Марк Солонин - Великая Отечественная: был ли разгром?
В каше Гражданской с ее красными, белыми, зелеными, партизанами и повстанцами такая армия могла воевать и побеждать. Но следующая война должна была стать войной регулярных армий. Если новое правительство не хотело, чтобы ее страну разодрали на колонии, оно должно было создать армию, пригодную для современной войны — в и так-то не слишком развитой, а теперь еще и полностью разоренной стране.
После окончания Гражданской войны Красная армия была сокращена в десять раз — до полумиллиона. И такую-то страна с трудом могла прокормить. Во второй половине 20-х годов почти всерьез заговорили о переходе на милиционную систему, и не из-за социалистических утопий типа «вооруженного народа», а по причине лютой нехватки средств.
Офицерский корпус сократили существенно. Желающих остаться в армии оказалось куда больше, чем мест для них. Служба в армии и вообще-то не сахар, а в тогдашней — в особенности, но на гражданке было куда хуже. Конкуренция за место «в рядах» усугубила раскол среди комсостава. ОГПУ, докладывая о положении в РККА, отмечало:
«Комсостав в своей среде сохранил старые привычки и замашки и третирует краскомов как лишний для армии элемент… В 27 дивизии создались две группировки — офицерская и краскомовская; среди краскомов была даже тенденция убить одного из старых офицеров… В бронебригаде Запфронта офицерский состав всячески выживает младший комсостав, краскомов и членов РКП(б)».
Возродились и некоторые «особенности» старой армии — и никакие комиссары не были тому помехой:
«Случаи проявления грубости комсостава в обращении с красноармейцами, эксплуатация красноармейцев, использование их в качестве денщиков довольно распространены… Грубость комсостава в 3 пехотной запасной школе вызвала сильное возбуждение курсантов, и только благодаря умелому подходу политсостава удалось избежать эксцессов. В продбазе ВХУ Запфронта начбазы и военком[57] требуют от красноармейцев и служащих стоять навытяжку и отвечать: “так точно” и “никак нет”. В бронебригаде Запфронта красноармейцы одного дивизиона объявили голодовку вследствие грубости комсостава… Отмечено много случаев использования красноармейцев в качестве денщиков, нянек, поломоек и т. п…»
И конечно же, все время, от одной части к другой, неизменное: «Пьянство комсостава сильно распространено… В частях Запфронта пьянство также сильно распространено… В 16 армкорпусе пьянство сопровождается азартной и картежной игрой, что влияет разлагающе на красноармейцев. В 37 дивизии Запфронта имел место случай, когда пьяный начштаба одного из полков, обнажив шашку, кричал: “Бей жидов, спасай Россию”…»
Пили все, от бойцов до командармов. Помощник начальника информотделения разведчасти Западного фронта Довбор был в 1920 году исключен из партии за то, что в пьяном виде явился на переговоры с поляками. Куда уж дальше!
И развлекались тоже как могли. После окончания войны внезапно вспыхнула эпидемия дуэлей среди командиров. Даже в 1925 году в РККА произошло около 90 дуэлей. Из них 60 — со смертельным исходом: «товарищ маузер» и «товарищ наган» были получше традиционных дуэльных пистолетов, да и стреляли из них по-фронтовому. Положенное наказание — до 6 лет лишения свободы — само собой, командиров, только что прошедших тяжелейшую войну, не останавливало.
…С другой стороны, война окончилась, и хотелось жить красиво. Тот самый Довбор, которого исключили из партии за то, что пьяным явился на переговоры, в 1923 году после службы переодевался в штатский костюм, надевал шляпу, брал тросточку и шел развлекаться. Как — история умалчивает, но, должно быть, гулял хорошо, если его по этой причине обратно в партию так и не приняли. Но это, так сказать, развлечения армейской мелочи. «Наверху» все обстояло куда круче. После разгрома Колчака бывший начштаба Южного фронта Паука был назначен начальником штаба войск Киевского округа. Прибыв в Киев, он первым делом занял губернаторский дом, где принялся давать приемы, на которые приглашал военную и партийную верхушку. Верхушка туда с удовольствием ходила. Бывший помощник Фрунзе В. А. Ольдерогге, ставший инспектором пехоты Украины и Крыма, привез с собой двух великолепных лошадей. Вскоре он стал устраивать на киевском ипподроме скачки, а его дочери держали там тотализатор. Их даже осуждать не за что — они не представляли себе, что может быть как-то иначе…
У Красной армии было много хорошего, и в первую очередь мотивация. Русский солдат в лучшем случае не понимал, зачем его гонят на войну с германцем, в худшем — понимал и при первой же возможности стал разваливать армию и явочным порядком прекращать войну. У красноармейцев же мотивация была железная: жизнь в Российской империи для простого человека была невыносима, а революция давала надежду на лучшее, и любому, кто стал бы загонять их в прежний ад, они готовы были вцепиться в глотку зубами. Особенно после того, как жизнь действительно стала лучше. Но одной мотивацией войну не выиграешь: нужны стратегия и тактика, подготовка офицеров и обучение рядовых. А с этим было печально не только в 1921 году, но и двадцать лет спустя.
