Вилли Бредель - Братья витальеры
- Ведите же себя, как подобает мужчинам, и, хоть вы и на пиратском судне, не забывайте своего хорошего воспитания.
Штёртебекер попросил его к себе, потому что Вигбольд должен был составить письмо в магистрат Штральзунда. Штёртебекер хотел бочки с ратсгерами и выкуп за Герда оставить ночью в гавани Штральзунда. И если Герд все еще не на свободе, то пусть магистрат немедленно распорядится. Тем более что захваченные ратсгеры живы и невредимы.
"Пенящий", "Рысак" и "Кошка" остались в качестве охранения на рейде, а Клаус Штёртебекер без шума провёл коггу в так хорошо знакомую ему гавань. Корабль достиг мола, когда старый вахтенный, который патрулировал перед закрытыми воротами, подошел и решил осмотреть ночного гостя. Но люди Штёртебекера были проворнее, они спрыгнули на мол и в один миг повалили старика на землю. Связать его было нетрудно. Мгновенно корабль был пришвартован, и бочки с живностью покатили на берег. Ратсгеры широко раскрыли глаза, когда увидели, что Штёртебекер таким отважным способом приводил в исполнение свое обещание. И, хотя они в своих камерах-бочках изрядно повертелись и потряслись чуть не до потери сознания, они были рады-радехоньки такому исходу.
Старый ночной страж был посажен верхом на какую-то пустую бочку и привязан. Матросы сунули ему в руки алебарду, а Клаус Штёртебекер положил перед ним письмо к магистрату города и плотно набитый мешок с тысячью любекских гульденов.
Они ушли так же тихо, как и пришли. Пленники, облегченно вздохнув, посмотрели им вслед и обратили свои страдальческие лица к небу, страстно ожидая появления луны.
Четыре пиратских корабля прибыли в гавань Висмара.
Как раз в это время в ратуше находились ратсгеры из Любека, явившиеся, чтобы в последний раз напомнить о необходимости выполнять союзнические обязательства. Они заявили о своей готовности защитить Висмар и Росток от герцога Мекленбургского, если это приведет к разрыву с ним. Преследуя только одну цель - избавиться в своих водах от пиратов, которые становились все более грозной силой, патриции были готовы даже сдать датской королеве Стокгольм, если она официально признает торговые права Ганзы.
Как только поступило известие о пиратских кораблях, заседание было тотчас прервано. Магистрат почувствовал, что нельзя заставлять капитанов ждать. Ратсгеры не поскупились на похвалы Клаусу Штёртебекеру, блестяще осуществившему захват Висбю. Они были как никогда почтительны, и Клаус Штёртебекер удивился необычному приему, который им оказали. Но Вигбольд, который лучше читал по лицам людей, стал вдвойне недоверчив. Он перехватил несколько тайком брошенных ратсгерами взглядов, заметил, что они перешептываются, и это свидетельствовало отнюдь не о симпатиях к пиратскому союзу; в глазах у некоторых из них затаились испуг и злоба.
Штёртебекер потребовал разрешения ему и другим капитанам свободно продать добычу, и тут же оно было дано. Герд Виндмакер все еще не был освобожден. Магистрат объявил о готовности немедленно послать в Штральзунд конного курьера.
- Я чувствую измену, - сказал Вигбольд, когда все трое оставили ратушу и возвращались в гавань. - Нельзя ходить без оружия, - предупредил он, - и корабли надо держать в полной готовности.
- Мне тоже показалось, что ратсгеры что-то замышляют против нас, подтвердил Гёдеке. - Все их дружелюбие - сплошное притворство.
- На них подействовали наши успехи, - возразил Штёртебекер. - Они понимают, что если мы взяли Висбю, то с Висмаром нам справиться ничего не стоит. - И он гордо усмехнулся.
- Вот! Вот! - заметил Вигбольд. - Если они так думают, это и опасно!..
- Для них! - сказал Штёртебекер, все еще смеясь.
- Нет, для нас, - сухо ответил Магистр.
Три дня толкались в гавани висмарцы, раскупая добычу пиратов. Цены были вполне доступные. Бедная девушка, не спускающая глаз с какой-нибудь безделушки или даже серебряной вещицы, получала ее от моряков за один лишь ласковый взгляд. А ведь кто-то из парней дорого заплатил за эти штучки. Витальеры не были скрягами и раздавали подарки направо и налево, да им и ни к чему было это добро. Подходили матери с натруженными руками, с заплаканными глазами, рассказывали "господам пиратам" о своих голодных детях, и те же крепкие руки, что недавно без сострадания сеяли смерть, протягивались к ним с богатыми дарами.
Штёртебекер стоял на корме своего корабля и смотрел на горожан, которые теснились на молу и торговались с его парнями. Он заметил, как сквозь толпу протискивался курьер магистрата. Не спуская с него глаз, крикнул:
- Мартен, спроси курьера, кого он ищет?
- Пленник из Штральзунда прибыл.
- Герд? - крикнул Штёртебекер. - Где он?
- В ратуше, - сказал курьер.
- Черт побери, почему же он не идет сюда?
