнать наверное, потому что у них нет ни истории, ни памятников старины (о коих я бы слышал) относительно происшествий, бывших в государстве по делам церковным или общественным. Рассказывают только, что лет за триста какой-то император Константинопольский женился на дочери великого князя этой страны, который сначала не соглашался отдать ее за греческого императора, оттого что последний исповедовал христианскую веру. Рассказ этот совершенно согласуется с повествованием Лаоника Халкакондиласа в четвертой книге его турецкой истории, где он упоминает о таком браке греческого императора Иоанна с дочерью короля Сарматского, и подтверждается также их собственным сказанием, что в это время они еще не исповедовали христианскую веру, а приняли ее, и вместе с тем совершенно изменились, заимствовав Евангельское учение, уже в то время искаженное разными суевериями, от Греческой церкви, которая сама находилась тогда в упадке и была преисполнена множеством суеверных обрядов и грубых заблуждений как относительно догматов веры, так и церковного управления, что видно из 8-й и 9-й книги Истории Никифора Григория.
Но что касается до времени, когда они приняли христианскую веру, то мне кажется, что русские в этом отношении ошибаются, судя по тому, что я нашел в Польской Истории, именно в главе третьей второй книги, где упоминается, что около 990 года Владимир, князь русский, женился на Анне, сестре Василия и Константина, императоров Константинопольских; вслед за тем русские приняли и веру и название христиан. Хотя это свидетельство относится к древнейшему времени, нежели собственное сказание русских, но конечный вывод в обоих случаях один и тот же, именно, что касается до истины и чистоты учения, сообщившего русским первые начатки религии, тем более, что церковь Греческая и тогда была уже преисполнена многими заблуждениями и суеверием.
В бытность мою здесь в 1588 году, в Москву приехал патриарх Константинопольский или Сионский, по имени Иероним1, изгнанный, как говорят некоторые, турками, а по словам других, лишенный своего сана греческим духовенством. Царь, совершенно преданный суеверной набожности, принял его с большими почести-ми. Его спутники рассказывали, что до приезда своего в Москву он был в Италии у папы. Цель его приезда была вступить с царем в переговоры о следующих пунктах: во-первых, о союзе между ним и королем Испанским, как государем, наиболее могущим содействовать ему в борьбе с турками, для чего самого происходили также сношения между русскими и персиянами. Равным образом грузинцы отправляли послов к русскому царю для заключения союза, дабы напасть на турок со всех сторон их владений, пользуясь простотой теперешнего повелителя Турции. Договор этот поддерживал и посланник императора немецкого, прибывший в то же время ходатайствовать о нападении на польские области, пограничные с Россией, и о займе денег у русского царя, для продолжения войны за брата императора, Максимилиана, против сына короля Шведского, теперешнего короля Польского.
1 Так в подлиннике, вместо Иеремии, как действительно назывался патриарх Константинопольский.
Но переговоры о союзе между русскими и испанцами (которые шли довольно успешно в то время, когда я прибыл в Москву, так что был уже назначен и посол в Испанию) разрушились по случаю побед, одержанных в прошедшем году Ее Величеством, королевой Английской, над королем Испанским. Это было причиной дурного приема, сделанного русским царем и его Думой тогдашнему английскому послу, так как они обманулись в своих политических расчетах относительно предполагаемого союза с Испанией.
Второе намерение его (для которого первый предмет служил только вступлением) состояло в том, чтобы, в отмщение туркам и греческому духовенству, свергнувшему его с престола, переговорить с царем о подчинении Русской церкви власти папы Римского, и по его недавнему прибытию из Рима можно думать, что он был прислан с такою целью самим папой, который и прежде несколько раз, хотя тщетно, домогался этого, а именно, при последнем царе, Иване Васильевиче, через легата своего, Антония, но, вероятно, считал самым надежным средством достигнуть своих намерений через переговоры и посредничество самого их патриарха. Когда же и это не удалось, то патриарх прибегнул к переговорам третьего рода, замыслив отказаться от патриаршества и перенести патриарший престол из Константинополя или Сиона в Москву. Предложение его было так хорошо принято и одобрено царем (как предмет истинно религиозный и мудрый), что не хотели и слышать ни о каких других переговорах (особенно с иностранными послами) до тех пор, пока не было кончено это дело.
Причины, по коим патриарх убедил перенести престол свой в город Москву, были следующие: во-первых, что престол патриарший находился под властью турок, врагов веры, почему и следовало его перевести в какое-нибудь другое государство, исповедующее веру христианскую; во-вторых, потому, что Русская церковь оставалась в это время единственной законной дщерью церкви Греческой, следуя одному с ней учению и одинаковым обрядам, между тем как прочие единоверцы подчинились туркам и отступились от истинной религии. Хитрый грек, чтобы выгоднее продать свой плохой товар, старался прельстить царя честью, какая будет ему и его народу от перенесения патриаршего престола в главный город и столицу его царства. Что касается до права перенесения престола и назначения себе преемника, то он нисколько не сомневался, что это право вполне принадлежит ему.
Таким образом, царь, вместе со своей Думой и важнейшими лицами из духовенства, составив собор в Москве, положили митрополита Московского переименовать в патриархи всей Греческой церкви с той же властью и юрисдикцией, какая принадлежала прежде патриарху Константинопольскому или Сионскому. Для большего порядка и торжества, это приведено было в исполнение так: 25 января 1588 года Греческий патриарх, в сопровождении русского духовенства, прибыл в собор Пречистая Богородицы, находящийся внутри Кремля (пройдя сперва процессией по всему городу и благословляя народ двумя перстами), где он произнес речь, отдал письменный акт о своем отречении и положил свой патриарший жезл, который тут же принял митрополит Московский. Сверх того, при посвящении этого нового патриарха происходили многие другие церемониальные обряды.
День этот праздновали все жители города; им велено было оставить свои работы и присутствовать при торжестве. В тот же день царь и царица прислали великому патриарху богатые дары, как то: серебряную посуду, золотую парчу, меха и проч., которые несены были по московским улицам с большой пышностью, а при отъезде он получил еще множество других даров от царя, дворянства и духовенства. Таким образом, патриарший престол Константинопольский или Сионский (существовавший со времени Никейского собора) перенесен в Москву, или, по крайней мере, они уверены, что имеют патриарха с теми же самыми правами и с той же властью, какими пользовался первый. Хитрый грек, употребив в свою пользу их суеверие, отправился теперь с богатой добычей в Польшу, не думая о том, продолжится ли у них патриаршество или нет.
Обстоятельство это очень легко может вести к разделению церквей Греческой и Русской, если русские удержат за собой патриаршество, за которое так дорого заплатили, а греки, как можно думать, изберут себе другого патриарха, не рассуждая о том, был ли этот патриарх изгнан турками или лишен сана своим же духовенством. В таком случае, быть может, и папе удастся подчинить Русскую церковь престолу Римскому (для чего самого он мог даже выдумать такую уловку и посеять раздор между церквами), если только не будет тому препятствием то, что русские цари хорошо знают из примеров других христианских государей, какой вред может произойти и для них и для государства от такого подчинения их Римскому папе. С этой целью покойный царь Иван Васильевич много старался разведать о власти папы над христианскими государями и отправлял нарочно в Рим, чтобы узнать об устройстве и образе действий тамошнего двора.
