А. Мелехин - Чингисхан. Имперская идея
Джувейни, «История Завоевателя Мира», с. 54.
…Чингисхан провел лето (1219 г. – А.М.) по дороге вдоль реки Ирдыш (Иртыш), послав послов к султану с уведомлением о своем решении идти на него походом и суля отомстить за то, что султан предпринимал в прошлом (против него)…
Осенью он соизволил двинуться (дальше) и захватил все области, находившиеся на его пути. Когда он дошел до пределов Каялыга, глава тамошних эмиров, Арслан-хан, явился к стопам Чингисхана с изъявлением рабской покорности, подчинился и, получив пожалование, отправился в числе монгольского войска в качестве помощи (ему). Из Башбалыка иди-кут уйгурский со своим окружением, а из Алмалыка Суктак-беки со своим войском – (оба) явились на служение (Чингисхану)…
Рашид ад-дин, «Сборник летописей», т. 1, кн. 2, с. 197–198.
Соратник Чингисхана – Мухали; он был назначен наместником в захваченных монголами районах Северного Китая. Современный китайский рисунок
(Завоеватели) не нуждались в доставке им провизии и провианта, а гнали с собой овец, коров, лошадей и иных верховых животных и ели только их мясо. Их животные, на которых они ездили, рыли землю копытами и поедали корни растений, не зная ячменя. Если они останавливались в каком-нибудь жилье, то не нуждались ни в чем со стороны.
Ибн ал-Асир, «Полный свод истории».
Вначале (в сентябре 1219 г. – А.М.) они (войско Чингисхана. – А.М.) пришли к городу Отрару. Его (Чингисхана) палатку они поставили напротив крепости. Тем временем султан (хорезмшах. – А.М.) дал Гаир-хану пятьдесят тысяч человек из своего наемного войска и послал ему на помощь хасс-хаджиба Карачу с другими десятью тысячами. Кроме того, крепость, внешние укрепления и городская стена были усилены, и там было собрано вместе большое количество орудий.
В походе на запад Чингисхан использовал плененных в Китае военных специалистов (инженеров и артиллеристов-камнеметчиков. – А.М.) и захваченную там военную технику, что, несомненно, повысило боеспособность его армии. По этому поводу китайский историк Ли Цзэ Фэнь пишет: «Чжурчжэньский военачальник Чжан Жун, сдавшийся Чингисхану, возглавил (подразделение. – А.М.) военных инженеров, которое входило в состав монгольской армии во время похода на запад. Это подразделение делало плоты и сооружало мосты… Другой военный специалист, киданец по происхождению, перешедший на сторону монголов, Садархай (в переводе Р. П. Храпачевского, Сюэ Талахай. – А.М.) в монгольской армии командовал подразделением паромщиков и артиллеристов-камнеметчиков, участвовал в походах Чингисхана на державу хорезмшаха и Тангудское царство».
Сайшал[49]Ставка Чингисхана в пути. Современная реконструкция, Монголия
Гайр-хан со своей стороны приготовил все для сражения внутри города, поставил у ворот пехоту и конницу, а сам взобрался на стену; и, глядя оттуда, он укусил себя за тыльную сторону ладони, изумившись неожиданному зрелищу. Ибо он увидел, что равнина превратилась в бушующее море бесчисленного множества людей и превосходных войск, а воздух наполнился криками и гулом от ржания лошадей в доспехах и рычания львов в кольчугах…
Армия окружила крепость, образовав несколько колец; и когда все войска собрались там, Чингисхан направил всех полководцев в разные стороны. Своего старшего сына он послал в Дженд и Барджлык-Кент (развалины Дженда находятся неподалеку от Кзыл-Орды (бывший Перовск) на правом берегу Сырдарьи; Барджлык-Кент располагался между Джендом и Сугнаком. – А.М.) с несколькими туменами храбрых и энергичных воинов; а несколько своих военачальников он отправил к Ходженту и Фанакату. Сам он двинулся к Бухаре, оставив Угэдэя и Цагадая командовать армией, которой была поручена осада Отрара.
Так как повсюду могла быть использована конница, гарнизон продолжал сражаться, не переставая, и продержался пять месяцев. Наконец, когда положение жителей Отрара стало отчаянным, Карача предложил Гаиру прекратить сопротивление и сдать город монголам. Но Гаир знал, что это он был причиной этих бед, он и не мог надеяться на то, что монголы его пощадят; и не было у него ни одной лазейки, через которую можно было бы ускользнуть. Поэтому он продолжал сражаться изо всех сил, зная, что перемирие было бы неразумным, и слышать не хотел о сдаче.