Штёртебекер нацепил меч, надел берет: он хотел достойно выглядеть перед другом, которого не видел так много лет. "Герд! Герд"! - шептал он, счастливый, как ребенок. Почти двадцать лет прошло с тех пор, как он видел его последний раз. "И я выручил его наконец из этого застенка, - радостно думал он. - Ратсгеры Штральзунда не заставляют ждать, это моя заслуга. Да, видно, они вдоволь посмеялись над своими коллегами в бочках..."
Рассуждая так, Клаус отправился в путь. Большими прыжками несся он вверх по каменной лестнице ратуши; курьер едва поспевал за ним.
Штёртебекер ворвался в зал, в котором стояло несколько ратсгеров, трусливо взглянувших на него. Предчувствие беды овладело им, когда он увидел растерянные лица. Может быть, Герда убили и доставили труп? Он выжидающе оглянулся вокруг. Вот он, долговязый, ужасно худой человек в простой, серой дерюге. Неужели Герд?.. Длинную, взъерошенную бороду и волосы, опускающиеся на плечи этого несчастного существа, серебрила седина. "Собаки, - подумал Штёртебекер, молча рассматривая друга. - Что они с ним сделали! Как он смог все это вынести!"
- Герд, - прошептал он. - Герд!..
Бедняга вздрогнул. Лицо его повернулось к Клаусу.
- Герд! - отчаянно закричал Клаус.
Он бросился к другу, обнял его за тощие плечи и взглянул на его лицо. Глаз не было. Две красные впадины уставились на Клауса. Герд был ослеплен.
- Герд, - закричал Клаус, - это я, Клаус! Ты же знаешь, твой друг со Сконе. Матрос с "Санта Женевьевы". Я вызволил тебя. Тебя освободил.
- Клаус? - пробормотал тот.
- Да, Герд, это я, Клаус, твой друг!
- Клаус Штёртебекер? - спросил слепой.
- Да, Герд. А собак, которые над тобой надругались, я найду, хотя бы они забрались на край света.
Из кровавых глазниц Герда выкатились слезинки.
- Смотрите, вы, господа! - крикнул Клаус Штёртебекер и повернул Герда, чтобы ратсгеры могли видеть его обезображенное лицо. - Так поступают благородные патриции, купцы и ратсгеры, которые жалуются на жестокость пиратов. - И он повернулся снова к Герду. - Кто это сделал, Герд?
- Вульф Вульфлам!
- Он? - взревел Клаус. - Он? - Долго и пристально смотрел Клаус на ослепленного друга. - И когда?
- Шесть дней тому назад, когда ратсгеры в бочках были выставлены на мол.
Штёртебекер испуганно отшатнулся назад.
- И это ответ Вульфлама на то, что я подарил жизнь двенадцати ратсгерам?
- Ты знаешь, Клаус, любимое наказание Вульфлама, - внятно произнес Герд. - Разве я не говорил тебе об этом еще на Сконе?
Клаус прижал друга к своей груди, и Герд повис на его руках и зарыдал.
Войско из пяти тысяч воинов Тевтонского рыцарского ордена было в спешном порядке высажено на остров Готланд и в кровопролитной битве разбило витальеров и овладело Висбю. Немецкая Ганза способствовала этому всеми силами, а ганзейские города Висмар и Росток, по поручению которых Готланд был завоеван витальерами, постыдно изменили своим собственным союзникам, добились ослабления их могущества. При активном посредничестве ганзейских городов Любека и Гамбурга было заключено соглашение между датской королевой и герцогом Мекленбургским. Немецкое войско оставило Стокгольм. Находившийся в плену Герцог Альбрехт Мекленбургский, бывший шведский король, был освобожден. Маргарет была признана королевой Норвегии и Швеции. Бывшие враги - Дания, Швеция, Мекленбург и ганзейские города - заключили соглашение о совместных действиях против пиратов на Балтийском и Северном морях.
"Благородные" капитаны Марквард Прин, Хеннинг Мантойфель, Генрих Люхов, Арндт Штюк, рыцарь из Эппа и другие объявили союз братьев витальеров распущенным и разбрелись: часть из них с богатой добычей вернулась в свои надежные замки, чтобы жить на покое, другие двинулись на восток, чтобы на свой страх и риск продолжать заниматься пиратством.
Клаус Штёртебекер, Михель Гёдеке и Магистр Виг-больд не только не капитулировали перед превосходящим врагом, но, обороняясь, сплотились еще теснее и создали новый союз.
Еще будучи витальером, Магистр Вигбольд не уставал повторять, что неписаные законы, которые действуют на море, действуют и на суше. Существуют господа и рабы, первые - приказывают, вторые - повинуются. Господа присваивают большую часть добычи, рабам приходится довольствоваться намного меньшей долей. "Благородные" капитаны неисчислимыми богатствами набили сундуки в своих замках. Все снова и снова говорил Магистр Вигбольд о том, что необходимо создать такой союз, который был бы основан на равноправии и справедливости. Он говорил: "Моряки должны сами выбирать капитанов и должны иметь право в любое время, когда те окажутся недостойными, снимать их. Кроме того, добыча должна распределяться поровну, потому что прежнее неравенство и было причиной измены "благородных" капитанов. Получив богатую добычу, пусть каждый сам решает свою судьбу".