Кстати, о рядовых. Красная армия хоть и называлась рабоче-крестьянской, но формировалась почти исключительно из крестьян. Горожан в стране по состоянию на 1932 год насчитывалось не более 25 %, и их почти без остатка всасывала стремительно развивающаяся промышленность. Призвать в армию рабочего граничило с контрреволюцией. Зато в чудовищно перенаселенной деревне лишнего народу было полно, в армию молодые парни шли охотно — социальный лифт! Однако качество призывников было просто невыразимое!
26 июля 1932 года наркомвоенмор Ворошилов пишет Сталину:
«13 июля на Тоцком полигоне ПРИ ВО[58] группа красноармейцев, идя на сенокос, наткнулась на неразорвавшийся снаряд и, невзирая на предупреждение старшего команды, чтобы снаряд не трогали, один из красноармейцев поднял снаряд, а затем его бросил. Снаряд разорвался. В результате 3 убитых, 7 ранено, из которых двое в тот же день умерло… 23 июля в районе Минска кавгруппа возвращалась с занятий, ведя лошадей в поводу. Красноармейцы наткнулись… на неразорвавшийся снаряд. И опять буквально та же история. Старший приказал красноармейцу бросить опасную игрушку, и снаряд разорвался. Убито 2, ранено 7, из них двое умерло… И таких безобразий без конца, без края!»
…Удивляться этому совершенно не приходится. Ведь что такое боец Красной армии? Это сельский Вася, который за год в школе грамоту по складам освоил, но механизма сложнее сохи сроду не видал. Идет такой Вася по полю, находит снаряд, что это за хрень валяется — он, понятно, ни сном, ни духом. Увидел — поднял, старший крикнул: «Не тронь!» — бросил. Результат: по статистике 1931 года в РККА только в результате несчастных случаев имели место быть 2000 ранений и 400 смертей. И если бы проблема ограничивалась только этим! Там еще под водой 85 процентов айсберга.
Основная проблема даже не в травматизме, а в том, что доверять Васе что-либо сложнее штыка было просто страшно. Либо механизм сломает, либо сам покалечится. Нет, стрелять-то он в конце концов научится — стреляли же солдатики империалистической, значит, научить можно. (Тем более, трехлинейка изначально сделана именно для такого солдата — сломать ее можно, но сложно.) А кого положить за пулемет? А в танк посадить?
С техническими родами войск в Красной армии была просто беда. В 1940 году образовательный уровень призывников составлял четыре класса, и это тогда, когда советская образовательная программа вот уж десять лет, как набирала обороты. В старших возрастах все обстояло еще хуже. (А у немцев к началу войну средний образовательный уровень составлял, по нашему счету, 9 классов.)
Правда, существовали сельские механизаторы и шоферы — тракторов на селе были сотни тысяч, на всех кто-то пахал, да и грузовиков немало, и на всех кто-то ездил. Но это не значит, что сельский механизатор так вот прямо и станет танкистом. Нет, за рычаги он дергать сумеет, но в армии мехвод обязан еще и чинить вверенный ему механизм. А вот тут уже все сложнее. В колхозах-то доверять трактористам ремонт тракторов — дураков не было! Трактора и грузовики чинили и обслуживали на МТС. Стоит ли удивляться, что, накопив к 1941 году 25 тысяч танков, Красная армия потеряла их в первый же месяц войны? Экипаж зачастую бросал машину из-за пустячной поломки.
Но вернемся в 1932 год, к письму Ворошилова. Бойцы приходили сплошь от сохи, и учить их тоже было некому. За десять лет прежние офицеры либо ушли на повышение, либо уволились из армии, а новых откуда взять? Проблема кадров никуда не делась, но, в отличие от Российской империи, Советский Союз испытывал реальный, а не сравнительный промышленный подъем[59]. В стране чудовищно, катастрофически не хватало образованной молодежи. В том же письме Ворошилов пишет: «Вой стоит из-за людей — нет комсостава».