«Если, – сказал он, – мы предадим своего властелина (имея в виду султана), как оправдаем мы свое вероломство и как избежим упреков мусульман?»
Карача со своей стороны не упорствовал в своих доводах, а дождался, когда солнце стало невидимо миру и темная ночь накрыла день своим подолом. Тогда он предпринял неожиданную вылазку из ворот Суфи-Хана.
Татарская армия ночью вошла в те ворота и захватила Карачу в плен… Его доставили к царевичам вместе с несколькими его офицерами. Царевичи сочли нужным тщательно его допросить. Наконец, они воскликнули: «Ты изменил своему господину, несмотря на долг перед ним за былые милости. Поэтому и мы не можем рассчитывать на твою верность». И они подвергли пыткам его и всех его спутников и сделали их мучениками; а всех виновных и невинных жителей Отрара, тех, кто носил чадру, и тех, на ком был тюрбан и кулах, выгнали из города, словно стадо овец, и монголы унесли с собой все добро и все товары, которые смогли найти.
Монголы конвоируют пленных. Персидская миниатюра, XIV в.
А что до Гаира, то он с двадцатью тысячами храбрецов и подобных львам воинов укрылся в крепости…, они в своем сердце твердо решили принять смерть и, простившись друг с другом, по пятьдесят человек вырывались из крепости и бросались на копья и мечи.
И каждый из них сражался до последнего вздоха; и поэтому множество монгольских воинов тоже было убито. И так битва продолжалась целый месяц, до тех пор, пока в живых остались Гаир и двое других, и он все равно продолжал сражаться, не поворачивая спины и не спасаясь бегством. Монгольская армия вошла в крепость, и он укрылся на крыше; но и тогда он с двумя своими спутниками не сдавался. И так как солдатам было велено захватить его в плен и не подвергнуть смерти в бою, то, повинуясь приказу, они не могли убить его.
Тем временем его товарищи приняли мученическую смерть, и у него не осталось помощников. Тогда жены и девы стали подавать ему кирпичи с дворцовых стен, а когда и они кончились, он был окружен монголами. И после того, как он испробовал множество хитростей и предпринял множество нападений, и уложил множество людей, он угодил в капкан плена и был крепко связан и скован тяжелыми цепями. Сровняв крепость и городские стены с землей, монголы ушли. А тех из простого народа, кто избежал меча, они увели с собой, чтобы они служили в войске или занимались своим ремеслом. И когда Чингисхан двинулся от Бухары к Самарканду, они тоже направились туда. А что до Гаира, то в Кок-Сарае (пригород Самарканда, окружавший одноименный дворец. – А.М.) его заставили испить чашу небытия и облачиться в одежды вечности.
Ата-Мелик Джувейни, «Чингисхан. История завоевателя мира», с. 55–57.
…Чингисхан велел привести к нему Инал-хана (у Джувейни, Гаир-хан. – А.М.), затем приказал расплавить серебро и влить ему в уши и глаза. Так он был убит в мучении и был наказан за позорный свой поступок, за гнусное дело и за происки, осужденные всеми.
Когда Чингисхан овладел Отраром, к нему прибыл и беседовал с ним наедине Бадр ад-дин ал-’Амид, замещавший в Отраре ас-Сафи ал-Акра, вазира султана в Стране тюрок. Бадр ад-дин ненавидел султана за то, что тот во время окончательного захвата Отрарского владения убил его отца, кади ал-’Амида Са’да, его дядю – по отцу – кади Мансура и нескольких человек из его двоюродных братьев – по отцу – и его родни.
Он сказал: «Пусть знает хан, что султан в моих глазах – самое ненавистное из творений Аллаха потому, что он погубил многих из моей семьи. Если бы я мог полностью отомстить ему, даже пожертвовав своей жизнью, я бы сделал это.
Не все современники событий восприняли вторжение монголов как огромное несчастье. В Средние века война была обычным делом. Если столько государств рухнуло под монгольским напором, значит, эти государства не обладали внутренней силой. Осознание этого факта открылось не всем. Врач Абд ал-Латиф из Багдада (ум. 1231–1232) знал, почему хорезмийцы уступили монголам. «Хорезмшах Мухаммад ибн Текеш был вор и насильник, а его солдаты были сбродом… Большинство из них были тюрки – либо язычники, либо невежественные мусульмане… Он имел обыкновение убивать часть племени, а оставшихся брать к себе на службу, и сердца их были полны ненависти к нему. Ни по отношению к своему собственному народу, ни по отношению к врагам он не вел осмотрительной политики… И вот выступили против него эти татары, все сыновья одного отца, с одним языком, одним сердцем и одним вождем, которому они повиновались»[50].
